Так быстро, как только возможно физически, я подхожу к Виктору.

Он только секунду смотрит на мое лицо и приказывает:

— Иди к Луке, моя маленькая Роза.

Лука спешит вперед, обхватывает меня за плечи и тянет к месту, где стоят остальные члены Священства.

Николас двигается частично передо мной, в то время как Лука и Лиам стоят по обе стороны от меня, и я чувствую Габриэля у себя за спиной.

В отличие от первой встречи со Священством, сегодня они защищают меня.

Боже, как все изменилось.

Я смотрю, как Виктор направляется к алтарю, его пальцы сжимают рукоятки пистолетов.

— Ветров, здесь не место для насилия, — огрызается мистер Паризи, указывая своей жене и Алиссе, чтобы они уходили.

Виктор наклоняет голову к мистеру Паризи.

— И все же на гребаном свадебном платье, которое ты заставил надеть мою маленькую Розу, кровь. Я бы сказал, что это идеальное место для насилия. Уверен, священник не откажется сказать несколько слов за умершего.

— Если это не прекратится сейчас, мирный договор между Коза Нострой и Священством станет недействительным, — угрожает мистер Паризи.

— Ты заставил мою женщину выйти замуж за Греко, — усмехается Виктор. — Это, блять, разрушило мирный договор. — Виктор направляет свое оружие на Греко. — Есть только один способ, который я рассматриваю как мир между вами и нами.

Мистер Паризи бросает взгляд на Греко, затем снова переводит взгляд на Виктора.

— Чего ты хочешь?

— Греко и я. Здесь и сейчас. Бой не на жизнь, а на смерть. Я даже соглашусь на отсутствие оружия, лишь бы было веселее.

— Черт, — шепчу я, мои глаза расширяются.

— Конечно, он хочет убить его голыми руками, — бормочет Лука, затем бросает на меня острый взгляд. — Никогда больше не покидай Виктора. Он сводит меня с ума.

Николас, Лиам и Габриэль хихикают.

Поскольку мужчины не выглядят обеспокоенными, я немного расслабляюсь.

И тут меня осеняет – Виктор пришел за мной, а поскольку Греко пытался жениться на мне, Виктор собирается его убить.

Я увижу, как монстр умрет от руки человека, которого люблю.

— Я никогда больше не оставлю его, — шепчу я, больше для себя, чем для Луки.