КСАВЬЕ

КСАВЬЕ

— Пятьдесят пять...пятьдесят шесть... пятьдесят семь...

— Посчитай в своей гребаной голове, Тобиас, — ворчу я. Попытка делать повторения с отягощениями, пока он, блядь, считает вслух свои отжимания, сводит меня с ума, и он это знает. Хантер бежит по беговой дорожке, его наушники надежно закреплены, когда он отгораживается от нас. Мудак.

Мы позаботились о том, чтобы в доме был достаточно большой тренажерный зал, чтобы всем нам было удобно заниматься, но Тобиас по-прежнему смотрит мне прямо в лицо, пока я пытаюсь тренироваться.

Ставя штангу обратно на стойку, я залпом выпиваю воду, пока мелодия Хантера наполняет комнату. Прежде чем он успевает остановить машину и спрыгнуть, я хватаю его телефон и отвечаю в ту же секунду, как вижу, что звонит Райан.

— Что у тебя есть? — Спрашиваю я, слегка задыхаясь, когда подношу телефон к уху и кладу руку на грудь Хантера, когда он приближается, игнорируя его ворчание.

— Мне тоже приятно с тобой поговорить, Ксавье, — отвечает Райан скучающим тоном, и я сдерживаюсь, чтобы не закатить глаза. Идиот. — Я как раз звонил Хантеру, чтобы держать вас всех в курсе, ребята.

— Тогда продолжай, — резко требую я. У меня сейчас нет времени на любезности. Я хочу знать больше, чтобы лучше контролировать ситуацию. Я ненавижу чувствовать, что мы стоим на месте, и когда мне кажется, что контроль ускользает у меня из рук, я начинаю нервничать и действую гораздо более опрометчиво.

Хантер опускается на мат рядом со мной, толкая Тобиаса на землю и прекращая его отжимания, но даже Тобиас, кажется, больше озабочен телефонным звонком, чем своими упражнениями в данный момент.

— К сожалению, ничего нового в отношении того, кто снабжал девочек наркотиками, но у меня есть кое-какая информация о твоем отце, хочешь что бы я переслал ее вам?

Его слова заставляют меня сделать паузу, и мой взгляд устремляется к парням, которые, должно быть, слышат его, потому что они смотрят на меня широко раскрытыми глазами, их челюсти слегка отвисли.

— Какую информацию? — Наконец отвечаю я, потирая затылок и размышляя, чем, черт возьми, занимался мой отец.

— Я думаю, будет лучше, если я пришлю тебе подробности. Дай мне тридцать минут, и у меня будет для тебя все.

Телефон отключается без какого-либо предупреждения или прощания, именно так мне это нравится. Ненавижу говорить больше, чем нужно, но и ждать тридцать гребаных минут тоже не хочу.

— Как ты думаешь, Ксан, что это может быть? — спрашивает Хантер, забирая у меня свой телефон, и я пожимаю плечами. Как бы мне ни было неприятно это признавать, я понятия не имею.

— Мы узнаем, когда Райан вытащит палец из своей задницы, — усмехаюсь я, хватая свой телефон со скамейки рядом со мной и направляясь к двери.

Если он не может сказать мне сейчас, я могу принять душ, потому что нам скоро нужно идти в школу.

Поднявшись наверх, я захожу в свою комнату и направляюсь прямиком в ванную, включаю душ, чтобы согреться, пока чищу зубы. Мои мысли снова возвращаются к субботе и к тому, какими беззаботными и расслабленными мы все были в Маунт-Джеймс. Было особенным увидеть Иден в совершенно другой обстановке.

В ту секунду, когда они с Тобиасом вышли из-под водопада, я понял, что они трахались. Это было написано на их лицах. Они вдвоем купались в лучах счастья, пока Тобиас поправлял верх бикини Иден. Однако в то же время между ними установился новый уровень взаимопонимания, и когда она поправила его шапку, я понял, что он рассказал ей историю, которую знали лишь несколько человек.

Черт возьми, она проникала нам под кожу, и мне нравилось чувствовать ее там. Просто у меня до сих пор ноющее предчувствие, что моя мать встанет между нами и все испортит.

С тяжелым вздохом я заставляю себя отодвинуть эту мысль на задний план, вместо этого сосредотачиваясь на вчерашнем дне. После того, как Иден попрощалась со своей подругой Лу-Лу, мы убедили ее вернуться сюда с нами. Мы ничего не делали, только ели и смотрели фильмы вместе, и она осталась на ночь. Что ж, мы все уснули на диванах и продолжили киномарафон до воскресенья.

Это были самые обычные двадцать четыре часа в моей жизни и именно то, в чем мы все нуждались. Быть вместе, без драмы или напряжения, было идеально. Я ненавидел то, что она вернулась к Арчи прошлой ночью. Я хотел заставить ее остаться, но я, блядь, пытаюсь ее слушать. А теперь нам нужно отправиться в школу и разобраться со всем дерьмом пятничной вечеринки, не вдаваясь в подробности.

Я и так на взводе из-за столкновения с Рокси и КитКат, так что я знаю, что Иден чувствует себя еще хуже, но если есть хоть какой-то шанс связать это с моей матерью, нам нужно сначала это сделать, прежде чем мы их уничтожим.

Быстро приняв душ, я оборачиваю полотенце вокруг талии и направляюсь к шкафу, поглядывая на время и увеличивая скорость. Сегодня утром у нас тренировка, так что мне нужно поторапливаться.

Надеваю свои черные узкие джинсы и простую белую футболку, хватаю спортивную сумку и спешу вниз, обнаруживая Хантера и Тобиаса готовыми к выходу. Не говоря ни слова, я открываю входную дверь, и они следуют за мной, мы втроем забираемся в мой "Jaguar", и я включаю систему безопасности дома со своего телефона.

Хантер сел на пассажирское, когда Тобиас плюхается на заднее сиденье, и когда я медленно начинаю выезжать с подъездной дорожки, мой телефон вибрирует в кармане, и я нажимаю на тормоза. Я вытаскиваю его, и мои глаза запоминают фотографию на экране, когда я нажимаю кнопку вызова на руле.

К счастью, мой телефон уже подключен, и гудки раздаются по всей машине, когда я снова трогаюсь с места, постукивая пальцами по рулю и передавая телефон Хантеру. Я слышу, как он ругается и передает телефон обратно Тобиасу, который делает то же самое.

— Ксавьер, — бормочет мой отец, отвечая на звонок, и я изо всех сил сжимаю руль, моя челюсть скрипит от гнева при простом звуке его голоса.

— Итак, я пытаюсь решить, знает ли мама, куда ты направляешься, и все это часть ее плана, или у тебя тоже есть свои маленькие грязные секреты, — заявляю я, имея в виду фотографию, которую только что отправил Райан, и спокойно жду его ответа.

— Ксавьер, ты можешь думать, что знаешь все, что здесь происходит, но позволь мне сказать тебе, что это определенно не так.

— Это говорит мне о том, что она не знает, как интересно, — размышляю я, мой разум работает на пределе, пока я обдумываю, как с этим справиться.

— И в интересах каждого, чтобы так и оставалось, Ксавье, — выдавливает он, наконец-то проявляя какие-то эмоции.

— Я смогу сохранить это в секрете, если ты дашь мне доступ в тот дом завтра.

— Нет! — кричит он, и я слышу, как Хантер ругается справа от меня, когда Тобиас хлопает рукой по кожаному сиденью сзади.

— Ты дашь мне доступ в дом завтра, или я пойду прямо к ней прямо сейчас, — рычу я в ответ, и он замолкает. Единственный звук, который я слышу на заднем плане, — это мигалка в его машине, а это значит, что он, скорее всего, прямо сейчас едет туда или обратно. Идеально.

— Мне тоже нужно, чтобы ты кое-что сделал для меня, сынок, — бормочет он, и я качаю головой, как будто он может меня видеть.

— Ни за что.

— Я не думаю, что ты понимаешь, как много я делаю для тебя за кулисами вместе с твоей матерью. Если ты хочешь доступ, тогда приходи на ужин через две недели со своей мамой и мной и приведи с собой Рокси Монтгомери.

— Ни единого гребаного шанса, — рычит Хантер, но потерпеть их одну ночь - ничто в общем плане вещей. Нет, если это даст мне доступ.

— Прекрасно, — рявкаю я, чувствуя, как оба парня впиваются в меня взглядами, - но это того стоит. Оно должно того стоить.

— Отлично, — отвечает он, напоминая мне о себе, и я заканчиваю разговор, останавливаясь на следующем светофоре и откидываясь на спинку сиденья.

— Какого черта ты только что согласилась на это? — Требует ответа Тобиас, и я смотрю на него в зеркало заднего вида.

— Ты знаешь почему, — бормочу я, беру телефон и стираю фотографию с экрана. — Никто не произносит ни единого гребаного слова. Ни единого, пока я не разберусь с этим дерьмом,— приказываю я, и они оба кивают в знак согласия. Единственная причина, по которой я знаю, что они доведут дело до конца, - это то, что результат будет для Иден.

Мне просто нужно пережить сегодняшний день и выбросить это соглашение из головы, потому что мысль об ужине с тремя людьми, которых я не люблю больше всего на свете, вреден для моего гребаного мозга, здравомыслия или благополучия.