― Я завалил оленя сегодня днем. Доставлял его на кухню.

― Хм… ― Он коротко прикасается к спине Сабины, и я вздрагиваю. Это едва заметное прикосновение, но оно пронзает меня раскаленной до бела ревностью. Что случилось с ее ненавистью к Райану? Где ее непокорность? Неужели она действительно позволяет ему так прикасаться к себе?

К моему мрачному удовлетворению, она неуловимо отстраняется от него.

Райан вкрадчиво говорит:

― Я обещал леди Сабине, что, как только она поправится, мы отправимся на экскурсию в Дюрен верхом на Мист. Кажется, сегодня вечером на арене будут скачки.

Да, это не случайность. Он не стал бы показывать Сабине собачьи бои или борьбу воинов, пока один из них не лишится глаза. Он выбрал наименее кровожадное из развлечений.

Я чопорно киваю.

― Приятной экскурсии, леди Сабина.

Я не могу выбраться оттуда достаточно быстро, и еще до того, как я достигаю входа, Райан окликает меня:

― Вульф. Подожди.

Он бежит ко мне, пока Сабина гладит длинную шею Мист через решетку стойла. Как только мы оказываемся вне пределов слышимости, он понижает голос.

― Работа, о которой ты говорил. Быть ее охранником. Я передумал ― я хочу, чтобы ты это сделал. Ты можешь начать завтра вечером.

Мое сердцебиение снова учащается, и я не знаю, как отнестись к сказанному.

― Что изменилось?

Мышцы на его челюсти подрагивают.

― Мой отец. Он… заинтересовался ею.

От отвращения у меня сводит желудок, но я не могу сказать, что удивлен. Лорд Берольт совершал куда более тяжкие грехи, чем интерес к своей будущей невестке. Впрочем, это меня устраивает: я могу одновременно защитить ее от старого ублюдка и волканских налетчиков.

Я стараюсь не выдать своего облегчения и сурово киваю.

― Все, что вам нужно, милорд.

***

Выйдя из конюшни, я сразу же направляюсь в «Бархатную лисицу». Если я буду охранять Сабину, у меня будет еще меньше времени, чтобы ускользнуть и исследовать границу, так что сегодня я должен получить ответы, даже если я все еще пьян и нахожусь под воздействием адреналина после того, как снова увидел ее.

Я стучу кулаком в дубовую дверь, на которой вырезан не слишком заметный контур совокупляющейся пары. Через секунду мадам Анфрей распахивает дверь.

Я закашливаюсь от волны духов, бьющей мне в лицо. Возможно, он маскирует другие запахи, исходящие от клиентов, но я легко улавливаю запах тела и опиума.

― Вульф Боуборн, ― говорит она, складывая руки и прислоняясь к дверному проему. ― Давно не видела твоего красивого лица.

Мадам Анфрей ― дальняя родственница Валверэев по браку. Она развелась с одним из троюродных братьев лорда Берольта двадцать лет назад, и вместо того, чтобы вернуться в деревню, откуда она родом, она взяла на себя управление борделем.

Я смотрю на нее, сохраняя каменное выражение лица.

― Я здесь по делу, Анфрей. Мне нужно задать тебе несколько вопросов о… политике.

Ее нарисованные брови резко вздергиваются.

― Вот как? Хм…

Она манит меня за собой крючковатым пальцем. У меня челюсть сжимается, когда я вхожу через дверной проем в затемненную комнату с шелковыми диванами и фонарями, задрапированными дешевыми цветными тканями. Это приемная, частные комнаты расположены в задней части, где и происходит действие. Девушки, расположившиеся на диванах и напольных подушках, оживляются при моем появлении. Я гораздо моложе и не такой пузатый, как большинство их клиентов.

― Если у вас есть укромный уголок, где мы могли бы поговорить… ― начинаю я.

Мои мысли обрываются, когда с черного хода, отодвинув занавеску, входит девушка. Она симпатичная и миниатюрная. Ее волосы цвета меда заколоты, чтобы они казались длиной до плеч. Ее лицо очищено от макияжа фей. А на спине у нее пристегнуты чертовы крылья, и бумажные мотыльки приколоты к ее сетчатому платью.

Что это, во имя богов?

Мадам Анфрей замечает мое внимание и ухмыляется.

― Каждый мужчина в Дюрене хочет трахнуть крылатую леди Райана. Даже несколько женщин. Матильда здесь исполняет их фантазии. ― Ее холодные глаза становятся опасно проницательными. ― В чем дело, Вульф Боуборн? Хотел ли ты приласкать хорошенькую невесту своего хозяина все то время, что ты был с ней, пока мог смотреть, но не трогать?

Ее предположение слишком близко к правде, и я, нахмурившись, отворачиваюсь от девушки в костюме Сабины.

Мое терпение иссякает, я хватаю мадам Анфрей и тащу ее в маленький чуланчик в спальне, которая служит ей кабинетом. Я говорю:

― Расскажи мне все, что ты слышала о короле Рашийоне. Я заплачу тебе.

― Король Рашийон! Это не политика, Вульф, это безумие. ― Прежде чем я успеваю сказать что-то еще, она поднимает руку, чтобы заставить меня замолчать. ― Нет. Ты больше не занимаешься этим делом. Когда-то я брала у тебя монеты за информацию, но Райан ясно дал понять, что ты вне игры.

Я стону. Я чертовски устал от того, что меня держат в неведении.

― Это не касается дел Валверэев. Это…

― Это всегда касается дел Валверэев. Все здесь ― дело Валверэев. Теперь выбирай шлюху или уходи. Райан сказал, что ты можешь брать любую, какую захочешь. Как насчет той красотки, нарядившейся леди Сабиной, а? Только не говори мне, что у тебя не стоял член каждую ночь, когда ты смотрел, как она спит обнаженной.

Моя челюсть сжимается с такой силой, что кажется, кость может раздробиться. Все труднее сдерживать ярость, когда мне так нужны ответы.

― Ладно. ― Я заставляю свои плечи расслабиться. ― Ладно. Тогда я возьму шлюху. Ты права. Я слишком давно не посещал ваше прекрасное заведение.

Ее улыбка одновременно триумфальная и мерзкая.

Я возвращаюсь в приемную и разыскиваю волканскую девушку. Освещение намеренно слабое, но мое обостренное зрение без труда улавливает ту, у которой теплая кожа и светлые русые волосы.

― Ее.

Мадам Анфрей раздраженно говорит.

― Карлотта. У тебя есть кавалер. Только не жди от него хороших манер ― мы все слышали, как трахается Вульф Боуборн, и ничего нежного в этом нет.

Остальные девушки хихикают. Одна сладострастная брюнетка дуется, что я не выбрал ее.

Карлотта берет меня за руку с соблазнительной улыбкой и ведет в одну из задних комнат. Когда мы идем по длинному коридору, из-за закрытых дверей доносятся ворчание и стоны. Она ведет меня в последнюю комнату, затем начинает спускать бретельку платья с одного плеча.

Я кладу свою руку поверх ее.

― Я здесь не для этого.

Она смеется, как будто я пошутил.

― Все в порядке. Я не против пошалить с тобой. Каждая девушка там надеялась, что ты выберешь ее. Я имею в виду… посмотри на себя.

Я поднимаю руки и начинаю снова.

― Я хочу поговорить с тобой. Вот и все. Я заплачу тебе ту же цену, но за информацию, а не за то, чтобы трахнуть тебя.

Она медленно понимает, что я говорю серьезно. Одна рука нервно гладит другую. Нахмурив брови, она неуверенно спрашивает:

― Почему ты хочешь поговорить со мной?

Тихим голосом я спрашиваю:

― Ты родилась в Волкании?

Ее глаза расширяются, в них появляется страх.

― Кто сказал тебе? Об этом не знает даже мадам Анфрей!

― Послушай, я не собираюсь использовать это против тебя. Мне все равно, откуда ты, и ты можешь рассчитывать на мое молчание. Я просто ищу информацию о Волкании у тех, кто там бывал.

― Но я там не была, ― отвечает она шепотом, ее глаза большие и круглые. ― По крайней мере, я не помню. Меня привезли в Астаньон, когда мне было три года. Рыночная торговка нашла меня бродящей по улицам. Я говорила только по-волкански. Когда я наконец выучила общий язык, то, видимо, сказала ей, что родом из-за пограничной стены, из волканского города под названием Киттенген. Но я ничего не помню о том времени.

― Как ты перебралась через стену?

― Я не помню. Клянусь. Я бы рассказала тебе, если бы знала. ― Похоже, что она говорит правду, и моя грудь поднимается и опускается от усталого вздоха. Еще один тупик. Но потом она оживляется. ― Знаешь… ну, в общем, ничего особенного. Просто песня, которую я помню. Думаю, мама мне ее пела.

Я качаю головой.

― Спой ее.

Ее голос дрожит, она поет сбивчиво:

― Из сна в глубинах неведомых царств… дремлющие силы начинают плодиться… сначала король, а потом звери… Что делать со спящими богами?... Молиться, чтобы они не проснулись.

Она застенчиво смотрит на меня.

― Это не в рифму, я знаю. Вероятно, первоначально она была на волканском, но я помню только общий смысл песни на общем языке.

Пробуждение спящих богов?

Дремлющие силы начинают плодиться?

Это загадка, и мне не нравится ответ, на который она указывает.

Я плачу девушке, и мы играем в кости в течение всего оплаченного мною времени, так что наши занятия любовью выглядят убедительно. Это может доставить ей неприятности, если кто-то заподозрит, что я пришел за информацией.

Когда я ухожу, озабоченный возможным смыслом услышанной песни, мадам Анфрей останавливает меня. Она протягивает сложенное письмо, адресованное ей, с печатью Валверэев.

― Посмотри, что только что доставил курьер. Приглашение на помолвку лорда Райана и леди Сабины. Она состоится в эту пятницу. Маскарад на тему крыльев. Как совершенно дьявольски со стороны Райана принять бунтарство своей невесты. В конце концов, они могут хорошо подойти друг другу. ― Она понимающе ухмыляется, словно знает, что это последнее, что я хочу услышать. ― Увидимся там, красавчик.