Глава 17

ДМИТРИЙ

Когда над островом опускается ночь, я развожу огонь в камине в гостиной, а затем отхожу в сторону и наблюдаю, как пламя разгорается все сильнее.

Алексей подталкивает меня локтем, и когда я смотрю на него, он протягивает мне стакан.

Я беру стакан и проглатываю глоток водки.

— Ты ничего не хочешь мне сказать? – спрашивает он.

Я качаю головой.

— Ты уверен?

Вздохнув, я встречаюсь взглядом со своим другом.

— Я уверен. Я расскажу, когда буду готов.

— Хорошо. – Алексей выпивает половину своего бокала. – Это будет проблемой?

Другими словами, повлияет ли Ариана на мою способность защищать Алексея? Я качаю головой.

— Я могу защитить вас обоих.

— Это не то, о чем я спрашиваю.

Мой лоб хмурится, и Алексей объясняет:

— Что ты будешь делать, когда Ариана захочет вернуться к своей жизни, когда все это дерьмо будет улажено?

Этот ублюдок пытается загнать меня в угол.

Бросив на него безразличный взгляд, я бормочу:

— Тогда я позволю ей вернуться к своей жизни. Она не наша пленница.

— Хммм.

— Прекрати, – ворчу я.

Алексей пожимает плечами.

— Просто говорю. Ариана чертовски красива и наследница одной из крупнейших империй по контрабанде оружия. Она – находка.

Я поворачиваюсь к Алексею и делаю угрожающий шаг в его сторону, прежде чем успеваю опомниться. Чувство собственничества ослепляет меня, заставляя мое сердце биться быстрее, а мышцы напрягаться. Это чертовски напряженно, и мне требуется мгновение, чтобы отдышаться.

Глаза Алексея прикованы ко мне, все веселье исчезло с его лица.

— Вот оно, – бормочет он. – Чем скорее ты признаешь, что девушка тебе небезразлична, тем лучше. Сделай это, пока не оторвал голову какому-нибудь бедняге.

Я допиваю напиток и ставлю стакан на кофейный столик.

— Я разберусь с этим, когда буду готов, – говорю я и направляюсь к лестнице. – Приятных снов.

— Тебе тоже.

Я чувствую на себе взгляд Алексея, когда поднимаюсь по лестнице на второй этаж, и когда я добираюсь до комнаты Арианы, мой шаг автоматически замедляется. Желая проверить, как она, я стучу. Когда ответа нет, я захожу внутрь и, закрыв за собой дверь, смотрю туда, где она лежит поверх одеяла.

В лунном свете, льющемся из окон, я отчетливо вижу ее. Я медленно подхожу ближе к кровати, а затем смотрю сверху вниз на Ариану.

Она переворачивается на спину и, открыв глаза, смотрит на меня. Увидев уязвимость на ее лице, я снова чувствую укол в сердце, и делаю жест, чтобы она поднялась.

Я снимаю туфли и стягиваю рубашку через голову. Когда я приподнимаю одеяло, забираюсь под него, и, ложась рядом с Арианой на спину, я прижимаю ее к себе. Я обнимаю ее за плечи, а другую руку кладу сбоку на ее голову, прижимая ее щеку к своей груди.

Мы лежим в тишине, и примерно через минуту Ариана кладет руку на мой пресс и глубоко вздыхает.

Раньше, когда она сломалась и заплакала в моих объятиях, мне показалось, что кто-то ударил меня битой по сердцу. Возможно, я не готов признать это вслух, но эта женщина действует на меня как никакая другая. Здесь нет никакой причины или повода.

Я хочу Ариану.

Конец истории.

Мой разум наполняется беспокойством за нее. Не о ее безопасности, потому что я позабочусь о ней. Но Ариана ни за что не сможет стать частью Братвы.

— Я не смогу вернуться к своей прежней жизни, не так ли? – шепчет она хриплым голосом от всего того дерьма, которое на нее обрушили.

Поднося руку к ее подбородку, я приподнимаю ее лицо, чтобы она посмотрела на меня.

— Мы во всем разберемся.

— Мне не нужен бизнес моего отца.

— Ты можешь назначить кого-то, кто будет управлять всем от твоего имени.

— Кого? Единственный человек, которого я знаю, пытается убить меня. – Ее голос срывается на словах.

У меня вертится на кончике языка сказать, что Алексей будет готов это сделать, но я не могу произнести ни слова. После долгой паузы я говорю:

— Меня.

Ариана втягивает воздух, черты ее лица напрягаются, когда на ее лице вспыхивает эмоция, которой я раньше не видел.

— В самом деле? Ты даже поможешь мне с этим?

Мои пальцы скользят по линии ее подбородка, наслаждаясь ощущением ее нежной кожи.

— Я обо всем позабочусь.

Надежда мерцает в ее глазах, и чем дольше она смотрит на меня, тем более интимным становится этот момент.

Заведя руку ей за шею, я медленно притягиваю ее лицо к своему, пока ее дыхание не согревает мои губы.

— Ты чувствуешь это, Малышка?

Ее глаза ищут мои, а затем она кивает.

Я беспокоюсь, что она чувствует влечение только потому, что я защищаю ее. Прежде чем я успеваю высказать свое беспокойство, она сокращает расстояние между нами, и ее губы мягко касаются моих.

Ариана отстраняется, чтобы увидеть мою реакцию, и когда наши глаза снова встречаются, напряжение между нами резко возрастает.

Поднимая голову, я прикусываю ее губы, прежде чем покрыть поцелуями ее подбородок. Ее дыхание мгновенно учащается, и ее рука скользит с моего пресса на грудь. Я глубоко вдыхаю ее аромат, и он чертовски опьяняет.

Мои пальцы сжимаются вокруг ее шеи, а затем наши рты соприкасаются, и я погружаю свой язык в ее жар.

На этот раз я сосредотачиваюсь на ее вкусе и бархатистости ее языка, когда он касается моего. Она издает стон, и это посылает электрический разряд прямо к моему члену.

На мгновение поцелуй выходит из-под контроля, и я толкаю ее на спину. Обхватив ее лицо, я удерживаю ее на месте, пока мой язык трахает ее, мои зубы кусают ее губы, пока они не становятся горячими и распухшими на моих.

Ариана стонет мне в рот, этот звук почти выводит меня из себя, но мне удается держать под контролем жгучее желание трахать ее до тех пор, пока она не сосредоточится только на мне.

Не сегодня. Я не могу трахать Ариану, пока она в шоке от предательства своего брата. Взять ее сразу после того, как она узнала о смерти отца, было достаточно плохо.

В следующий раз, когда я погружусь глубоко в нее, это будет потому, что она хочет меня, а не потому, что ищет спасения.

Я замедляю поцелуй, пока мы просто не начинаем хватать ртом воздух, и когда я поднимаю голову, то провожу большими пальцами по изгибам ее щек.

Как только Ариана овладевает своим дыханием, она неуверенно смотрит на меня.

— Что происходит между нами?

Я качаю головой.

— Давай не будем навешивать ярлыки и просто посмотрим, к чему это приведет.

Особенно после того, как она вернется к своей повседневной жизни. Только тогда мы узнаем, является ли то, что она чувствует, реальным или это все из-за нашей вынужденной близости.

_________________________________________

АРИАНА

Я проснулась одна и в еще большем замешательстве. Клянусь, такое ощущение, что я застряла на адских американских горках.

Я выполняю свою утреннюю рутину на автопилоте, не в состоянии сосредоточиться на чем-либо достаточно долго, чтобы попытаться понять смысл происходящего.

Прошлой ночью, когда Дмитрий поцеловал меня, я испытала минутное облегчение. Это было настолько первобытно и интенсивно, что я не могла думать ни о чем, кроме его вкуса и ощущений. Он доминировал над каждой частичкой меня, и я бы не остановила его, если бы он зашел еще дальше.

Остановившись у двери своей спальни, я на мгновение уставилась на нее.

Когда моя жизнь летит к чертям со скоростью света, эта штука… влечение, которое я испытываю к Дмитрию... это стало единственной хорошей вещью, которая у меня сейчас есть.

Ужас, клубящийся вокруг меня, усиливает чувство безопасности, которое я чувствую, когда он обнимает меня.

Как будто все мои эмоции были включены на полную мощность.

Я делаю несколько глубоких вдохов, пытаясь восстановить контроль, но это бесполезно.

Мои плечи опускаются, когда я открываю дверь. Я направляюсь на кухню, и в ту секунду, когда мой взгляд падает на Дмитрия, стоящего у плиты, я чувствую, что могу сделать настоящий вдох.

Алексей смотрит на меня с того места, где он сидит у островка.

— Доброе утро.

— Доброе утро, – шепчу я, все еще не уверенная, что думать об Алексее.

Я готовлю чашку кофе, и, как и вчера утром, Дмитрий берет меня за подбородок и заставляет поднять на него глаза. Его глаза ищут мои, затем он спрашивает:

— Как ты держишься?

Я пожимаю плечами, и на этот раз я не могу солгать и сказать, что со мной все в порядке.

Его большой палец касается моей кожи, а затем он быстро обнимает меня, прежде чем вернуться к плите.

Взяв свою чашку кофе, я сажусь на противоположной стороне островка, так что мраморная плита оказывается между мной и Алексеем.

Я чувствую, что он пристально смотрит на меня, и, сделав глоток своего напитка, с трудом проглатываю теплую жидкость.

Несмотря на то, что у меня нет сил и все, чего я хочу, – это сползти на пол, я заставляю себя поднять глаза и встретиться с Алексеем.

— Значит, ты выросла в Сиэтле? – спрашивает он.

Я просто киваю, обхватывая кружку обеими руками.

— Расскажи мне о себе, – приказывает он.

Я пожимаю плечами.

— Я всего лишь обычная двадцатитрехлетняя девушка.

Алексей качает головой.

— Расскажи мне.

Я опускаю глаза на кружку.

— Пока моя жизнь не полетела к чертям, я была визажистом, и изо всех сил пыталась раскрутить свой бизнес. У меня есть только знакомые, и я навещаю маму каждую субботу.

— Значит, ты одиночка? – спрашивает Алексей.

— Можно и так сказать, – бормочу я.

— Парни?

На моем лбу начинает появляться морщинка. Поднимая глаза, я встречаюсь с пугающим взглядом Алексея.

— Почему ты задаешь мне все эти вопросы?

Уголок его рта приподнимается.

— Просто веду светскую беседу.

Приподняв бровь, я бросаю ему в ответ:

— Расскажи мне о себе.

Его рот растягивается в ухмылке.

— Ты и так достаточно травмирована, и без того, чтобы я добавлял к этому еще больше дерьма.

Что, черт возьми, это должно означать?

Алексей поднимается на ноги, и тут как будто он щелкает выключателем. Его поведение меняется с хищного на расслабленное, когда он неторопливо приближается ко мне. Когда он одаривает меня по-настоящему дружелюбной улыбкой, в его глазах даже появляется веселый блеск.