Его голос стал мягким, певучим, как будто он верит, что предлагает мне что-то значимое. Я стараюсь не закрывать глаза снова, зная, что это не поможет, что это только разозлит его еще больше.

— Я не могу сказать тебе то, чего не знаю, — шепчу я. — Не могу. Я просто продаю наркотики в клубе. Лоренцо никогда не рассказывал мне ничего о своем бизнесе. Что бы ты ни делал, я не могу сказать тебе больше ничего, потому что я не знаю… Пожалуйста! — Я снова вскрикиваю, когда Егор протягивает руку, вцепившись в тонкую ткань майки, которая была на мне. Он рвет ее, отрывая от меня с такой силой, что кажется, будто футболка сделана из папиросной бумаги. Я рефлекторно пытаюсь прикрыться, но он смеется, отбивая мои руки.

— Я уже видел это, сучка. Ничего такого, на что бы я еще не дрочил. — Он облизывает свои толстые губы и смотрит на Дарси, когда та испуганно хнычет. — Она тебе не сказала? Она заставила меня сильно кончить сегодня вечером, пока я смотрел, как она танцует. Но не волнуйся, сладенькая. У меня еще много для тебя осталось.

— Оставь нас в покое, — шепчет Дарси. — Она ничего не знает.

— Ты уверена в этом? — Егор ухмыляется. — Я знаю только один способ это выяснить.

— Пожалуйста, отпусти нас, — шепчу я. Мне невыносимо слышать, как Дарси умоляет, и невыносима мысль о том, что собирается сделать Егор. — Я не знаю, что сказать. Я ничего не знаю. Но если ты просто уйдешь, я ничего не скажу, клянусь…

Егор смеется, звук наполняет комнату.

— Ты думаешь, я дурак, Сука? — Пистолет сильнее упирается мне в висок, и я испуганно хнычу. — Думаешь, я верю, что ты не расскажешь Кампано? Что в тот момент, когда ты снова увидишь его, ты не пошлешь его за мной?

— Моя лодыжка — я больше не буду танцевать, — солгала я. — Ему не нужно то, что сломано. Я ему не нужна, если я испорчена. Он ушел сегодня вечером, сказав, что не хочет меня больше видеть.

— Хм… — Егор поднимает бровь. — Что ж. Давай проверим, правда ли это. Подними руки над головой, Сука. И ты, слабачка, — добавляет он, кивая на Дарси. — Посмотрим, сколько в этом правды. Если ты лжешь, то быстро сломаешься…

— Нет. Ты сломаешься.

Из дверного проема доносится жесткий, холодный голос. Сердце едва не замирает в груди, а с губ срывается крик облегчения, когда я поднимаю взгляд, потому что я знаю, кто это, еще до того, как вижу Лоренцо, стоящего в дверном проеме.

Он все-таки пришел. И теперь есть шанс, что мы выживем.