Глава 35. Роза (10)

В тусклом свете шесть круглых чёрных дыр походили на фасеточные глаза насекомого, наблюдающие за ним.

Ань Чжэ подсознательно отступил на шаг, врезавшись в металлический стол позади. Его тело на мгновение потеряло стабильность, и рука опустилась на эпитафии. Надписи на эпитафии вызвали перепад эмоций. Он не знал почему, но этот холодный, одинокий металлический стол, стоящий в пустом пространстве с пеплом мёртвых, помогал ему чувствовать себя в безопасности.

Ань Чжэ мягко выдохнул и неуверенно пошёл вперёд, встав перед рядом отверстий. Он последовательно залезал в отверстия этих шести труб, но так и не смог найти никаких следов мицелия. Он был слишком тонким и после поломки разрушался. В конце концов, его унёс ветер, и к тому же здесь было слишком темно.

Ань Чжэ глупо огляделся. У этого цилиндрического пространства было четыре стороны: передняя, задняя, левая и правая, а также по шесть входов в воздуховоды в каждой стене. Всего их было двадцать четыре, и все они направлялись в разные стороны. Отсюда начиналась система вентиляции всего города.

Он знал, что у него есть два варианта. Найти путь назад до рассвета и попробовать снова завтра вечером или… не возвращаться совсем.

Он мог бы отказаться от своей человеческой личности прямо сейчас и исчезнуть из Главного города. Как гриб, он будет бродить по подземному воздуховоду в течение долгого времени, независимо от смены дня и ночи. Если он будет бродить достаточно долго, то, прежде чем высохнет, сможет пробраться на Маяк.

Ветер усилился, и его слегка затрясло. Он знал, что принятое решение определит его судьбу в будущем. Однако даже если он захочет вернуться, сможет ли он вернуться на самом деле? Ань Чжэ не знал.

Глядя на шесть отверстий, он стиснул зубы и залез в среднее с правой стороны. Он не был уверен – правильная это дорога или нет, он мог только положиться на судьбу.

На самом деле было бы удобнее залезать в трубу в виде мицелия, но здесь оставались три человеческих предшественника. Он не хотел, чтобы они видели приближение каких-либо гетерогенных видов. Таким образом, только полностью забравшись в трубу, Ань Чжэ снова превратился в массу мицелия.

Мицелий ускорился и двинулся по направлению ветра, ветер подталкивал его сзади. Ань Чжэ несколько раз свернул за угол и прошёл много перекрёстков. Теперь он просто хотел как можно скорее найти трубу, соединённую с комнатой человека. Ещё лучше, если в комнате окажется окно, чтобы он мог выскользнуть через него. Он мог найти ближайшую остановку маршрутного автобуса, пока темно, и незаметно прилипнуть к его днищу. Машина довезёт его до терминала возле здания 24, а затем он сможет проскользнуть обратно в свой коридор. Пока ночь будет достаточно глубокой, никто не узнает.

Он долго скитался по этому пути. Трубы становились всё меньше и меньше, и, наконец, впереди появился слабый свет. Он приблизился к отверстию трубы. Это был вентиляционный канал, расположенный на потолке.

Глядя вниз из трубы, он увидел, что в центре находится прозрачный цилиндрический контейнер, наполненный слегка мутной жидкостью, в которой плавала какая-то вещь телесного цвета. Она была очень маленькой, размером с два человеческих кулака. К одному концу этого объекта телесного цвета была подсоединена большая прозрачная трубка, а к другому концу – сложное на вид устройство.

От этого устройства исходило особое ощущение. Ань Чжэ не мог описать точное чувство, он понял только то, что в контейнере живой объект. Он внезапно задохнулся. Он узнал. Это младенец. Нет, эмбрион, эмбрион человеческого ребёнка.

Посмотрев в сторону, он заметил ещё одно такое же устройство. Более того, оказалось, что вся просторная комната забита такими аппаратами. Обзор Ань Чжэ был ограниченным, и он не мог понять, насколько велика комната, но он знал, что база может производить от 5000 до 10000 младенцев в год.

Так что такого больше нигде не могло быть. Он случайно наткнулся на Эдемский сад.

Ань Чжэ почувствовал облегчение, так как Эдем был местом, с которым он знаком. В то же время он понимал, что всё стало ещё труднее. Он знал, как люди заботятся о своих детях. Почти все уголки Эдемского сада просматриваются камерами и охраняются людьми 24 часа в сутки, чтобы никто не смог причинить вреда детям.

Подумав об этом, он снова рассердился. Если бы и в мире грибов были камеры, то как бы Лу Фэн смог украсть его ребёнка?

Затем, через три секунды, Ань Чжэ обнаружил ошибку в своей логике. Даже если бы там была камера, он не смог бы помешать Лу Фэну украсть спору. Дело не в камере, а в существовании плохого человека.

… Неправильно.

Ключом к решению вопроса была возможность выбраться отсюда.