Я ухватился за возможность перевести разговор на другую тему.

— А где ты работаешь? Кроме балета.

Этот проблеск вызова, который снова загорается в ее глазах, заставляя меня думать о ней еще хуже, и подсказывает мне ответ еще до того, как она заговорит.

— В "Бутоне розы". — Вероятно, это не то место, где ты часто бываешь.

Бутон розы. Через мгновение мой член снова напрягся, я представил ее в нижнем белье, крутящуюся вокруг шеста, выставив напоказ большую часть ее стройного, изящного тела. Вслед за всплеском похоти вспыхивает неуместная ревность: при мысли о том, что на нее смотрят полные залы мужчин, мне хочется пойти в клуб и вырвать им всем глаза. Я хочу видеть ее такой, и никто другой.

И у меня нет абсолютно никаких причин или прав так себя чувствовать.

А я мог бы. Если бы принял ее предложение. Я мог бы быть более любезным, чем Альтьере. Я мог бы дать ей достаточно, чтобы она оставила свою работу в клубе. Я мог бы сделать так, чтобы единственными глазами, которые видели ее раздетой и развратной, были мои.

Смогу ли я жить в ладу с собой — это уже другой вопрос.

— Мне не доводилось бывать там, нет. Но я слышал. — Я смотрю на нее, пытаясь понять, что сказать. Если я скажу ей нет, она уйдет скорее всего после того, как попытается убедить меня еще немного, и на этом все закончится. От этой мысли меня охватывает нечто похожее на панику, и я стискиваю зубы, разочарование проникает в меня вместе с вожделением.

— Это не сложная сделка, — мягко говорит она. — Я даже не прошу многого.

Это не так. И это часть проблемы. Она в отчаянии. Если я воспользуюсь этим, я буду не лучше Альтьере. Не так ли?

Мила грациозно встает, прежде чем я успеваю произнести хоть слово. Она скользит по моему столу и останавливается на краю, ее взгляд окидывает меня почти оценивающим взглядом.

— Если хочешь, мы можем начать прямо сейчас, — тихо прошептала она. — Если ты хочешь получить предварительный просмотр того, что получишь взамен.

Она знает, что я на грани того, чтобы сказать ей нет. Я слышу это по ее голосу. Я не знаю, что заставляет меня встать, мой пульс пульсирует в такт с кровью в моем члене, когда я поворачиваюсь к ней лицом.

— Ты хочешь заключить со мной сделку? — Мой голос низкий и хриплый, и я не могу скрыть в нем край похоти. Это невозможно. — Тогда давай посмотрим, сможешь ли ты выполнить то, что предлагаешь. На колени, Мила.

Скажи мне "нет".

Приказ прозвучал жестко, чтобы заставить ее отступить. Заставить ее бежать. Я хочу напугать ее, заставить переосмыслить этот выбор, чтобы она сама ушла. Но вместо этого она смотрит на меня широко раскрытыми голубыми глазами и опускается на колени.

Толчок похоти, прорвавшийся сквозь меня, едва не свалил меня с ног. Я никогда не испытывал ничего подобного. Мой член болезненно твердеет в то мгновение, когда она опускается на пол, ее руки лежат на бедрах, а она терпеливо смотрит на меня. Она — само воплощение покорности, тихая и милая, ее лицо повернуто вверх, когда она ждет следующих указаний. Мой член упирается в ширинку, отчаянно желая освободиться, протиснуться между ее мягких губ и ощутить тепло этого рта, о котором я фантазировал всего две ночи назад.

Да и прошлой ночью тоже, если быть честным с самим собой.

— Открой рот. — Мой голос изменился, перешел в тот регистр, который я использую только с женщинами в определенных сценариях. С женщинами, которым я заплатил, чтобы они разыграли со мной сцену, с теми, кто разделяет некоторые из моих темных желаний или ходит в эксклюзивный клуб, который я посещаю время от времени, когда эти вожделения слишком сильны, чтобы их игнорировать. Когда мне нужно, хотя бы на одну ночь, отпустить часть моего тщательно отточенного самоконтроля.

Что я делаю? Я нахожусь на острие ножа, который может ввергнуть меня в нечто, о чем я буду сожалеть. Мила послушно раздвигает губы, показывая ровные белые зубы и нежно-розовый язычок, ее рот открывается ровно настолько, чтобы я мог увидеть теплое пространство, где так отчаянно хочет оказаться мой член.

Я протягиваю руку и прижимаю большой палец к ее мягкой нижней губе. Она не сводит с меня взгляда, ее рот по-прежнему открыт, и когда я просовываю большой палец внутрь, ее губы обхватывают его. Она сосет, очень легко, и удовольствие, такое сильное, что почти болезненное, пронзает мой член. Я чувствую, как он опасно пульсирует, сперма вытекает из кончика и смачивает мои трусы-боксеры. Все мои силы уходят на то, чтобы не расстегнуть молнию и не освободиться, приказав ей высосать меня досуха.

Боже, мне нужно кончить.

Ее губы остаются сомкнутыми вокруг моего большого пальца, но я вижу, как ее взгляд быстро скользит к толстому гребню в моих брюках. Я вижу дрожь, которая проходит через нее. Я вижу, как она ловит себя, как ее минутное колебание скрывается за послушным фасадом, которое снова поднимается, и в этот момент я понимаю, что не имеет значения, насколько сильно я хочу ее.

Я не могу этого сделать.

Я отдергиваю большой палец от ее мягких губ и отступаю назад.

— Вставай, — говорю я ей чуть более грубо, чем собирался, и протягиваю руку, чтобы помочь ей подняться.

— Лоренцо…

Звук моего имени на ее губах едва не лишает меня сил. Мой член подрагивает, по стволу стекает еще больше спермы, и я наполовину опасаюсь, что на передней части брюк могут остаться следы. Я нахожусь в одном прикосновении ее руки или рта от того, чтобы неожиданно кончить.

Я еще никогда в жизни не терял контроль над собой. И не собираюсь начинать сейчас.

— Вставай, Мила. — Я отхожу еще дальше, опускаюсь в кресло и стараюсь не поморщиться, когда мой член неловко упирается в бедро. — Боюсь, я не могу принять твое предложение.

Она замирает на полпути к вертикальному положению, а затем встает, становясь очень неподвижной.

— Почему? — Тихо спрашивает она, и я слышу разочарование в ее голосе. Она пытается скрыть его, но оно есть — вместе с чем-то еще. Страх. Страх, который не имеет ко мне никакого отношения.

— Я не меняю услуги на секс. Честно говоря, мисс Илени, мне это и не нужно. Я никогда не делал этого и не собираюсь начинать сейчас.

Она приподнимает бровь.

— Ты не платишь эскортницам? Твоя семья владеет клубом, где некоторые женщины предлагают такие услуги. Ты не пользуешься ими?

Очевидно, Мила провела исследование, прежде чем прийти ко мне в гости.

— Иногда пользуюсь. Не в моем клубе, я считаю, что не стоит смешивать бизнес и удовольствие, а в другом. Но это совсем другое.

— Какое другое? — В ее губах появилась упрямая черта, которая говорит мне о том, что она не собирается легко расставаться с этим. Она уже пробовала соблазнять, и, если это не удалось, она намерена аргументировать свою точку зрения. — Плата за секс — это одно и то же, как бы ты это ни подавал, Лоренцо.

— Можете называть меня мистер Кампано, мисс Илени. — Я делаю жест в сторону другого конца моего стола. — Не думаю, что мы знаем друг друга достаточно хорошо, чтобы отбросить формальности.

— Ты приказал мне встать на колени. Ты засунул свои пальцы мне в рот. Я…

— Только один палец. — Реплика вырывается раньше, чем я хотел, и я внутренне ругаюсь. Мне не нужно сидеть здесь и пререкаться с этой девушкой. Мне не нужно продолжать принимать ее предложения. Я принял решение. — Мисс Илени…

— Пожалуйста. — Так же быстро, как упрямство появилось на ее лице, оно сменилось отчаянием. — Потеряв Альфио, я не могу притворяться, что мне был дорог сам человек. Он был ужасен. Уверена, вы это знаете, учитывая, какую роль вы сыграли в его… — Мила делает дрожащий вдох и смотрит на меня широко раскрытыми голубыми глазами. — Мне не жаль, что его больше нет. Но без него… — Она прикусывает губу, и я вижу, что она не хочет умолять меня. Но она делает это, прежде чем я успеваю остановить ее. — Я не знаю, что будет с моим братом и со мной.

Вот оно. Недостающий кусочек — то, что объясняет мне, почему она с самого начала продала себя Альтьере, почему рискнула украсть у него, почему минуту назад стояла на коленях передо мной в моем кабинете. У нее есть кто-то, о ком она заботится. Кто-то, кто зависит от нее. И смерть Альтьере поставила под угрозу ее возможности защитить его.

Это делает мое решение сказать ей "нет" еще более твердым.

— Ты можешь делать со мной все, что захочешь, — торопливо говорит Мила. — Я ни в чем тебе не откажу. Я знаю, что у таких мужчин, как ты, есть желания. Те, что вы хотите, чтобы девушка вам позволила. Что бы это ни было, я сделаю это. Только…

— Прекрати. — Я качаю головой, мой голос низкий и запрещающий. Я не могу сидеть здесь и слушать это ни минуты дольше, девушку, которая обещает унизить себя любыми способами, которые я выберу, от чистого отчаяния. — Я не собираюсь трахать тебя, Мила. Что бы ты ни говорила.

Она начинает говорить что-то еще, но потом останавливается, поражение заливает ее лицо.

— Я понимаю, — мягко говорит она, ее голос наполнен чем-то более глубоким, чем разочарование. — Мне жаль, что я потратила ваше время, мистер Кампано. Я больше никому ничего не скажу, обещаю вам это.

Мила поворачивается, чтобы уйти, и мое сердце бешено колотится в груди.

— Подождите.

Она поворачивается, чтобы посмотреть на меня, и на ее лице появляется едва заметный проблеск надежды. Мне больно это видеть — как сильно она в этом нуждается.

— Что?

— У меня все еще может быть для вас работа. Если вам интересно.