Наводнение 1953 года унесло жизни более 2500 человек и побудило Нидерланды перестроить свои дамбы и каналы. "Большая часть человечества не сможет воспользоваться такой роскошью", - говорит Оппенгеймер. "Поэтому в большинстве мест они будут противостоять наводнениям, возводя сооружения или конструкции, пригодные для затопления. Или вы отступаете".
В 2012 году, - говорит Оппенгеймер, - люди переехали из Нью-Йорка после урагана "Сэнди". Я бы не назвал это неуправляемым. Временно неуправляемым. Это означает, что мы не сможем поддерживать функционирование общества во всем мире, если уровень моря поднимется на четыре фута. Жители Бангладеш могут покинуть побережье и попытаться попасть в Индию".
Но миллионы мелких фермеров, таких как те, что живут на низменных побережьях Бангладеш, каждый год переезжают в города, отметил я. Разве слово "неуправляемый" не предполагает постоянного распада общества?
"Когда люди принимают решения, которые их, по сути, вынуждают принимать, - сказал он, - это и есть то, что я называю "неуправляемой ситуацией". Такую ситуацию, которая приводит к экономическим потрясениям, лишает людей средств к существованию, лишает их возможности распоряжаться своей судьбой, и люди умирают. Вы можете утверждать, что они становятся управляемыми. Вы восстанавливаетесь после катастроф. Но люди, которые погибли, не восстановились".
Другими словами, проблемы от повышения уровня моря, которые Оппенгеймер называет "неуправляемыми", - это ситуации, подобные тем, которые уже происходят, от которых общество оправляется и к которым оно адаптируется.
Развитие > Климат
Низкий уровень развития Конго отчасти является следствием того, что правительство этой страны является одним из самых коррумпированных в мире. Однажды нас остановил полицейский . Я был на заднем сиденье машины, а Калеб - спереди, вместе с водителем. Когда полицейский заглянул в машину, Калеб слегка повернул голову в его сторону и нахмурился. Офицер проверил документы водителя и махнул нам рукой.
"Что это было?" спросил я.
"Он пытался найти что-то не так, чтобы попросить взятку", - объяснил Калеб. "Но я одарил его своим особым взглядом".
Калеб признался, что ему, как и многим другим конголезцам, нравится смотреть американский сериал "24" (с 2001 по 2010 год) об агенте ЦРУ, который борется с террористами. "Все в Конго любят Джека Бауэра!" сказал Калеб, имея в виду агента ЦРУ, которого играет американский актер Кифер Сазерленд. Я спросил Калеба, любят ли люди в Конго Сазерленда так же сильно, как любят Бена Аффлека, который не только более известен, чем Сазерленд, но и пытается помочь Конго. Калеб сделал небольшую паузу, чтобы обдумать вопрос. "Не здесь!" - сказал он. "Джек Бауэр более известен в Конго. Если бы Кифер Сазерленд приехал в Конго и дал пресс-конференцию с требованием, чтобы все вооруженные группировки сдались через двадцать четыре часа, все боевые действия немедленно прекратились бы!" Калеб рассмеялся от восторга при одной мысли об этом.
Мы ездили по сельской местности и брали интервью у случайных людей. Калеб использовал свое обаяние, чтобы успокоить местных жителей, которые с понятным подозрением относились к иностранцу, задающему им вопросы об их жизни. Многие люди, с которыми мы беседовали, были расстроены тем, что бабуины и слоны из близлежащего Национального парка Вирунга, охраняемой зоны дикой природы, нападают на их посевы. Учитывая повсеместный голод и нищету, потеря урожая из-за диких животных просто катастрофична. Мне рассказывали, что одна женщина была так расстроена потерей урожая из-за слона, что на следующий день умерла от сердечного приступа. А мне рассказали, что недавно шимпанзе убил двухлетнего мальчика.
Один человек попросил меня обратиться к руководству парка Вирунга с просьбой установить электрические изгороди, чтобы не пускать животных на свои поля. Несколько человек пожаловались, что, когда они обратились к руководству парка с жалобой на беспокойство, им сказали, чтобы они отловили животных-нарушителей и привезли их в парк - просьба, по словам жителей, невыполнимая и оскорбительная.
За несколько недель до моего приезда группа молодых людей организовала марш к штаб-квартире Национального парка Вирунга, чтобы выразить протест против бездействия в борьбе с похищением урожая. В ответ на это парк нанял нескольких молодых людей, чтобы они отгоняли бабуинов.
Недалеко от входа в Национальный парк Вирунга мы с Калебом брали интервью у представителей местной общины. Вокруг нас собралась толпа из двадцати или тридцати человек, и многие из них выразили возмущение по поводу уничтожения урожая. "Разве вы не можете убить бабуинов, которые поедают ваши посевы?" - спросил я. спросил я. Многие люди в толпе издали коллективный стон и сказали, что нет, что их посадят в тюрьму, хотя животное находилось на их земле и за пределами границы парка.
В толпе стояла молодая мама с младенцем на груди. Я представился и спросил ее имя. Это была Мэми Бернадетт Семутага. Ее звали Бернадетта. Ей было двадцать пять лет. Ее малышку звали Бибиче Себираро. Она была седьмым ребенком Бернадетты.
Бернадетт рассказала нам, что накануне вечером бабуины съели ее сладкий картофель. Я спросил ее, не возьмет ли она нас на свой участок, чтобы мы могли сами увидеть, что произошло. Она согласилась. По дороге мы разговаривали в машине.
Я спросила Бернадетт, какое воспоминание было у нее самым любимым в детстве. "Когда мне было четырнадцать лет, я навестила своих двоюродных братьев в Гоме, и они купили мне новую одежду", - сказала она. "А когда пришло время возвращаться в деревню, они заплатили за билет и дали мне денег, чтобы я купила хлеб и капусту домой. Я вернулась домой очень счастливой".
Большая часть оставшейся жизни Бернадетт была трудной. "Я вышла замуж, когда мне было пятнадцать лет", - говорит она. "Когда я встретила своего мужа, он был сиротой. У него не было ничего. Мы всегда жили с трудностями. Я никогда не жила в счастье".
Когда мы подошли к ее небольшому участку, Бернадетт указала на ямки в земле, где был сладкий картофель. Я спросила, можно ли сделать фото. Она ответила, что можно. На фотографии она хмурится, но при этом выглядит гордой. По крайней мере, у нее был участок земли, который она могла назвать своим.
Когда мы отвезли ее обратно в деревню, Калеб дал ей немного денег в знак благодарности и в качестве компенсации за сладкий картофель.
Мы должны быть обеспокоены влиянием изменения климата на уязвимые группы населения, без сомнения. В адаптации нет ничего автоматического. И это правда, что Бернадетт более уязвима к изменению климата, чем мы с Хелен.
Но сегодня она также более уязвима перед погодой и стихийными бедствиями. Чтобы выжить, Бернадетт приходится заниматься сельским хозяйством. Ей приходится тратить по несколько часов в день на то, чтобы рубить дрова, таскать их, разводить костры, раздувать дым и готовить на них пищу. Дикие животные поедают ее урожай. Ей и ее семье не хватает элементарной медицинской помощи, а ее дети часто голодают и болеют. По сельской местности бродят тяжеловооруженные ополченцы, которые грабят, насилуют, похищают и убивают. Понятно, что изменение климата не входит в список ее забот.
Поэтому активистам экологического движения было бы неправильно ссылаться на таких людей, как Бернадетт, и на риски, которым она подвергается из-за изменения климата, не признавая, что экономическое развитие в подавляющем большинстве случаев определяет уровень ее жизни и будущее ее детей и внуков, а не то, насколько сильно изменится климат.
От того, будет ли затоплен дом Бернадетт, зависит, построит ли Конго гидроэлектростанции, ирригационные и дождевые системы, а не конкретные изменения в характере осадков. От того, будет ли дом Бернадетт безопасным или небезопасным, зависит, есть ли у нее деньги, чтобы сделать его безопасным. А деньги для обеспечения безопасности у нее появятся только благодаря экономическому росту и повышению доходов.
Преувеличение Бунт
Экономическое развитие перевешивает изменение климата и в богатых странах. Рассмотрим пример Калифорнии, пятой по величине экономики в мире.
Калифорния страдает от двух основных видов пожаров. Во-первых, это пожары, вызванные ветром, в прибрежных кустарниковых зарослях, или чапаррале, где построено большинство домов. Вспомните Малибу и Окленд. Девятнадцать из двадцати самых смертоносных и дорогостоящих пожаров в штате произошли в чапаррале. Второй тип пожаров - лесные пожары в таких местах, как Сьерра-Невада, где гораздо меньше людей.
У горных и прибрежных экосистем противоположные проблемы. В кустарниках слишком много пожаров, а в Сьеррах слишком мало предписанных ожогов. Кили называет пожары в Сьерре "пожарами с преобладанием топлива", а пожары в кустарниках - "пожарами с преобладанием ветра". Единственное решение проблемы пожаров в кустарниках - предотвращать их и/или укреплять дома и здания от них.
До прихода европейцев в Соединенные Штаты пожары сжигали древесную биомассу в лесах каждые 10-20 лет, предотвращая накопление древесного топлива, а пожары на кустарниках - каждые 50-120 лет. Но за последние 100 лет Лесная служба США (USFS) и другие ведомства потушили большинство пожаров, что привело к накоплению древесного топлива.
В 2018 году Кили опубликовал работу, в которой показал, что в Калифорнии сократились все источники возгорания, кроме линий электропередач. "С 2000 года из-за пожаров, вызванных линиями электропередач, сгорело полмиллиона акров, что в пять раз больше, чем за предыдущие двадцать лет", - сказал он. Некоторые люди скажут: "Ну, это связано с изменением климата". Но между климатом и этими крупными пожарами нет никакой связи".