— Профессор Майклз когда-нибудь показывал вам задания и материал вне классной комнаты? — Декан щурится на меня, выискивая признаки вранья.

Я ждала, пока это обвинение поднимет свою уродливую голову. Рьяно качаю головой от абсурдности его вопроса.

— Конечно нет! Он был даже строже чем к другим!

— Как это? — интересуется декан.

Я рассказываю, как как-то опоздала на занятие, и была наказана. Грейсон никогда не позволял мне нарушать правила из-за наших отношений. Я также рассказываю, что Донован всегда контролировал все экзамены. Декан спрашивает, была ли я в отношениях с другими профессорами, и я отрицаю. Он вообще меня слушал?

— И каким по вашему мнению должно быть ваше наказание за целенаправленное нарушение правил? Что бы вы сделали на моем месте? — Он встает и обходит стол, опираясь на его край. Между нами меньше полуметра, и от этой близости у меня на висках выступает пот. Его глаза — холодные и пронизывающие, вне сомнений, он пытается напугать меня. Как мне, черт побери, ответить на этот вопрос? Не хочу предлагать ему варианты, которые несопоставимы с моим обвинением, но и, черт возьми, не подам идей, как заставить меня платить по полной.

— Не знаю, сэр, — отвечаю я неохотно.

Он наклоняется еще больше, останавливаясь в нескольких дюймах от моего лица. Я сглатываю комок в горле. Он играет со мной, наслаждаясь моим дискомфортом.

— Хм-м, — мычит он. — Этот ответ говорит о том, что вы мало думали об этом во время своего… — Он делает паузу для максимального эффекта. — Как вы это назвали? Сексуальным лечением? — Он смотрит на меня в упор, а я пытаюсь не отводить взгляд.

Я не так это назвала, придурок. Не удостаиваю ответом его риторический вопрос. Вместо этого смотрю ему в глаза, пока мои колени отплясывают в два раза быстрее. Доктор Грир вопросительно выгибает бровь, а потом выходит из моего личного пространства. Говорит мне, что у него остался один последний вопрос, и с облегчением делаю вдох. Я должна была догадаться, что каким это тоном было произнесено, что этот последний вопрос будет просто полнейшим ударом.

— Вы готовы расстаться с профессором Майклзом, если это поможет изменить ваше наказание с исключения на отстранение?

Твою мать. На все предыдущие вопросы я до сих пор отвечала со всей честностью. Декан чувствует мое колебание и набрасывается:

— Позвольте перефразировать вопрос, мисс Галлахер. Вы готовы выбросить свой академический статус ради Грейсона?

Почему-то, то, как декан назвал Грейсона по имени, а не профессором, возвращает мою ситуацию от событий прошлого семестра к данному моменту. Мне действительно позволят закончить оставшиеся месяцы и выпуститься после такого устрашающего выступления? Его вопрос полностью нормальный, не могу поверить, что позволила любви затуманить мне разум до этого момента.

Ответ на этот вопрос должен быть простым, но сердце болит от мысли расставания с Грейсоном. Логичный ответ прост. Я не могу выбросить все то, над чем до сих пор работала, да и маму разочаровать не могу. Она стольким пожертвовала и столько вложила, чтобы я смогла получить образование. Моя жизнь полный отстой. Любовь не жестока… что не скажешь про жизнь.

— Я выберу образование, — отвечаю я.

Мои губы дрожат, а слезы жгут глаза. Мне просто нужно продержаться подольше. Не могу позволить доктору Гриру увидеть, насколько это решение разрывает мне сердце.

Он с неуверенностью смотрит на меня.

— Я ценю вашу честность, мисс Галлахер. Сейчас начнется расследование, дабы подтвердить, что ваша оценка была заслуженной, и что у вас не было никаких других проступков, — ровным голосом говорит он. И снова мир вокруг меня сотрясается.

— Да, сэр, — отвечаю я.

— Я посмотрел на вашу успеваемость — у вас идеальные оценки. Однако на данный момент, не могу ничего сказать. После завершения расследования состоится встреча с дисциплинарным комитетом, и мы примем решение, что делать дальше.

— Да, сэр, я понимаю.

Доктор Грир отпускает меня взмахом руки, и я быстро убираюсь за дверь. Хоть его последний вопрос и был проверкой реальности, я все еще понятия не имею, что будет дальше. Просто рада, что это выпытывание в его кабинете закончилось.

Я отказываюсь терять Грейсона и отказываюсь быть исключенной из университета. В голове всплывает куча сценариев, как все может обернуться. Что случится в худшем случае, если комитет решит меня наказать? Конечно, они не могут стереть все записи о моих занятиях, может только тех, что вел Грейсон. Если меня исключат сейчас, я не получу аттестацию по тем курсам, что идут сейчас, и это погубит мой, с трудом заработанный средний балл. Не говоря уже о том, что не смогу получить диплом. Мне придется перевести те занятия, что получится, и потратить еще больше денег, чтобы заново пройти те, что не получится. На моем имени, возможно, будет стоять черная метка. Примет ли меня другой университет? Мне придется уехать домой и находится вдали от Грейсона. Доктор Грир специально организовал эту встречу о моей роли, оставив в тайне возможное наказание Грейсона. Я знаю, Грейсону самому предстоит встреча с его собственной расстрельной командой, надеюсь без увольнения. В конце концов, потеряю ли я его? Мои мысли наполнены негативными последствиями. Мне просто нужно его увидеть. Я не откажусь от него ни за что.

Если меня заставят сделать этот выбор, то просто придется потерпеть несколько месяцев до выпуска. А пока что, пока принимается решение, проведу с ним как можно больше времени. Решаю отправиться в офис к Грейсону. По пути звоню Джордан и рассказываю о встрече с деканом. Ее беспокойство чувствуется сквозь телефон.

— А вдруг они следят за тобой? Вдруг, то, как вы с Грейсоном будете сейчас себя вести, это часть расследования? Вдруг доктор Грир пытался тебя предупредить?

Ох, все эти «вдруг».

— Надеюсь, что нет, Джордан, потому что отказываюсь терять и Грейсона и академический статус. Я сделаю правильный выбор, если мне его вообще предоставят.