Глава 27

Сабина

Я никогда не бывала в таких грандиозных сооружениях, как Сорша-Холл. Он затмевает поместье моего отца, как лев котенка. Даже часовня в монастыре бессмертной Айюры с ее алтарем из драгоценных сокровищ ― золотым потиром, хрустальным графином ― выглядит просто смехотворно по сравнению с богатствами, хранящимися у входа в замок.

У меня голова идет кругом от ошеломляющей роскоши, которая сочится с каждой поверхности. Витражи окрашивают убранство в приглушенные цвета радуги: хрустальные люстры, богато украшенные канделябры, обитые бархатом скамьи, высокие арочные потолки. Тонкий пряный дым дерева алоэ струится из позолоченных чаш для благовоний, установленных у основания каждого окна. Я поражена таким великолепием. Цветной свет раздражает мои воспаленные глаза. Запахи благовоний, жареного мяса и затхлых портьер слишком насыщенные, слишком душные. Возможно, я чувствовала бы себя иначе, будь полна сил; но я только что выдержала адскую двадцатидневную поездку. Мои бедра стерты до крови. Мои кости болят от того, что я каждую ночь спала на корнях деревьев. Меня похитили, чуть не изнасиловали.

Мне нет дела до проклятого богами гобелена, даже если его соткали таррианские жрецы.

― Ты заметишь, что архитектурная лепнина здесь отличается от той, что мы видели внизу, ― говорит мне Серенит, указывая изящным пальцем на высеченные из камня акценты вдоль оконных рам. ― Это узоры из топоров фей, в честь бессмертного Вэйла. Хотя семья Валверэй поклоняется Попелину, они все равно хотели почтить короля фей.

Я хромаю за ней, вздрагивая при каждом шаге от боли в раненой пятке. Мы преодолели столько лестниц и коридоров, что я чувствую себя пойманной в ловушку в одном из бесконечных лабиринтов бессмертного Мейрика. Я дрожу под плащом, хотя в замке тепло. Все, что я могу сделать, ― это продолжать переставлять ноги одну за другой.

― Лорд Райан решил, что вам понравится жить в спальне в восточной башне. Там прекрасный утренний свет и вид на горы Дармарнаха. Раньше эта комната принадлежала леди Маделине, покойной матери Райана. С тех пор она оставалась пустой и использовалась лишь для редких гостей. К сожалению, это означает, что вы будете удалены от остальных членов семьи. Лорд Райан живет в замке на третьем этаже, а лорд Берольт и леди Элеонора занимают апартаменты в северной башне.

Это единственная хорошая новость за весь день ― я буду далеко от своего мужа и его бабушки-гадюки.

Когда мы достигаем лестницы в восточную башню, перед моими глазами мелькают черные точки, и мне приходится держаться за каменную стену. Серенит обеспокоенно оглядывается, хотя у меня нет никаких сомнений, что я ей безразлична. Ее забота ограничена только тем, что она будет отвечать за мое благополучие перед Райаном.

― Миледи? Вам нужна помощь? ― Она протягивает руку к двум Золотым Стражам позади меня, готовая подать им сигнал.

Я прижимаюсь плечом к стене, и зрение медленно проясняется. Я не хочу, чтобы руки этих солдат касались меня. Тяжело дыша, я стискиваю зубы и бормочу:

― Я справлюсь.

Медленно, шаг за шагом, я поднимаюсь по винтовой лестнице в свою спальню. Когда Серенит открывает дверь, я на время забываю о своем изнеможении. Я останавливаюсь, боясь шагнуть внутрь, словно стою на пороге портала в мир грез.

Серенит называет это спальней, но мне она кажется дворцом. Кровать с балдахином, задрапированная бархатом, заваленная одеялами и меховыми покрывалами. Мраморная раковина и такая же мраморная ванна уже наполнены ароматной водой с лепестками цветов. Напротив кровати высится чудовищно огромный шкаф из орехового дерева, украшенный аллегорическими лесными сценами из жизни бессмертной Солены. А потолок! Он расписан. Произведение искусства на потолке? Никогда не слышала о таком. Это изображение всего двора фей, всех десяти Бессмертных, сидящих на холме в окружении игривых облачных лисичек и переплетенных волшебных лоз.

Я закидываю голову, чтобы полюбоваться на этот художественный подвиг, и на время забываю, насколько измождено мое тело, пока на меня не накатывает волна головокружения. Я теряю равновесие.

Один из стражников делает шаг вперед, но я хватаюсь за столбик кровати и отмахиваюсь от него.

Пока я восстанавливаю дыхание, в дверях появляется вереница слуг, нагруженных новыми предметами обстановки. Серенит тут же начинает руководить ими.

― Да, вы двое. Уберите картину с изображением бессмертной Айюры. А вы поставьте тот насест возле окна слева. Клетки ― сюда.

Я в оцепенении наблюдаю, как слуги убирают впечатляющий портрет Айюры, ее светлую, как снег, кожу, украшенную мягкими линиями фей, и заменяют его изображением двух игривых лисичек, гоняющихся друг за другом. Остальные предметы еще больше сбивают с толку. Пустые плетеные корзины, накрытые одеялами, деревянные жердочки, клетки из плетеного ротанга.

― Что это такое? ― спрашиваю я в недоумении.

― Лорд Райан приказал нам подготовить места для размещения животных, ― сообщает мне Серенит. ― Естественно, с вашим даром он предположил, что это будет важно для вас.

― Но эта клетка из ротанга ― мышь прогрызет ее за две минуты.

― Возможно, это недоразумение, ― говорит она, поджав губы. ― Он сказал, что вы предпочитаете, чтобы животных не держали в клетках, а только предоставляли им место для сна.

У меня в голове все перевернулось, и я уставилась на нее в полном неверии. Откуда Райан мог знать, насколько я чувствительна к тому, чтобы держать животных в клетках?

― Лорд Райан так сказал?

― Он был очень конкретен. Это ошибка?

― Нет, нет, все нормально.

Похоже, она не понимает значения его приказов. С тех пор как умерла моя мать, люди пытались оградить меня от животных. В монастыре это был способ контролировать меня. Единственной силой, которой я обладала, был мой дар, поэтому мне отвели комнату вдали от скотного двора и конюшни. По ночам мне приходилось тайком навещать Мист. Единственными моими друзьями были мыши и поползни, которые могли протиснуться сквозь трещины в стенах моей комнаты, и меня бы избили, если бы застали с ними. Точно так же, похитив меня, Адан первым делом запечатал коттедж, чтобы я не могла позвать на помощь животных. Так все вокруг лишали меня сил.

И теперь Райан, который ничего обо мне не знает и у которого есть все основания держать меня под контролем, поощряет мой дар?

Неужели я ошиблась в нем?

Эта мысль лишает меня последних сил, и я опускаюсь на край кровати.

Серенит смотрит на меня с искренним беспокойством. Она окликает молодую служанку и машет ей рукой.

― Леди Сабина, это Бриджит. Она будет вашей горничной, если вы сочтете это приемлемым.

― А? ― Я ошарашенно смотрю на нее, затем пытаюсь облизать губы. ― О. Да, конечно.

Серенит бормочет Бриджит негромкие приказы:

― Помоги ей принять ванну. Служанка скоро принесет еду. Потом ей нужен отдых.

― Мне вызвать целителя? ― шепчет Бриджит, не сводя глаз с моей распухшей ноги.

Серенит тихо отвечает:

― Бронвин может исцелить ее, пока она будет спать.

Их слова скользят мимо моих ушей, словно в моем мозгу что-то отключилось. И тут же на меня наваливается усталость. До сих пор я не понимала, как упорно боролась за то, чтобы продержаться так долго. Мой разум все еще кипит, готов к следующему испытанию. Но мое тело исчерпало все свои силы.

Я падаю на одеяло, усталость пробирает до костей, и не успеваю я закрыть глаза, как мои мысли растворяются в небытии. Туманные тени притупляют мои воспоминания, пока я не падаю, падаю, падаю в бессознательную бездну.

Мои сны ― это не совсем сны. Это вспышки воспоминаний, смешанных с фантазией. Невыносимо прекрасный бог под водопадом. Перья, прорастающие из моих конечностей. Откуда-то издалека я слышу грохочущий голос, который, превращает сон в кошмар, раздаваясь эхом отдается в моей голове.

Вон, ― говорит голос. ― Вон. Сейчас же.

***

Я просыпаюсь под звуки хихиканья.

Это настолько неправдоподобный звук для моей новой тюрьмы, что я решаю, что все еще сплю. Я моргаю, открывая глаза, и тут же убеждаюсь, что сплю, потому что передо мной бессмертная Фрасия с ее бронзовой рукой, лежащей на лохматой спине медведя-золотого когтя.

Картина на потолке спальни.

Воспоминания обрушиваются на меня, словно открытая плотина. Морщась, я заставляю себя сесть. Каждый мускул моего тела болит и протестует. Мой пустой желудок урчит.

― О! Вы проснулись! ― Бриджит, сидящая на стуле у моей кровати, удивленно смотрит на меня. В ее руках маленькая мышка. Она быстро перекладывает ее в плетеную корзинку на полу, затем вскакивает на ноги и помогает мне сесть.

― Вот, миледи. Откиньтесь назад. Она взбивает подушки и укладывает меня на них. Подушки мягкие, как масло, и поддерживают меня, словно облака.

Хриплым голосом я спрашиваю:

― Сколько я проспала?

Она бросает взгляд на фарфоровые часы на столе.

― Почти три дня, миледи.

Три дня? Я не удивлена. Мне кажется, что я могла бы проспать еще дюжину.

― Почему… почему у тебя мышонок? ― спрашиваю я.

― О, это для вас, вообще-то. Охотник принес его, пока вы спали. У него были непередаваемые впечатления от того, как он повредил его мешок.

Я смотрю на мышь в корзинке на полу, и с восторгом обнаруживаю, что это тот самый мышонок из леса, который прятался в сумке Бастена. Это был его странный голос в моей голове прошлой ночью? Или это был сон?

Привет, малыш! ― Говорю я. ― Как я рада тебя видеть!

Привет! ― Радостно отвечает он.

Мне становится тесно в груди от мысли, что Бастен принес мне мышонка, хотя он доставил ему столько хлопот во время нашего путешествия. Я почти жалею, что не проснулась, когда он приходил, чтобы увидеть его…

Прекрати.

Бриджит наклоняется вперед, в ее глазах вспыхивают огоньки.

― Я думаю, что ваш дар богов просто невероятен, миледи. Вы бы слышали, что говорят люди о том, как вы бросили вызов приказу лорда Райана, прибыв в окружении всех этих птиц. Это было потрясающее зрелище!