1

Клара

Балет - это как сон на ногах.

Но когда заканчивается танец, начинается кошмар.

Я знала это лучше, чем кто-либо другой.

Мэрилин Монро однажды сказала, что если дать девушке правильные туфли, то она сможет захватить весь мир. Но что происходит, когда эти туфли у вас отнимают? С чем вы остаетесь?

Выйдя на улицу, я, слегка покачиваясь, нетвердой походкой направилась к почтовому ящику. Солнечный свет был настолько ярким, что щипало глаза, которые и так болели от того, что я опять не выспалась ночью. Бессонница не давала мне спать до рассвета, и тех нескольких часов, которые мне удалось выкроить, было явно недостаточно.

Я прижала руку ко лбу, чтобы создать хоть какую-то тень, пока двигалась по газону. Если быть честной, то этот жест был вовсе не из-за этого. Это было сделано для того, чтобы отгородиться от остального мира. Прошло четыре года, а я все еще боялась, что в любой момент из кустов выскочит какой-нибудь фотограф, которому наплевать на все, кроме как сделать "ту самую фотографию", чтобы продать ее какому-нибудь захудалому таблоиду.

Я вспомнила, какой я была когда-то. Знаменитой, красивой и очень востребованной прима-балериной, которую все хотели увидеть.

Хотели, чтобы на обложках их глянцевых журналов красовалась моя фотография в воздухе: руки изящно подняты над головой, ноги вытянуты, пальцы направлены в идеальном grande jeté.

Они хотели, чтобы я присутствовала на их вечеринках в качестве гостьи.

Хотели сопровождать под руку, как балетную версию трофейной жены.

Хотели. Я была желанной.

Но сейчас, с тех пор как я вышла из-под света прожекторов, сосредоточившись на центральной сцене - в чем виновата только я сама - я не хотела, чтобы кто-нибудь даже смотрел в мою сторону.

Раньше мне нравилось, когда на меня смотрели, когда мне аплодировали, когда после каждого выступления мне в руки клали десятки роз, когда мне уделяли внимание мужчины. Я больше не жажду всего этого. Мне хочется запереться, спрятаться от всего мира и не попадаться никому на глаза.

Когда почтовый ящик распахнулся, я застонала, и сердце мое упало, когда я увидела толстую кипу неоплаченных счетов. Когда-то у меня были деньги, которые можно было сжечь. Теперь же - после многих лет обучения студентов, которые никогда не станут звездами ни в чьих глазах, кроме глаз своих родителей, как бы усердно они ни тренировались, - баланс моего счета был опасно близок к нулю. В условиях нынешней экономики люди затягивают пояса, несмотря на то, как сильно они любят своих драгоценных детей, и уроки танцев часто становятся первыми внеклассными занятиями, которые вычеркиваются из их бюджета. Возможно, если бы я открыла настоящую школу или воспользовалась своей репутацией, я бы и сейчас жила как принцесса.

Но у меня не было такого выбора. Тех нескольких занятий, которые я проводила в своем гараже-сарае-студии, едва хватало на жизнь.

Обидно было, что мой роскошный образ жизни свелся к такому заурядному, но это было именно то, что я заслужила, позволив себе ввязаться в такую хреновую историю.

Заметив, что звук мотора автомобиля становится все громче, все ближе - слишком близко, чтобы ехать куда-то еще, кроме моего дома, расположенного в конце тупика, - я обернулась и в раздражении скрестила руки на груди. Все, кто хорошо меня знал, прекрасно понимали, что, прежде чем появиться, нужно заранее связаться со мной. Даже когда мои финансы оказались в унитазе, первое, что я внушала своим клиентам, - никогда не появляться без предупреждения. Я не могла себе представить, кто посмел нарушить это правило.

Когда машина остановилась, я слегка наклонилась, чтобы рассмотреть темные волосы водителя, который фактически перегородил мне дорогу. Две вещи мгновенно привлекли мое внимание и заставили сердце заколотиться.

Первое - он точно не был клиентом.

Второе - он был невероятно привлекателен.

Странное напряжение пробежало по моим венам. когда я наблюдала за тем, как он поправлял свой костюм, вылезая из машины и обходя ее капот, чтобы подойти ко мне.

Когда я потеряла все, я потеряла и часть себя. Я активно занялась тем, чтобы как можно больше развлекаться. Я хотела забыть все обиды, выкинуть из головы все плохое, через что мне пришлось пройти, продолжать жить в свое удовольствие, и я думала, что трах с любым мужчиной, который попадется мне на глаза, поможет мне в этом.

К сожалению, это привело к тому, что я стала еще несчастнее. Поэтому я взяла академический отпуск, поклявшись не встречаться с мужчинами до тех пор, пока не найду того, кто мне действительно понравится. На данный момент я все еще не нашла его. Из-за этого я чувствовала себя крайне непрактичной. Я была настолько близка к монахине, насколько может быть близка женщина, не посвятившая свою жизнь церкви. Поэтому, несмотря на обет безбрачия, неожиданный вид такого невероятно сексуального человека, как мой посетитель, вызвал у меня учащение пульса.

Когда он подошел ближе, мой взгляд остановился на одной из самых широких грудей, которые я когда-либо видела. Она сужалась к ровной плоскости живота. У меня зачесались пальцы от желания поднять эту дизайнерскую рубашку и пробежаться по рельефным выступам шести кубиков, на которые я готова поставить всю свою жизнь, скрывавшихся под дорогой тканью. Он откинул с лица выбившуюся прядь волос и посмотрел на меня, показав пару великолепных искрящихся голубых глаз и медленно скривив губы в улыбке, от которой у меня замерло сердце. Голубые глаза, черные волосы, точеная челюсть - сочетание, которое создавало смесь совершенства, способную развратить даже самых стойких святош.

Без сомнения, он был самым безупречным образцом мужчины, который я видела за последнее время.

Любопытство заставило меня захлопнуть дверцу почтового ящика и подойти к нему, сокращая расстояние между нами. — Если вы пришли на какие-то занятия, то, боюсь, я не принимаю новичков.

Вообще-то он выглядел слишком молодо для того, чтобы быть отцом маленькой балерины. Или, может быть, слишком, не знаю, аппетитным, чтобы быть женатым.

— Здравствуйте, — сказал он профессиональным тоном, и тут мой взгляд переместился на его крепкие, мускулистые бедра и выпуклость между ними, на нем не только пиджак, но и галстук, свисающий с его безупречной белой рубашки. Этот человек был здесь по делу, что означало для меня неприятности. Несмотря на то, что его костюм был сшит на заказ, а не с витрины, всегда оставался шанс, что он окажется репортером какой-нибудь жалкой газетенки.

Черт побери! Я знала, что мне не следовало давать интервью тому симпатичному австралийцу несколько месяцев назад. Я винила в этом акцент, который мог легко сбить девушку с толку, но теперь было очевидно, что этот парень был настоящей акулой. Я не была для него "шансом всей жизни". Я была просто приманкой в воде, и теперь я боялась, что скоро начнется бешеная кормежка. Когда же я пойму, что мужчины и я - не самое лучшее сочетание?

— В данный момент я не нуждаюсь ни в каких услугах. Меня зовут Алексей Волков. Я хотел бы уделить вам минуту времени.

— Зачем? — раздраженно ответила я, не желая показаться резкой, но сейчас мне это было совершенно не нужно. Головная боль возвращалась с новой силой, и я была в очень плохом настроении, что, к сожалению, было для меня не в новинку.

Однако мужчина не выглядел обеспокоенным. Наоборот, он сканировал мое тело с ног до головы глазами, которые, как мне вдруг показалось, были не только самого аппетитного оттенка индиго, но и были способны видеть меня насквозь. Я старалась не обращать внимания на то, что безразмерная футболка и клетчатые фланелевые пижамные штаны, а также волосы, которые, как я была уверена, выглядели как крысиное гнездо, заставляли меня чувствовать себя крайне неадекватно. Заставив себя ослабить смертельную хватку на стопке счетов, я ждала, когда он ответит на мой вопрос.

— Я владелец балета Волкова, и я хотел бы обсудить вопрос о том, чтобы вы пришли танцевать в наш театр. Может быть, мы сможем вернуть вас на сцену.

Если бы он объявил, что я не только выиграла в лотерею, но и в круге "Пауэрбол" набрала нужные цифры, я бы не была так шокирована.

— Вы здесь, чтобы поиздеваться надо мной, господин Волков? — спросила я с недоверием. — Это какой-то злобный розыгрыш?

— Я Алек, а я, как известно, не шутник, — ответил он, похоже, ничуть не обеспокоенный моим обвинением. Встретившись с моим взглядом, от которого я почувствовала себя еще меньше, он продолжил: — Хотя я понимаю ваши сомнения в том, что вы мне поверите, но уверяю вас, что это серьезное предложение. Я хочу обсудить с вами возможный контракт. Посмотрим, сможем ли мы работать над тем, чтобы вы вернулись туда, где вам место.

— И где же, по-вашему, мое место?

— В центре сцены, — сказал он без колебаний.

Я впилась ногтями руки, не сжимавшей почту, в ладонь, стараясь казаться незатронутой тем, как он беспечно назвал единственное место, где я чувствовала себя по-настоящему дома.

Сцена.

Прежде чем я успела сформулировать ответ, он наклонил голову в сторону. — Если под всем этим, — его рука поднялась, чтобы окинуть жестом меня от спутанных волос до босых ног, — у тебя все еще есть то, что нужно, то это так.

Черт побери, я не знаю, что делать. Может, я и ушла из той жизни, но будь я проклята, если позволю ему судить меня на моей собственной чертовой дороге. Вполне в состоянии выдать свою собственную ухмылку, я приподняла бровь и наклонила голову, выдерживая, как мне казалось, подходящую паузу, прежде чем сбить с этого притворщика столь необходимую планку или две.

— Вы не только грубиян, но и лжец. Балет Волкова принадлежит Наде Волковой. — Я вспомнила прекрасную русскую женщину, известную своей невероятной отточенностью во времена ее правления в качестве главной прима-балерины своего поколения. Это стремление к совершенству она забрала с собой, когда открыла свою компанию. Она предъявляла непоколебимые требования к любому танцору, которого принимала в свой балет. Надя была не только легендой, она была для меня примером для подражания. Я бы отрезала большой палец на правой ноге, чтобы она обратила на меня внимание. Конечно, это сделало бы танцы на пуантах практически невозможными, но важна была сама мысль.