Глава 20

ГАБРИЭЛЬ

Я прибываю в клуб как раз вовремя, чтобы успеть на собрание с остальными членами Священства.

Прошло много времени с тех пор, как я получал известия от кого-либо из них, и я предполагаю, что это означает, что бизнес у них идет хорошо.

Открывая свой зашифрованный ноутбук, я захожу в приложение, созданное Виктором, главой Братвы. Его союзнику и лучшему другу Луке, главе итальянской мафии, пришлось уехать в Италию по делам, поэтому мы не смогли встретиться в Лос-Анджелесе, как обычно.

Один за другим каждый из мужчин входит в чат. Первым подключается Виктор, за ним следует Николас, возглавляющий греческий синдикат, затем Лиам, глава ирландской мафии, и, наконец, Лука.

— Джентльмены, — говорит Лука, устраиваясь поудобнее в кресле.

Я присоединился к Священству только ради мирного договора, который оно гарантирует. Последнее, чего я хочу, это идти против одного из этих людей, и заключение союза с ними было лучшим вариантом. Это также приносит больше денег, так что я не могу жаловаться.

— Как дела? — Спрашивает Лука.

— Теперь, когда с сицилийцами разобрались, все спокойно, — отвечает Лиам.

Николас кивает.

— Да, с моей стороны никаких проблем.

— Как супружеская жизнь? — Спрашивает Виктор с усмешкой.

Лиам, блять, ухмыляется от уха до уха.

— Хорошо.

— Моя жена не пыталась меня убить, так что я воспринимаю это как победу, — шутит Николас.

Я не из тех, кто болтает о пустяках, поэтому просто слушаю.

Внезапно Виктор говорит:

— Я слышал, ты напал на Тимона Мазура?

Мои глаза переключаются на его лицо на экране.

— Да.

Интерес вспыхивает в глазах всех мужчин. Лука спрашивает:

— Почему?

— У меня есть долг, который я должен уладить с ним, — отвечаю я неопределенно, чувствуя, что не обязан объяснять свои действия. — У кого-нибудь с этим проблемы?

Все они качают головами, затем Виктор говорит:

— Просто скажи, если мы можем чем-нибудь помочь. Мы знаем, что тебе нравится работать в одиночку, но мы здесь для поддержки.

— Спасибо -— бормочу я.

Лука переводит разговор на поставки оружия, которые в настоящее время находятся у нас в пути, и как только мы все обсуждаем, встреча подходит к концу.

Когда я закрываю свой ноутбук, в офис заходит Эмре.

— Я слышал, Ларе сегодня лучше?

— Да, прошлой ночью она почти не просыпалась. — Я смотрю на свои наручные часы, проверяя время. Всего два часа дня.

— Тебе нужно куда-нибудь пойти? — спрашивает мой кузен.

Я качаю головой.

— Только что закончил встречу со Священством.

— Через пару минут прибудет новый покупатель. Хочешь присутствовать на встрече?

— Evet. — Я встаю со стула и следую за Эмре в зал заседаний. Обычно я поручаю ему вести любое новое дело, чтобы я мог сосредоточиться на более крупных клиентах, но из-за болезни Лары моя рутина полетела ко всем чертям. Я полагаю, что деловая встреча позволит мне вернуться в игру.

Когда я сажусь во главе стола, мой телефон вибрирует. Пока Эмре идет приветствовать клиента, я проверяю сообщение, пришедшее от Элиф.

Мазура видели в Польше. Я попросила доказательства. Дам тебе знать, когда получу их.

— Это хорошая новость, — бормочу я себе под нос.

Эмре возвращается в зал заседаний, на этот раз рядом с Дэниелем и двумя мужчинами, идущими за ними. Я остаюсь сидеть, когда все они собираются вокруг стола.

— Это Каир Мохаммед и Дариус Ибрагим, — представляет их Эмре.

Я киваю и жестом приглашаю их сесть.

Эмре садится справа от меня, в то время как Дэниел остается стоять. Он израильский солдат, которого я нашел живущим на улице, когда был в Израиле по делам.

Я почти издаю смешок, когда понимаю, что, похоже, питаю слабость к сломанным вещам. Сначала Дэниел, теперь Лара.

Эмре начинает встречу, и мы слушаем, какое оружие хотят получить египтяне.

На то, чтобы договориться о цене, которая устраивает обе стороны, уходит почти семь часов. К тому времени, как египтяне направляются в клуб на бесплатную ночную выпивку, мне не терпится отправиться домой.

Словно прочитав мои мысли, Эмре спрашивает:

— Ты направляешься домой?

— Evet. — Я иду по коридору к лестнице.

— По крайней мере, сегодня ты можешь спать в своей собственной постели. — Дразнящий тон в голосе моего кузена не ускользает от моего внимания.

Взглянув на него, я спрашиваю:

— Разве это преступление – следить за тем, чтобы один из моих сотрудников не умер?

Он поднимает руки, в его глазах появляется озорной блеск.

— Я ничего не говорил.

— Точно, — усмехаюсь я. Поднимаясь по лестнице на верхний этаж, я признаюсь. — Кроме того, мне нравится спать в кресле.

Смех Эмре следует за мной прямо через дверной проем, прежде чем его заглушает пульсирующий ритм, наполняющий клуб.

Проходя через группы ранних посетителей, я останавливаюсь, чтобы поприветствовать VIP-клиентов, и, наконец, выхожу за дверь намного позже десяти вечера.

Лара, наверное, уже спит.

Мирак придерживает заднюю дверь открытой, чтобы я мог забраться во внедорожник, и пока он везет нас домой, я вспоминаю прошедшие три дня.

Заботясь о Ларе, я чувствовал, что делаю что-то стоящее.

Да, вот так просто, эта женщина тебе понравилась.

Я издаю смешок, который заставляет Мирака взглянуть на меня в зеркало заднего вида.

Когда я, наконец, захожу в свой дом, расстегиваю пиджак и захожу в спальню, чтобы быстро принять душ. Для ужина уже слишком поздно, поэтому я переодеваюсь в спортивные штаны и футболку, прежде чем спуститься в комнату Лары.

Без стука, на случай, если она спит, я открываю дверь. Меня встречает испуганный вскрик, когда Лара быстро натягивает футболку через голову.

Я захлопываю дверь, затем застываю как вкопанный, моя рука все еще на дверной ручке.

Блять. Я должен был постучать.

Пару секунд спустя ручка поворачивается под моей рукой, и Лара открывает дверь.

— Простите, — извиняется она за мою ошибку.

Я вхожу в комнату и, прищурившись на нее, говорю:

— Тебе нужно прекратить это делать.

Ее широко раскрытый взгляд устремляется на меня.

— Что?

— Перестань извиняться за все. Это была моя ошибка. Прости, что не постучал, прежде чем войти.

Ее брови хмурятся, и когда кажется, что она действительно хочет что-то сказать, я бормочу:

— Хватит. Выскажи свое мнение.

Она качает головой.

— Я действительно благодарна, Габриэль Бей. — В ее глазах сияет неподдельная признательность. — За все, что вы для меня сделали.

Уголок моего рта слегка приподнимается.

— Не за что, Лара. — Я указываю на стол. — Я думаю, нам пора серьезно поговорить. — Мгновенно черты ее лица напрягаются от волнения, и это заставляет меня быстро добавить. — Ничего плохого.

— Хорошо.

Я устраиваюсь в кресле, откидываясь назад, в то время как Лара присаживается на краешек своего, крепко сложив руки на коленях.

Блять, у нее красивые руки. Почему я не замечал этого раньше?

Протягивая руку, я накрываю ее руки своими и успокаивающе сжимаю их.

— Ты не в беде. Расслабься, Лара.

Я должен приложить усилия, чтобы успокоить ее, иначе стресс сведет ее в могилу раньше времени.

Она снова кивает, часть напряжения покидает ее плечи. Она одета в пару черных леггинсов и светло-голубую футболку, ее стройное тело скрывается под одеждой.

Она все еще выглядит слишком хрупкой, что заставляет меня чувствовать себя ее защитником.

Меня поражает, как она выживала в доме Мазура двадцать два года.

Мне нужно прояснить некоторые вещи между нами, чтобы Лара не волновалась так сильно, я начинаю с того, что говорю:

— Не извиняйся за каждую мелочь. Хорошо?

— Evet, Габриэль Бей, — отвечает она с большей покорностью, чем обычно. Слыша, как она так старается говорить по-турецки, я почти улыбаюсь.

— Перестань беспокоиться, что я вышвырну тебя на улицу или отправлю обратно к Мазуру.

Уголок рта Лары грозит приподняться в улыбке, когда облегчение наполняет ее глаза.

Эти проклятые глаза.

— И я не убью тебя, так что перестань беспокоиться и об этом.

Ее глаза прикованы к моим, и я вижу момент, когда страх покидает ее. Она как будто выдыхает его из своего тела.

Блять, я должен был начать этот разговор раньше.

Наконец, я говорю:

— Больше никаких ограничений. Тебе разрешено свободно передвигаться по дому. Мурат все еще будет рядом, но только для защиты, когда мы с Эмре будем на работе.

На ее лице появляется выражение удивления.

— Мне разрешено находиться в восточном крыле?

— Да. — Чтобы убедиться, что она поняла, я добавляю. — И ты можешь ходить по дому одна.

На этот раз ее губы изгибаются в захватывающей дух улыбке.

— Спасибо, Габриэль Бей.

— Просто Габриэль, — бормочу я, возвращая ей улыбку.

Такое чувство, что мы, наконец, сделали шаг вперед.

— Как ты себя чувствуешь сегодня?

— Намного лучше. — Она присаживается на краешек кресла. — Могу я завтра выйти из своей спальни?

В моем сердце зарождаются эмоции. То, что эта женщина постоянно просит моего одобрения, что-то со мной делает.

— Да.

Интенсивная благодарная реакция, которую она испытывает на все, что я даю ей, на все, что я позволяю, – дает мне больше силы, чем я должен иметь.

У меня есть абсолютный контроль над ней.

Осознание этого заставляет меня пялиться на Лару, пока она не наклоняет голову и не спрашивает:

— Все в порядке?

— Да. — Из чистого любопытства я спрашиваю. — Если бы я дал тебе свободу, что бы ты сделала?

Мгновенно черты ее лица напрягаются от беспокойства и замешательства.

— Я... — Ее язык высовывается, чтобы облизать губы, — я не хочу уходить.

Пытаясь снова, я говорю:

— Если бы я дал тебе столько денег, сколько тебе когда-либо могло понадобиться, и ты могла бы делать все, что когда-либо хотела, куда бы ты пошла?

Дыхание Лары становится прерывистым, в глазах снова темнеет от паники, затем она умоляет:

— Пожалуйста, позвольте мне остаться.

Я протягиваю руку и кладу свою поверх ее сжатых пальцев.

— Расслабься. Я не говорю тебе уходить. Я просто хочу знать, хочешь ли ты обрести свободу.