Перед храмом стояли еще двое берлименов в арабских одеждах. Один, высокий и худощавый, в белой куфии, другой коренастый и с непокрытой головой; высокий держал винтовку, а его мускулистый товарищ с трудом удерживал на цепи дикую горную кошку. Зверь напрягся, шерсть у него на загривке встала дыбом, из пасти свешивался красный язык. Он смотрел на пришельцев злющими бледно-желтыми глазами. Джайлз и леди Фейт, испуганные видом зверя не меньше, чем выстрелом из винтовки, замерли.

— Вот и хорошо, — сказал высокий мужчина, шагая к ним. — Всем успокоиться, пока кто-нибудь не пострадал. Малыш сегодня не обедал, поэтому немного нервничает. Ты, — он махнул дулом винтовки в сторону Кита, — брось эту железку, немедленно. А то еще порежешься. А тут на сто миль ни одного врача не сыскать.

— Кто вы? — спросил Кит.

— Я — человек с винтовкой. Делай, как я говорю. Брось саблю. — Кит повиновался. — Правильно.

— Вам это с рук не сойдет. — Кит сплюнул пыль, набившуюся в рот после выстрела.

— Думаешь, не сойдет? — насмешливо проговорил мужчина, подходя к нему.

— Вы негодяй! — вскрикнула леди Фейт. — Низкий преступник.

— О, я гораздо хуже, моя дорогая. — Он махнул рукой. — Кон, Декс — возьмите их.

Люди Берли схватили леди Фейт и Джайлза.

— Что вы собираетесь с нами сделать? — вырываясь, спросила леди Фейт.

— Это не нам решать, — ответил тот, кого звали Кон. — Вот вернется лорд Берли, тогда и определит.

— Отведи их вниз, — приказал Тав. Он махнул стволом винтовки, приглашая Кита присоединиться к своим товарищам. Несостоявшихся спасателей подвели к низким дверям подземной камеры и столкнули вниз по узким каменным ступеням.

— Ваша светлость, мы тут вам компанию привели, — насмешливо объявил Тав. Его голос громко отдавался под каменными сводами. — Не буду никого представлять. По-моему, вы знакомы. — Он толкнул Кита дулом винтовки. — Топай сюда!

Кит прошел через короткий, похожий на туннель коридор в другое помещение чуть большего размера, конец которого был закрыт тяжелой железной решеткой. Сэр Генри подошел к прутьям решетки.

— Фу! Чем-то ужасным здесь пахнет! — сказал Тав.

— Ты дьявол, — с яростью проговорил дворянин. — Отпусти их. Они к этому не имеют никакого отношения и ничего нужного вам не знают.

— Уважаю ваше мнение, однако не согласен, — возразил Тав и бросил подручному по имени Кон: — Запри их.

Кон достал ключ, отпер решетку и втолкнул Джайлза, Кита и леди Фейт в камеру. В ноздри ударил запах, тошнотворно-сладкий смрад смерти — настолько сильный, что все трое закашлялись. Все убранство камеры составлял большой каменный саркофаг. Стены покрывали яркие картины, изображавшие почти в натуральную величину бритоголового египтянина в накидке с богато украшенной нагрудной пластиной. Художник поработал над каждым дюймом комнаты: даже потолок представлял собой роспись звездного неба.

Сэр Генри раскинул руки, чтобы обнять племянницу.

— Хейвен, ты в порядке? Они плохо обращались с тобой? — Казалось, что даже это незначительное усилие утомило старого лорда. Он отступил назад и согнулся в приступе удушливого кашля.

— Дядя! — воскликнула леди Фейт, бросаясь к нему. — Я сейчас помогу. Ты не говори, молчи. — Она повернулась к Джайлзу: — У нас есть вода? Скорее! Он задыхается.

Сэр Генри поднял дрожащую руку, чтобы погладить племянницу по щеке.

— Тебе не следовало приходить, — сказал он и снова закашлялся. Кит услышал хрипы в его легких.

Джайлз отыскал в углу бурдюк и миску; налил воды и поднес хозяину.

— Выпей, — сказала леди Фейт, поднося миску к губам сэра Генри. Он сделал глоток и прислонился спиной к стене комнаты. — Что здесь произошло?

— Где Козимо? — спросил Кит, уже зная и опасаясь услышать ответ.

Сэр Генри протянул руку и указал на саркофаг в центре камеры. Кит встал и подошел к открытому каменному ящику. Заглянув внутрь, он увидел своего прадеда: губы у старого Козимо были сжаты, глаза закрыты, руки скрещены на неподвижной груди. Кит попытался что-то сказать, но голос не повиновался ему. Джайлз встал рядом и заглянул в саркофаг. Оба мужчины разом отпрянули. От мертвого тела исходил ядовитый запах смерти; у обоих заслезились глаза, оба прижали руки к животам.

— Прошу прощения, — прохрипел сэр Генри. — Он умер ночью. — Слова вызвали новый приступ кашля, еще сильнее прежнего. — Эти негодяи положили его туда… — Он глотнул воздух и с трудом выговорил: — Ужасно. Я вскоре последую за ним.

— Мы уже здесь, дядя, мы поможем тебе.

— Нет, нет. — На лбу сэра Генри выступил пот. — Послушай меня, — сказал он почти шепотом. — Мне многое нужно тебе рассказать.

Кит, совершенно одуревший от зловония, попытался собраться, чтобы услышать сэра Генри.

— Ни в коем случае не оставайтесь здесь, — шептал старый лорд. — Любыми способами уходите. Здесь есть что-то в воздухе… — Он опять закашлялся, и леди Фейт помогла ему сделать еще глоток воды. Когда кашель утих, сэр Генри продолжил. — Там — на стене... — Он указал на противоположную стену. — Незадолго до наступления темноты солнце заглянет в дверной проем. Вы должны… скопировать… — Он задохнулся, сглотнул и заставил себя продолжать: — … должны быть готовы. — Новый приступ кашля заставил его согнуться пополам. Джайлз и леди Фейт уложили его на пол, постаравшись придать максимально удобное положение.

— К чему мы должны быть готовы, сэр Генри? — спросил Кит, стоя рядом с ним на коленях.

— Там … карта…

— Карта? Где?

— Карта на Коже. — Сэр Генри махнул рукой на картину. Кит встал и подошел к стене, чтобы рассмотреть изображение поближе. На картине лысый египтянин в церемониальных одеждах держал в одной руке странный свиток причудливой формы, а другой указывал на небо. Нет, не свиток… Это был скорее папирус, заполненный россыпью иероглифов. Кит наклонился к самой стене и разглядел крошечные завитки и спиральные узоры, пронизанные линиями. — Скопируйте их, — настаивал сэр Генри. — Используйте, чтобы продолжить поиски.

— Мы все сделаем, дядя, — сказала леди Фейт. — Но сейчас тебе надо отдохнуть. Не говори. Побереги силы. — Она снова протянула ему миску с водой.

— Ах, — вздохнул он. — Спасибо, дитя мое. — Казалось, он все дальше уходил в себя. Болезнь убивала его на глазах.

— Символы на карте, сэр Генри, — сказал Кит. — Мы же не сможем их прочитать. Вы научите нас?

— Он умер спокойно, — сказал сэр Генри почти мечтательно, — он знал, что передал эстафету тебе. Он возлагал на тебя большие надежды, Кит. Он был доволен.

— Символы, сэр Генри, — настаивал Кит. — Что они означают? Мы же не знаем, как ими пользоваться.

Но дворянин закрыл глаза.

— Сэр Генри? — Ответа не последовало.

— Он спит. — Леди Фейт погладила дядю по руке и встала. — Надо дать ему отдохнуть.

Кит повернулся к Джайлзу.

— Надо понять, как скопировать символы, — сказал ему Кит. — Потом впишем их в зеленый дневник, но нам даже писать нечем и не на чем.

Они быстро осмотрели камеру, и естественно, ничего полезного не нашли. Оба с неохотой повернулись к саркофагу.

— Как думаете, сэр, у него могло что-нибудь остаться? — спросил Джайлз.

— Возможно, — с сомнением согласился Кит. — Да, посмотреть стоит.

— С вашего позволения, сэр, — сказал Джайлз, подходя к гробу. Кит кивнул, и кучер начал рыться в карманах Козимо. Поиски ничего не дали.

— Больше мы ничего не можем сделать, — вздохнул Кит. Он чувствовал огромную усталость. — Надо же, — пробормотал он, — и всю эту суету я затеял.

— Вы же не знали, сэр, — сочувственно сказал Джайлз.

Наступил вечер, и, как и обещал сэр Генри, луч закатного солнца упал на стену гробницы. Кит, заранее предчувствуя поражение, стоял перед картиной и пытался запомнить хотя бы дюжину символов на карте, чтобы потом попробовать воспроизвести их по памяти. Джайлз и леди Фейт присоединились к нему, каждый взял на себя часть картины; но объем значков был слишком велик, а предзакатное время слишком коротко. Они смогли запомнить совсем немного, прежде чем свет угас и тьма поглотила гробницу Анена.

Сэр Генри все еще спал и тяжело дышал во сне. Кита измотал сегодняшний день. У него болели ребра, пульсировала голова, ныли мышцы шеи и рук, а синяки на теле он перестал считать. Он устроился в углу рядом с леди Фейт.

— Итак, — сказал он, опускаясь на пол, — вас зовут Хейвен. Я не знал.

— Даме не пристало называть свое христианское имя кому попало, — чопорно ответила она.

— Но мы уже не первый день знакомы. — Он не мог решить, обижаться ли и насколько сильно обижаться, но сил на протесты не осталось.

— Ты был хорош сегодня, — примирительно сказала она и вздохнула. — Вел себя довольно галантно.

— Вы и сами прекрасно справлялись, — ответил Кит, с удовольствием ощущая, как по его избитому телу разливается приятное тепло. — Где вы научились драться?

— У меня два старших брата.

— Тогда понятно.

— Мне жаль твоего прадеда, — произнесла она, помолчав. Кит почувствовал ее пальцы на своей руке. — Очень жаль.

— Спасибо, — сказал он. Преодолев гнетущее изнеможение, он зевнул, и от этого движения моментально заболела челюсть. Попытавшись отстраниться от нее, он прошептал: — Спокойной ночи… Хейвен.

— Спокойной ночи, Кит, — прошептала она в ответ. Он закрыл глаза.

Ему казалось, что он только заснул, но его уже разбудили.

— Хм-м? — промычал он сквозь сонную одурь.

— Тсс! — прошипела леди Фейт. — Кто-то идет.

Кит попытался сесть, и в ответ на это усилие тело взорвалось болью.

— Ох…

В камере было темно, но уже не так темно, как раньше. Слабый свет просачивался от входа. Вот он стал ярче, а потом к решетке поднесли фонарь.

— Так, так, так. — Громкий голос разнесся под каменными сводами и полностью разбудил Кита. Он повернулся и посмотрел на леди Фейт. Она стояла на коленях рядом с ним. — Ну что же, все на месте и под присмотром.

Человек, державший фонарь, выглядел довольно привлекательно: широкое лицо с роскошными усами и большими темными глазами; но вот голос звучал совершенно безжалостно, и это портило общее впечатление.