Фэй Ду повернулся, избегая его. — Разве ты не говорил мне читать вслух? Садиться."

Ло Вэньчжоу и Ло Иго сидели рядом на диване и с недоумением смотрели на него.

Фэй Ду заложил одну руку за спину и наполовину приподнялся со стула, словно готовясь выйти на сцену. Тот факт, что он стоял на одной ноге, даже не сказался на его внешнем виде; это было очень свободно и легко. Затем он вынул руку, спрятанную за спиной; он держал полураспустившуюся красную розу. Он протянул руку и вложил его в ошейник Ло Вэньчжоу.

Ло Вэньчжоу: «…»

У него было предчувствие содержания «саморефлексии», но он все еще не осмеливался поверить, что Фэй может быть достаточно бесстыдным, чтобы самому прочитать ее вслух.

Но президент Фэй действительно был таким бесстыдным.

Фэй Ду откашлялся и прямо на глазах у растерянного Ло Иго без тени застенчивости зачитал свое любовное письмо под названием «саморефлексия»: «В моем сердце гроздь цветов поднимает свои лица к горящему солнце…"

«Фэй Ду, какая же ты тошнотворная, в чем твоя проблема!»

«…благоухает лучше всех вин…»

«Маленький ублюдок, я сказал тебе написать самоанализ, а ты смеешься надо мной. Вы, должно быть, действительно думаете, что я не могу вами управлять!

«Кипячение… Эй, джентльмены используют слова, а не руки…»

Покрытый гусиной кожей, Ло Вэньчжоу пересадил болезненный саженец Фей Ду в спальню. Ло Иго, обняв оставшуюся шерсть на его хвосте, некоторое время грыз его, навострив уши, чтобы выслушать смех и мольбы о прощении, продолжая воздерживаться от чувственных удовольствий с хвостовым мехом в качестве спутника.

В моем сердце гроздь цветов поднимает лица к палящему солнцу,

Более сладкий запах, чем все хорошие вина.

Кипящий аромат поглотил грудь чучела,

Отныне соломенный дух наслаждается безграничным долголетием.