Кажется, она немного расслабляется.
После того, как она вдыхает пар, я делаю все возможное, чтобы помочь ей справиться с приступом кашля. Когда она приваливается ко мне, я не могу удержаться от того, чтобы не обхватить ее руками.
— Шшш, — я пытаюсь успокоить ее так, как Низа утешала нас всякий раз, когда мы плохо себя чувствовали. — Скоро тебе станет лучше.
— Вы не сердитесь? — Спрашивает Лара, ее голос наполнен уязвимостью.
— Нет, я не сержусь.
Я провожу рукой вверх-вниз по ее спине, держа другую руку обернутой вокруг ее плеч. Лара сидит неподвижно, и через несколько минут, когда я думаю, что она заснула, я начинаю укладывать ее на подушки, но вижу, что она не спит.
— Ты можешь поспать, — бормочу я, встав, чтобы принести еще кипятку.
— Габриэль Бей, — шепчет она, снова глядя на меня так, будто я подарил ей весь мир, — спасибо.
— Отдохни, Лара, — говорю я, прежде чем покинуть ее спальню. Только когда я дохожу до кухни и ставлю кастрюлю кипятиться на плиту, я обращаю внимание на странное ощущение в груди.
Сострадание. Вот что это должно быть.
Когда я возвращаюсь в спальню, Лара наконец-то спит. Я ополаскиваю салфетку для лица под струей холодной воды и, снова присев на край кровати, осторожно убираю пряди волос с ее кожи.
Я смотрю сверху вниз на женщину, которую, кажется, все так сильно любят, и по мере того, как идут минуты, я позволяю состраданию, которое испытываю к ней, всплыть на поверхность.
Я вижу ее приоткрытые губы, ее дыхание неглубокое, с легким хрипом на каждом выдохе. Это заставляет меня встать и направиться обратно на кухню, чтобы поискать один из увлажнителей воздуха, которыми моя бабушка любит пользоваться, когда в помещении сухо.
Роясь в шкафах, я наконец нахожу один и трачу десять минут, пытаясь понять, как эта штука работает. Когда от нее в конце концов идет пар, я ухмыляюсь и возвращаюсь в спальню Лары. Я подключаю устройство рядом с ее кроватью и располагаю его так, чтобы пар был направлен в ее сторону.
Надеюсь, это поможет.
Я снова проверяю ее температуру и, видя, что она упала до ста14, сажусь в кресло и кладу ноги на край кровати.
Скрещивая руки на груди, мой взгляд останавливается на ее спящем лице. Ей удается отдохнуть час, прежде чем приступ кашля будит ее. Я быстро встаю и помогаю ей сесть, чтобы ей было легче дышать.
Лара выглядит ошеломленной, и, прислонившись ко мне, она издает хныкающий звук, который разрывает мне сердце. Инстинктивно я обхватываю ее руками и прижимаю к себе, пока она борется с мучительным кашлем.
Когда она снова заснула, я положил ее обратно на подушки и пересел в кресло, чтобы попытаться поспать самому.
Мне удается выкроить всего тридцать минут, то тут, то там, просыпаясь от того, что Лара всю ночь сильно кашляет. К тому времени, как Низа входит в комнату, я еле держусь на ногах.
— Что случилось? — Спрашивает Низа, переводя широко раскрытые глаза со спящей Лары на меня.
— Она больна. Я думаю, это грипп. Твоя очередь присматривать за ней. — Я иду к двери, затем добавляю. — Она принимала тайленол и смесь от кашля два часа назад. Эвкалиптовое масло в кипящей воде поможет ей раскрыть грудную клетку.
Когда я выхожу из комнаты, я слышу, как Низа восклицает:
— Аллах Аллах, мой бедный малыш.
Я поднимаю бровь, когда иду по коридору, потому что становится ясно, что Низа практически удочерила Лару.