6

МАРЛИ

Дни сливались друг с другом в одно мгновение. Днем я ходила на работу вместе с Киараном. По вечерам он позволял мне задавать ему вопросы о себе. Он задавал мне несколько вопросов в ответ, включая ежедневный вопрос о том, хочу ли я знать, как я умерла. До сих пор я каждый раз отвечала «Нет». Я была слишком занята желанием узнать все о единственном человеке, который мог видеть и говорить со мной. Это было важнее, чем моя смерть.

Киаран мог быть невероятно раздражительным, и он многого не рассказывал мне, например, где он живет и как умерли его родители. Зато я узнала о нем самые незначительные вещи. Его любимый цвет был темно-зеленый. Он любил говядину, но не свинину, а мороженое предпочитал всем остальным продуктам. У него было четыре двоюродных брата. Двое из них работали на ферме. В домике жила старшая двоюродная сестра Сима. Сейчас она находилась в командировке. Он не хотел жить на ферме. У меня сложилось впечатление, что он любит уединение и личное пространство. Наверное, поэтому он так не любил, когда я была рядом. Это было видно по тому, как он ворчал, не желая отвечать на мои вопросы, хотя и соглашался.

Однажды вечером он исчез на улице с книгой в руках и небольшим металлическим футляром. Я не сразу последовала за ним, так как еще не ответила на его вопрос. Моя смерть и нежелание узнать, как это произошло, были камнем преткновения, между нами. Когда я, наконец, решилась выйти на улицу, то обнаружила его сидящим в кресле на террасе. Над ним возвышалась деревянная беседка, по балкам которой вьются растения. Все вокруг освещали сказочные фонари и уличная лампа.

Волосы Киарана были распущены, лицо нахмурено. В руках у него был блакнот. Металлический футляр лежал открытым на маленьком столике, в нем лежали разные карандаши. Я подошла ближе и, склонившись над его плечом, уставилась на рисунок, который он создавал. Это был портрет человека, которого я не узнала.

-Ты что-то хотела, Марли? - пробормотал он.

Я чуть не отпрыгнула назад. Он ведь не мог услышать, как я пришла? Я не издавала никаких звуков, когда двигалась.

-Как ты узнал, что я здесь?

Он продолжал рисовать.

-Твои пальцы на моем плече.

Я посмотрела вниз и поняла, что когда я наклонилась над ним, то, не подумав, положила руку на спинку его стула. Мои пальцы упирались в него. Их покалывало от его тепла. Это было ново. Я чувствовала это, когда он прикасался ко мне, но не так. Мне не хотелось отстраняться. Вместо этого я ввела в него еще больше пальцев, наслаждаясь ощущениями.

-Как я ощущаюсь для тебя?

Его карандаш остановился на бумаге.

-Холодной.

Я не знала, сказать ли ему, что я тоже чувствую его. Что он был теплом для моего холода. Эта ситуация не поддавалась логике. Впрочем, как и пробуждение в качестве призрака. Я не понимала своей связи с ним. Я просто знала, что хочу остаться здесь, рядом с ним. Именно поэтому я наблюдала за тем, как он спит по ночам. Почему я не могла отвести взгляд от человека, который меня озадачивал.

-Тебя не беспокоит холод?

Он передернул плечами и продолжил рисовать. Я не получила ответа. Я это знала. Но, опять же, я не выполнила свою часть сделки, поэтому не должна была удивляться. Мне захотелось нажать на его кнопки. Мне нравилось, когда он хмурился. Как дергается его губа, когда он раздражен. Я не могла насытиться.

Я засунула всю руку в его тело и оставила ее там. Киаран вздрогнул и медленно повернул голову, глядя на меня. Его голубые глаза сузились, а рука поднялась, чтобы поправить очки.

-Если тебе нужно мое внимание, ты просто должна сказать об этом.

Я насмешливо улыбнулась и пошевелил пальцами. Это заставило его вздрогнуть.

-Правда? Я в этом сомневаюсь. Ты не любишь уделять мне внимание.

-У тебя есть ответ для меня?

Черт бы побрал этого мужчину.

-Нет, я не думаю, что когда-нибудь захочу узнать, как я умерла.

Выражение его лица потемнело, и я нахмурилась. Чего бы я только не сделала, чтобы провести пальцами по его бровям и успокоить его раздражение. Я не могла этого сделать, поэтому убрала руку и опустилась на стул справа от него. Мне стало легче, когда я смогла сесть и прикоснуться к предметам, не приковывая к ним все свое внимание. Я не могла ничего сдвинуть с места, но я и не надеялась, что это когда-нибудь произойдет.

-Я тебе надоела, Киаран? Поэтому ты хочешь, чтобы я сказала: «Да»?

Он покачал головой и вернулся к рисованию, но не раньше, чем удостоил меня взглядом, поджав губы и потерев рукой бороду.

-Я устал от тебя сразу же, как только ты появилась.

-Это слишком грубо.

-Ты как муха, жужжащая вокруг моей гребаной головы. Избавиться от тебя невозможно, но я не могу не пытаться.

-Спасибо, всегда хотела, чтобы меня сравнивали с крошечным летающим существом. Это сделало весь мой год. Я и не знала, что ты можешь быть таким комплиментарным.

-Чертов призрак, пробормотал он.

Я оперлась руками о колени и усмехнулась.

-Ты собираешься сказать что-то банальное, например, что я должен наказать твой дерзкий рот?

Киаран поднял голову и уставился на меня в замешательстве.

-Мне неинтересно наказывать тебя.

-Нет? Как скучно.

Он моргнул. Я улыбнулась еще шире. Быть призраком имеет свои преимущества. Мне не нужно было бояться того, что я ему скажу. Не то чтобы он мог что-то сделать, кроме как ворчать по этому поводу.

-Ты хочешь наказания, Марли?

Я пожала плечами и провела зубами от одного края до другого по губе. От меня не ускользнуло, что его глаза следили за моими действиями.

-Может быть, так будет немного интереснее.

-Ты призрак. Это достаточное наказание.

-Ой. Я махнула рукой. -Ты уверен, что не хочешь устроить мне словесную порку?

-Ты не раскаешься, если я это сделаю.

Я засмеялась и откинулась в кресле, положив шею на его спинку и запрокинув голову. Над нами мерцали сказочные огоньки. Они были красивыми и придавали этому месту какую-то мечтательную, романтическую атмосферу. Не то чтобы в этой ситуации было что-то чертовски романтичное. Призраку и живому человеку нелепо заниматься романтикой. И Киаран, конечно, не видел во мне ничего, кроме раздражения.

-Нет, наверное, нет.

Когда он ничего не ответил, я посмотрела на него. Он вернулся к рисованию. То, как он сосредоточился, заставило мое несуществующее сердце биться о грудной клетке. Это фантомное чувство было еще одним напоминанием о том, что я больше не среди живых. Я больше не могу делать то, что делала раньше. И все, что у меня теперь было, — это Киаран. Он был единственным, за кого я могла держаться.

-Что ты рисуешь?

-Не твое дело.

-Ты рисуешь много портретов? Это твой конек?

Он надулся, захлопнул книгу и положил ее на стол. Затем он убрал карандаш в футляр и откинулся в кресле.

-Не слишком ли я отвлекаю?

-Да. Ты – чертовски отвлекаешь, Марли, и я хотел бы, чтобы ты ушла.

Я не могу оставить тебя, Киаран. Я не хочу, чтобы это тревожное чувство вернулось. Когда я с тобой, я чувствую себя хорошо. Я чувствую себя на своем месте, и я знаю, что это хреново, но это правда.

-Ты и твои комплименты. Кто бы мог подумать, что такой ворчливый человек может быть таким заботливым и милым?

Он снял очки, положил их на стол и провел руками по лицу.

-Неужели все так плохо, что я нахожусь здесь? спросила я тихим голосом, не отрывая взгляда от огней над нами.

- Это так, но в тоже время не так. И я не сварливый.

-Ты такой, но мне это нравится.

Я смотрела, как он отводит руки от лица.

-Тебе нравится, что я ворчун?

-Да. Это очаровательно.

Он покачал головой.

-Кто-нибудь говорил тебе, что ты немного странная?

Я надула щеки.

-Да, вообще-то, довольно много людей. Наверное, поэтому у меня была только одна подруга. Катрионе нравилось, что я странная. Она говорила, что мы дополняем друг друга.

В моей груди что-то щелкнуло. При упоминании о моей единственной подруге у меня защемило в груди. Мысли о ней расстраивали меня, и все же я упомянула о ней, как будто это не могло меня покалечить.

-Ты скучаешь по ней?

-Я скучаю по многим вещам.

- Это не ответ на мой вопрос.

Я вздохнула и потерла ладонью грудь, пытаясь успокоить ощущения. Боль. Боль от потери всего, что было мне дорого, - не так уж много, но это все же. Катриона была больше, чем что-то.

-Если я подумаю о том, что мне не хватает Кэт, мне захочется плакать, а плакать я не могу, так как у меня нет телесной формы, так что это бесполезно. Все, что касается моего существования, находится в этой точке.

От того, как он смотрел на меня с неохотным сочувствием в глазах, становилось еще хуже. Мне не нужно было его понимание, если оно сопровождалось раздражением от того, что он вообще его чувствует. Почему он должен быть таким козлом? Я же не просила об этом. Я не хотела умирать. Я не хотела, чтобы он был единственным человеком, который мог видеть и говорить со мной. Это была не моя вина.

-Мне не нужно, чтобы ты меня жалел.

Его лицо очистилось от всех эмоций, как только я произнесла эти слова. Киаран снова надел очки и наклонился ко мне.

-Я не жалею тебя. Зачем мне это, если тебя даже не волнует, почему ты умерла? Ты сидишь здесь, шутишь и делаешь вид, что это не имеет большого значения, но ты мертва, Марли, и я уверен, что ты до сих пор не смирилась с этим.

Его слова чертовски ранили. Может быть, я использовала юмор, чтобы отвлечься от происходящего, но он не имел права так меня называть. Он не имел права заставлять меня чувствовать себя маленькой и глупой за то, что я пыталась извлечь лучшее из дерьмовой ситуации.

Я встала, и мои руки сжались в кулаки.

-Знаешь что? Иди в жопу.

Я повернулась, чтобы уйти, желая оказаться подальше от него, но скрежет его стула о камни террасы заставил меня замереть. От него исходило тепло его тела, когда он стоял у меня за спиной. Почему у меня подкосились колени? Почему мне хотелось рухнуть на пол?

-Ты не вся такая солнечная и розовая, правда, Марли? прошептал он. Реальность — это чертовски больно, когда она бьет тебя по лицу правдой.