1

ТЕССА

ПЯТЬ ЛЕТ СПУСТЯ

Боль, пронзающая мой живот, невыносима. Моя кровь горит, когда я кричу в полной агонии. Тот, кто сказал, что это хорошая идея, очевидно, никогда, черт возьми, ее не пробовал. Ашер успокаивающе кладет руку мне на спину, но он последний человек, который должен прикасаться ко мне прямо сейчас. Он сделал это. Он хотел этого. Он.

— Убери от меня свою руку, пока я ее не сломала, — рычу я.

Его прикосновение исчезает в мгновение ока. — С тобой все будет в порядке. Мы почти на месте.

Наркотики. Мне нужны эти гребаные наркотики.

— Только подумай, — добавляет он, — скоро мы сможем подержать на руках нашего малыша.

Я поворачиваюсь и пристально смотрю на него, мои глаза кричат, чтобы он заткнулся. Он сжимает губы в твердую линию, но я вижу, что там прячется веселье. Он находит в этом юмор, и я не знаю, хочется ли мне от этого посмеяться вместе с ним или дать ему пощечину. Вероятно, и то, и другое.

Прошлым летом Ашер вызвался помочь научить группу маленьких детей играть в футбол. Сам факт, что он согласился сделать это, был шокирующим, но видеть, как он влюбляется в них всех, было прекрасным зрелищем. Это был только вопрос времени, когда он захочет иметь своего собственного.

Однажды ночью мы лежали в постели, и он перевернулся на другой бок и спросил меня, что я думаю о том, чтобы завести ребенка. Это всегда было чем-то, что мы планировали на будущее, я просто не думала, что будущее наступит через два месяца после того, как я закончу колледж. Нам повезло, и всего через пару месяцев после того, как мы начали пробовать, палочка посинела.

Когда ты беременна, все говорят тебе, как это потрясающе. Они изливаются на маленькую жизнь, которую ты растишь внутри своего тела. Это так прекрасно. Будьте благодарны, вы несете Божий дар. И это так, не поймите меня неправильно. Однако ужасная боль, пронзающая мое тело прямо сейчас, заставляет меня задуматься, почему люди говорят, что беременность - это волшебство.

Подъезжая к больнице, я никогда в жизни не испытывала такого облегчения из-за привилегий Ашера. Две медсестры стоят снаружи, ожидая нашего прибытия. Поскольку он любимый квотербек Калифорнии, важно, чтобы мы оказались там и за закрытыми дверями, прежде чем кто-нибудь поймет, что мы здесь. Я могу только представить, какой это будет день, если они узнают, что у меня схватки.

После того, как я выхожу из машины и сажусь в инвалидное кресло, Ашер целует меня в макушку и говорит, что он сейчас вернется. Что? Я хватаю его за запястье.

— Куда ты идешь? Не оставляй меня.

Он улыбается. — Детка, я просто собираюсь припарковать машину.

Я бросаю на него умоляющий взгляд. — Не надо. Просто оставь это там. Ты мне нужен.

Будучи со мной последние пять лет, он знает меня достаточно хорошо, чтобы понимать, что я не часто признаюсь, что нуждаюсь в людях. Это просто не то, чем я занимаюсь. Поэтому, когда он видит, в каком я отчаянии, он вздыхает и бросает свои ключи медбрату, выходящему за дверь.

— Я заплачу тебе 100 долларов, чтобы ты припаркуешь мою машину.

Мужчина закуривает. — Это Ferrari? Я бы сделал это бесплатно.

Как раз в тот момент, когда я собираюсь рассмеяться над забавно расстроенным лицом Ашера, очередная схватка разрушает мое тело и заставляет меня стонать от боли. Медсестры быстро вкатывают меня внутрь, Ашер идет рядом со мной. Клянусь, дорога до родов - самые долгие несколько минут в моей жизни.

Как только мы заходим в комнату, они укладывают меня на кровать и приступают к работе. Один вводит кучу информации в планшет, в то время как другой измеряет мои жизненные показатели.

— Хорошо, миссис Хоторн, я просто задам вам несколько вопросов.

Я хнычу, не желая ничего отвечать прямо сейчас. Ашер помогает, где может, и дает женщине большую часть необходимой ей информации, но пара требует, чтобы я заставила себя говорить, превозмогая боль.

— А вам будут делать эпидуральную анестезию? — Спрашивает она.

— Да! — Мы с Ашером кричим в унисон, заставляя ее хихикать.

— Хороший выбор. — Она заканчивает то, что делает, и берет свой планшет. — Скоро придет врач, чтобы проверить ваше расширение. Я пойду вызову анестезиолога.

Я оживляюсь при упоминании о том, что можно принять что-нибудь, чтобы облегчить боль, как раз в тот момент, когда очередная схватка выбивает из меня дух. Все мое тело напрягается, и я сжимаю руку Ашера так крепко, что он вскрикивает.

— Ах, Тесс. — Он морщится, пытаясь высвободиться из моей хватки. — Ты делаешь мне больно.

Я прищуриваюсь, глядя на него. — Да, но твое отродье причиняет боль мне!

Медсестра, устанавливающая детское кресло, одаривает его сочувственной улыбкой, которая молча говорит ему просто смириться с этим. Я, однако, хочу оторвать ему голову за то, что он втянул меня в это дерьмо. Наконец, схватка проходит, и дышать становится немного легче.

— Я могу тебе что-нибудь принести? — Спрашивает он, убирая волосы с моего лица.

— Да, гребаную вазэктомию.

Уголки его рта чуть приподнимаются. — Сдаешься после одного? Я думал, у нас будет по крайней мере трое.

От этого я, черт возьми, чуть не задыхаюсь. — Ты думаешь, я займусь этим дерьмом больше одного раза?

В конце коридора раздается знакомый голос. — Я иду. Я иду. Я иду. Я иду.

Делейни врывается в комнату с таким видом, словно только что вылезла из постели. Ее волосы собраны в неаккуратный пучок, на ней спортивные штаны и майка. Ее беременный живот намного меньше моего, поскольку ей всего три месяца. Это очаровательно, но мысль о мини-Ноксе, бегающем повсюду, заставляет меня бояться за человечество.

— О, хорошо. — Она вздыхает с облегчением. — Я не опоздала.

Я игриво закатываю глаза. — Лейни, мы буквально только что приехали.

Моя сестра пожимает плечами. — Ну, я не знаю. Ребенок мог бы выстрелить из тебя, как из пушки.

Ашер усмехается. — Я лучше позову Колби сюда, чтобы он смог его поймать.

***

Несколько ужасных часов спустя доктор наконец объявляет, что пришло время тужиться. Делейни встает по одну сторону от меня, а Ашер - по другую. Честно говоря, это смело, что он стоит на расстоянии вытянутой руки от меня, учитывая, сколько раз я угрожала оторвать ему яйца с тех пор, как мы сюда приехали.

— Хорошо, Тесса. — Доктор садится в изножье кровати. — При следующей схватке мне нужно, чтобы ты тужилась так сильно, как только сможешь, хорошо?

Я нервно киваю. Делейни сжимает мою руку и одаривает меня улыбкой, которая напоминает мне, насколько я сильна. Что я могу это сделать. Что я переживала и похуже.

— Поехали. Тужся!

Опускаясь, мое дыхание сбивается, когда я напрягаю все, что у меня есть. Это чертовски больно, но я продолжаю говорить себе, что боль временная. Когда схватка стихает, врач говорит мне дышать до следующей.

— Ты в порядке? — Спрашивает Ашер.

Моя голова резко поворачивается к нему лицом. — У меня из влагалища вылезает чертов арбуз. Что, черт возьми, ты думаешь?

Делейни фыркает, в то время как Ашер застенчиво улыбается. — Touché.

***

Спустя тридцать минут интенсивных толчков в комнате раздается легкий вскрик. Мое тело, наконец, расслабляется, когда врач объявляет, что это мальчик, и Ашер перерезает пуповину.

В ту секунду, когда они кладут ребенка мне на грудь, мне кажется, что весь мир просто исчезает. Два темно-синих глаза, моргая, смотрят на меня - такие невинные, такие чистые. Просто так, я хочу сделать все, что в моих силах, чтобы защитить его. Чтобы уберечь его от опасностей этого мира. Чтобы убедиться, что он ни в чем не нуждается в жизни.

— Он прекрасен, — шепчу я.

Делейни шмыгает носом, вытирая слезы с лица. — Он идеален. Ты справилась потрясающе, Тесс.

Я улыбаюсь ей и поворачиваюсь, чтобы посмотреть на Ашера, только чтобы обнаружить, что у него тоже слезятся глаза. Он лучезарно улыбается мне и наклоняется, чтобы поцеловать в лоб.

— Спасибо.

Мои брови хмурятся. — За что? — Спрашиваю я.

Он сосредоточен на нашем новорожденном мальчике. — За то, что дала мне все, чего я когда-либо хотел.

***

Я сижу на кровати, одержимая этим пухлым кроликом, когда входит Колби. Он несет самого большого плюшевого мишку, известного человечеству. У меня отвисает челюсть, а Ашер фыркает, усаживая эту штуковину на стул, только чтобы обнаружить, что она такого же роста, как и он сам.

— Что это, черт возьми, такое? — Спрашиваю я.

Ашер хмуро смотрит на меня. — Маленькие ушки.

Я пренебрежительно отмахиваюсь от него. — О, пожалуйста. Он не начнет повторять это дерьмо по крайней мере пару лет. Вот тогда, скажи мне, чтобы я следила за своим языком.

Колби смеется над нами, подходит и протягивает Ашеру сигару. — Поздравляю, чувак. Из тебя получится отличный отец.

— Спасибо, Колб.

Они быстро обнимают друг друга, прежде чем Колби подходит и садится рядом со мной. — Хорошо, а теперь отдай мне моего крестника.

— Наш крестник, — поправляет его Делейни, сидя в углу комнаты.

Колби оглядывается на нее, когда я кладу ребенка ему на колени. — Ты все еще замужем?

Она кивает.

— Тогда это мой крестник. Дай мне знать, когда разведешься, тогда и поговорим.

Мы все хихикаем, поскольку знаем, что он шутит. Во-первых, Колби знает, что Нокс надрал бы ему задницу за то, что он слишком долго обнимал Лейни, независимо от того, вместе они или нет. И, во-вторых, у Колби серьезные отношения, и так было последние несколько лет. Это было не то, чего никто из нас когда-либо ожидал от него, но он счастлив, и это все, что имеет значение.

Он смотрит сверху вниз на моего сына, и его ухмылка становится шире. — Черт возьми, Тесс. Ты молодец!

— Да, — рявкает Ашер. — А как насчет меня?

Колби не отводит взгляда от ребенка у себя на руках. — Да, да. Твой член сработал великолепно, Эш. Я говорил тебе об этом девять месяцев назад.

Ашер надувает губы в углу, заставляя меня смеяться. Делейни приходит посмотреть на ребенка, как будто она не может оставаться в стороне слишком долго. Она наклоняется рядом с Колби и вкладывает палец в крошечную ручку своего племянника.