Глава 53. Роза (28)

Ань Чжэ мягко прикрыл веки. 

Он знал, что только что случилось с человечеством. Исчезновение матерей и детей означало, что эта человеческая база полностью потеряла своё будущее. В этом случае он не удивится ничему, что бы ни совершил полковник.

Именно тогда!

– Полковник! – знакомый голос раздался из конца зала. Это был доктор.

Ань Чжэ оглянулся. 

– Он из Эдемского сада и теперь помогает Маяку с исследованием, – сказал доктор. – Пожалуйста, позвольте мне самому заняться этим человеком.

– Все остальные были инфицированы, только он жив. Его также объявили в розыск сегодня вечером за то, что он забрал образец, – голос полковника звучал низко. – Маяк хочет его прикрыть? Какие исследования вы проводите и почему люди могут бесконтактно заразиться?

– Независимо от того, связано ли это с Маяком или нет, вы должны передать его мне. По крайней мере, я могу хоть что-то обнаружить. Если вы убьёте его, ничего не останется.

Полковник усмехнулся. 

– Тогда вы продолжите опасный эксперимент?

– Сегодняшние события не имеют абсолютно ничего общего с экспериментами Маяка, – холодно констатировал доктор. – Напротив, мы выясним, почему это произошло.

– Ваша группа уже более ста лет заявляет, что вы можете найти причину инфекции. Тем не менее, вы всё ещё в неведении, и никаких зацепок не найдено. Как может Маяк гарантировать, что оставлять его в живых не опаснее?

– Я не могу этого гарантировать, – доктор уставился на полковника. – Однако я знаю, что положение базы не может стать хуже, чем сейчас.

После этой короткой фразы рука полковника, держащая пистолет, задрожала. Слова доктора, казалось, заставили его потерять все силы. Он медленно произнёс: 

– Через час должен быть результат.

– Хорошо, – ответил доктор.

Раздался хлопок, когда дверь комнаты для допросов открылась, и сопровождавшие его солдаты остались стоять на страже снаружи. Через стекло Ань Чжэ и доктор посмотрели друг на друга. Действия солдата были грубыми, и Ань Чжэ чуть не врезался в него. Спина и плечи всё ещё болели.

Однако доктор не поздоровался с ним. Нет времени, а, возможно, он был не в настроении. Его первые слова были такими же, как у полковника. 

– Что случилось сегодня вечером?

Ань Чжэ правдиво рассказал ему. В отличие от полковника, доктор поверил ему после недолгих размышлений.

– Ты хочешь сказать, что в ней всегда скрывался другой ген, но он проявился только сейчас?

Ань Чжэ кивнул.

– Она убила женщин и детей базы. Было ли это из ненависти к базе? Ты хочешь сказать, что у неё развилась бесконтактная инфекция, потому что она находилась в определенном диапазоне во время бодрствования?

– Нет, не так, – Ань Чжэ покачал головой. – Когда она только стала пчелой, она просто хотела отсюда улететь. Потом уже вернулась полноценная пчела.

– Ты думаешь, что её разум был заменён за это время?

– Да.

Доктор внезапно рассмеялся, но смех его был хриплым. Брови мужчины нахмурились, уголки глаз опустились, и это больше походило на уродливый крик, чем на смех. 

– Она тоже не застрахована.

Ань Чжэ спокойно смотрел на него. 

– Не смотри на меня так, – доктор глубоко вздохнул.

Ань Чжэ сказал ему: 

– Я ничего не знаю.

– Си Нан… тот факт, что Си Нан иногда может приходить в сознание, – это уже один шанс на миллион.

Затем доктор спросил: 

– Ты знаешь фракцию слияния?

Ань Чжэ покачал головой.

– Сто лет назад научно-исследовательский потенциал базы был очень высок. Многие учёные полагали, что другие организмы могут приобрести большие тела и более мощную силу посредством мутации, адаптируясь к окружающей среде с помощью взаимного заражения. Так почему люди не могут? – начал объяснять доктор. – Сначала изучалось влияние радиации на человеческий организм, но чем сложнее гены организма, тем меньше шансы на благоприятную мутацию. Люди, подвергшиеся воздействию космического излучения, могут получить только несколько видов рака или другие генетические заболевания. Позже они думали, что генетическая инфекция была средством эволюции человека, и возникла «фракция слияния». Они проводили множество безумных экспериментов, заражая монстров различными монстрами или заражая людей монстрами. Они создали бесчисленное количество гетерогенных видов, чтобы наблюдать, как изменяются гены человека и как сохранить человеческую волю. Затем они обнаружили хрупкость человеческой воли, а также обнаружили, что человеческий разум легко переходил к гетерогенными видами. Однако некоторые люди могли держаться и контролировать мутацию с помощью человеческих мыслей, хотя и в течение ограниченного времени.

Ань Чжэ тихо выслушал и увидел, как доктор самоуничижительно улыбнулся. 

– Это были хорошие новости. Они подали заявку на дополнительные образцы и, наконец, устранили все влияющие факторы, сделав вывод. Нет никакого внешнего способа помочь человеку сохранить свою волю. Сможет ли человек очнуться после заражения, не зависит от упорства человека. Если человек инфицирован, шанс сохранить сознание составляет 1 к 10 000. Остальные 9 999 потеряют волю. Это всего лишь вопрос вероятности. Всё случайно, всё нерегулярно и всё неконтролируемо. Случайность – самое страшное для учёных. В день, когда был сделан такой вывод, трое учёных из фракции слияния покончили жизнь самоубийством. Однако некоторые люди не опустили руки и продолжили исследования. Они считали, что это не случайный результат. Мы просто не нашли определяющий фактор или определяющий фактор выходит за пределы диапазона, доступного человеческим технологиям.

– …А потом?

– Тогда не стало фракции слияния. Все образцы уничтожили, и исследования прекратились, – голос доктора был мягким. – В тот год гуманоидный водный гетерогенный вид загрязнил водный источник Внешнего города, и весь Внешний город был закрыт. Был учреждён Суд высшей инстанции, и кровь лилась рекой в течение десяти дней… Этот гетерогенный вид являлся результатом эксперимента по слиянию, который приобрёл человеческий разум.

Ань Чжэ напряженно думал, пытаясь переварить значение слов доктора. Затем он услышал, как мужчина внезапно сказал: 

– Я разговаривал с ним достаточно долго. Ты принял решение?

Ань Чжэ замер. Он поднял глаза и увидел, что дверь по ту сторону стекла открылась. Селан и ещё один судья вышли и встали позади доктора. Он уставился на зеркало, которое находилось в комнате для допросов.

– Это одностороннее зеркало. Селан наблюдал за тобой, – объяснил доктор.

Селан посмотрел на Ань Чжэ. 

– Согласно правилам Суда высшей инстанции, я всё ещё считаю его человеком.

– Я тоже так думаю, – доктор, казалось, наконец вздохнул с облегчением. – Даже Лу Фэн благополучно оставил Ань Чжэ рядом с собой. Лу Фэн… – внезапно глаза доктора расширились. – Если госпожа Лу уже была инфицирована и постепенно стала просыпаться, заразив Си Нана, не теряя полностью своего разума, почему Лу Фэн этого не заметил?

– Извините, – Селан прикрыл веки и заявил: – Суд высшей инстанции никогда не сможет судить, инфицированы ли женщины Эдемского сада или нет.

Доктор заколебался. 

– Почему?

– Среда, в которой они выросли, настолько отличается от образа жизни обычных людей, что ни одна женщина не будет соответствовать стандартам Суда высшей инстанции.

Доктор был поражён. Через пять секунд он рассмеялся. Он склонил голову, его тело дрожало, а руки вцепились в подлокотник стула. Он смеялся три минуты, прежде чем его лицо стало пустым. Щёки мужчины поблекли, осталась только бледность.

– Ты помнишь, что произошло не так давно во Внешнем городе? – внезапно спросил доктор.

– Помню, – ответил Селан. – Сезон размножения членистоногих.

– Это может объяснить, почему госпожа Лу заразила так много людей. Она хотела покинуть Эдемский сад, единственная цель которого – воспроизводство людей. Даже если она отказалась от своей человеческой формы и сознания ради этой цели, чтобы быть свободной… В тот момент, когда она полностью избавилась от своего человеческого тела, она оказалась под контролем биологических инстинктов пчелиной матки… Сейчас наступает сезон размножения членистоногих. То, что она делала как человек и что она делает как пчелиная матка…

Чем больше говорил доктор, тем чаще прерывался его голос. В конце концов, он закрыл глаза от боли. – Она никогда не сможет от этого избавиться.

После долгого молчания его голос был хриплым. 

– Она не может сбежать.

Глаза Ань Чжэ расширились, когда он понял, что говорит доктор. 

Инстинкт создания заключался в том, чтобы жить и воспроизводить потомство. Никто не мог избежать этого. Женщина обречена на это навсегда. Возможно, только в тот момент, в тот мимолетный миг, когда она стала пчелой, но ещё не полноценной пчелой, она на короткое время получила то, что хотела. Затем вечный, невежественный чёрный занавес упал ей на глаза.

– Декларация Розы – это неизбежный выбор для долгосрочного развития базы, но она нарушает стандарты человеческой природы. Суд высшей инстанции, наёмники, система экстренного реагирования… Многие системы нарушают это. Если бы я не смотрел на это с точки зрения базы, я бы поддержал её сопротивление, – его голос стал очень низким. – Однако имеет ли смысл её сопротивление? Она даже… забрала все наши эмбрионы. Никто не сделал ничего плохого, но концовка всё такая же, – он уставился на глухую стену, его глаза выглядели так, будто он был на грани разрушения. Он мог только сохранять рассудок, бормоча, – эта… эта долбаная эпоха.

Эпоха исчезновения геомагнитного поля не была катастрофой для человечества, это просто попрание всего. 

Сначала люди осознали хрупкость своих физических тел, осознали бесполезность технологии, которой они так гордились, а затем отрицали законность действий базы, наконец доказав, что даже люди не были независимы от воли животного.