123

 

В процессе развития недоразвитых именно с особой силой выступает необходимость планомерности и выдержки, т.е. «необходимость ждать».

«И цзин, или Книга перемен»

Перевод Ю. К. Щуцкого

Следующие две недели все в агентстве были очень заняты, направив почти все усилия на подтверждение теории Страйка о судьбе Утонувшего пророка.

Мидж, которая с готовностью согласилась на, возможно, опасную работу по поиску вещественных доказательств в лесу на ферме Чапмена, благополучно и с триумфом вернулась из Норфолка. Учитывая, что у агентства не было доступа к лаборатории судебно-медицинской экспертизы, единственная надежда на анализ находок Мидж возлагалась на его проведение в контексте полицейского расследования, которому еще не дали ход, и непонятно было, дадут ли вообще. Все, что она вынесла из леса на ферме Чапмена, теперь было аккуратно завернуто в пластиковые пакеты и лежало в офисном сейфе.

После недели блуждания по разным местам вероятной встречи, Барклай успешно нашел человека, с которым Страйк так хотел его свести, и со сдержанным оптимизмом, учитывая пристрастие этого субъекта к выпивке и военным анекдотам, решил, что еще несколько бесплатных кружек пива — и Сэма пригласят домой.

— Не торопись, — предупредил Страйк. — Один неверный шаг может вызвать подозрение.

Шах оставался в Бирмингеме, где не все его действия были законными. Как следствие, Страйк и Робин не собирались делиться выводами Дэва на встрече со своими четырьмя знакомыми полицейскими. Она состоялась вечером во вторник в той весьма полезной комнате на нижнем этаже «Летающей лошади» через две недели и один день после того, как в Страйка и Робин стреляли. Страйк, чувствуя, что все более расточительно распоряжается деньгами сэра Колина Эденсора, заплатил за аренду и ужин из собственного кармана, обещая бургеры и картофель фри, чтобы умаслить своих знакомых, пожертвовавших несколькими часами свободного времени.

К несчастью для Страйка, сам он на встречу опоздал. В тот день он ездил в Норфолк и обратно на взятой напрокат «Ауди А1» с автоматической коробкой передач. Разговор, ради которого он там был, занял больше времени, чем он ожидал, педали незнакомой машины тяжело давались его правой ноге, на обратном пути в Лондон он попал в пробку, и все это, вкупе с напряжением от постоянной проверки, не следят ли за ним, наложило на его лицо отпечаток легкой хмурости, которую ему пришлось превратить в улыбку, когда он спустился в комнату внизу, где нашел Эрика Уордла, Джорджа Лейборна, Ванессу Эквензи, Райана Мёрфи, Робин, Уилла, Флору и Илсу.

— Извините, — пробормотал Страйк, расплескав немного пива из своей кружки, когда неуклюже опустился на свободное место за столом. — Тяжелый день.

— Я уже тебе заказала, — сказала Робин, и Страйк заметил раздражение на лице Мёрфи при этих словах.

Робин чувствовала себя неловко. Она знала, что Уилла уговорили прийти Пат и Деннис, причем последний твердо заявил Уиллу, что у того проблема курицы и яйца и он сам должен ее решить. С тех пор как они с Флорой и Илсой спустились в подвал «Летающей лошади», Уилл, выглядевший бледным и взволнованным, почти не разговаривал. Между тем, чтобы вызвать хоть малейшую улыбку у Флоры, которая в данный момент нервно сжимала руки под столом, потребовались и веселая болтовня Робин, и выражение благодарности за ее присутствие. Робин уже успела заметить свежий след от самоповреждения у нее на шее.

Помимо беспокойства о том, как эта встреча может повлиять на двух психологически неустойчивых бывших адептов церкви, Робин чувствовала, что между Уордлом и Мёрфи возникло напряжение; последний еще до прихода Страйка стал вести себя категорично и резко.

После несколько натянутой светской беседы Страйк перешел к теме встречи. Полицейские молча слушали, как Страйк перечисляет основные обвинения в адрес церкви, избегая упоминаний об Утонувшем пророке. Когда Страйк сказал, что Флора и Уилл готовы дать показания о том, чему, будучи адептами церкви, они стали свидетелями, Робин увидела, как побелели костяшки пальцев Флоры под столом.

Еду принесли раньше, чем служители закона успели задать какие-либо вопросы. Как только официантка ушла, заговорили сотрудники уголовного розыска. Как Страйк и думал, поначалу они были настроены если не скептически, то осторожно.

Он ожидал их сдержанной реакции на обвинения в торговле детьми, учитывая, что ни Уилл, ни Флора никогда не были в филиале ВГЦ в Бирмингеме, который, как предполагалось, служил базой для этого бизнеса церкви. Никто не был настроен оспаривать вслух сделанное дрожащим голосом заявление Флоры, уставившейся в стол перед собой, о том, что ее неоднократно насиловали, но Робин возмутило, что потребовалось ее собственное подтверждение насчет Домиков для уединения, чтобы стереть выражение сомнения с лица Джорджа Лейборна. Она без обиняков описала о своих близких встречах с Тайо и вид несовершеннолетней девочки, выходящей из Домика с Джайлзом Хармоном. Имя романиста показалось Лейборну незнакомым, но Уордл и Эквензи обменялись взглядами и достали блокноты.

Что касается утверждения о том, что церковь неправомерно хоронит тела без регистрации смертей, Робин подумала, что его можно было бы отбросить как бездоказательное, если бы не неожиданное вмешательство Уилла.

— Они действительно хоронят их незаконно, — сказал он, прервав Лейборна, который выпытывал у расстроенной Флоры подробности. — Я тоже это видел. Прямо перед моим побегом они похоронили ребенка, который родился с... ну, не знаю, что с ним было. Его никто не видел, кроме Чжоу.

— Джейкоба? — переспросила Робин, оглядываясь на Уилла.

—Да. Он умер через несколько часов после того, как ты сбежала. Его похоронили на дальнем конце поля, у дуба, — сообщил Уилл, который раньше не рассказывал об этом. — Я видел, как они это делают.

Робин была слишком расстроена этой информацией, чтобы произнести что-либо, кроме «О».

— И, — добавил Уилл, — мы... я должен был помогать...

Он сглотнул и продолжил:

— ...Мне пришлось помочь откопать Кевина. Сначала его похоронили в поле, но потом тело перенесли на овощную грядку, чтобы наказать Луизу — его... мать.

— Что? — спросила Ванесса Эквензи, ее ручка зависла над блокнотом.

— Она пыталась… хотела посадить для него цветы в поле, — продолжил Уилл, покраснев. — Кто-то увидел ее и доложил Мазу. А Мазу сказала, что, если она хочет посадить что-то на могилу Отступника, пусть сажает. И Кевина выкопали, перезахоронили на овощную грядку и заставили Луизу посеять там морковь.

Наступившую после этих слов ужасающую тишину нарушило жужжание мобильного Страйка. Он взглянул на полученное сообщение и поднял глаза на Уилла.

— Мы нашли Линь: ее перевезли в Бирмингем.

Уилл выглядел ошеломленным.

— Ее отпустили для сбора пожертвований?

— Нет, — сказал Страйк. — Она на территории церкви, помогает ухаживать за младенцами.

Он ответил на сообщение Шаха, дав дальнейшие инструкции, и посмотрел на полицейских.

— Послушайте, мы не настолько глупы: нам известно, что вы не можете санкционировать и тем более гарантировать проведение столь крупного расследования прямо сейчас, сегодня. Но здесь присутствуют два человека, готовые дать показания о широкомасштабной преступной деятельности, и мы уверены, что их будет гораздо больше, если только вы сможете попасть в эти филиалы церкви и начнете задавать вопросы. Робин также готова рассказать в суде обо всем, что она видела. Того, кто уничтожит ВГЦ, ждет известность — сказал Страйк, — и у меня уже есть журналист, которому не терпится выступить с разоблачением.

— Это ведь не угроза? — спросил Мёрфи.

— Нет, — ответила Робин, прежде чем Страйк успел что-либо сказать, — это факт. Если мы не сможем добиться полицейского расследования без участия прессы, мы предоставим сведения журналисту и попытаемся зайти с этой стороны. Если бы вы побывали там, как я, вы бы поняли, почему имеет значение каждый день свободы действий ВГЦ.

После этого, как с удовлетворением заметил Страйк, Мёрфи больше не произнес ни слова.

В десять часов встреча закончилась, присутствующие обменялись рукопожатиями. Ванесса Эквензи и Эрик Уордл, в основном делавшие записи, по отдельности пообещали быстро связаться со Страйком и Робин.

Страйк решительно не стал смотреть, как Мёрфи целует Робин на прощание и говорит ей, что они увидятся на следующий день, потому что через час она должна была вести наблюдение за Хэмпстедом вместо Мидж. Однако Страйк получил некоторое наслаждение от явного недовольства Мёрфи тем, что он оставляет свою девушку наедине с ее деловым партнером.

— Что ж, — заметила Робин, садясь обратно за стол, — полагаю, все прошло как нельзя лучше.

— Да, неплохо, — сказал Страйк.

— Так что случилось в Норфолке?

— Как и следовало ожидать, я услышал много новой информации, — сказал Страйк. — Они определенно напуганы. Что насчет Айзека Миллза?

— Пока ничего. Возможно, он вовсе не захочет со мной встречаться.

— Не стоит отчаиваться. В таких казенных домах жизнь весьма однообразна.

— Не думаешь, что тебе стоит еще раз съездить к Рини? — спросила Робин, когда в комнату вернулась официантка, чтобы убрать пивные кружки, и детективы встали.

— Может быть, — сказал Страйк, — но я сомневаюсь, что он заговорит, пока его не заставят.

Они вместе поднялись по лестнице и вышли на Оксфорд-стрит, где Страйк достал электронную сигарету и сделал долгожданную затяжку никотина.

— Я припарковалась дальше по улице. Нет необходимости меня провожать, — добавила Робин, правильно угадав, что Страйк собирается сказать. — Здесь все равно многолюдно, и за мной точно никто не следил. Проверяла на протяжении всего пути.