Позже вечером мне звонят из зала и приглашают на импровизированное мероприятие.

— Это через час. Как думаешь, успеешь?

— Да, я сейчас приду.

Виола возвращается домой, когда я уже собираюсь уходить.

Она бросает взгляд на мой наряд и хмурится.

— Почему ты надела парик? Ты сама себя накрасила?

— Да. Выглядит нормально?

— Наверное. — Она хмурится. — Ты собираешься выступать?

Я избегаю ее вопроса.

— На плите стоит бургер из закусочной. Тебе нужно только разогреть его в микроволновке. — Я запрыгиваю на одну ногу и застегиваю ботинки. — Убедись, что ты сделала домашнее задание, прежде чем играть в телефоне.

Виола берет меня за руку. Ее большие карие глаза заглядывают в мои.

— Каденс, ты больна.

— Спасибо, сестренка. — Сухо говорю я.

Она хмурится. — Я имела в виду физически больна. Тебе сейчас не стоит никуда идти.

— У меня нет на это времени, Вай. Мне нужно уйти.

— Нет. — Она обхватывает меня пальцами.

— Вай, отпусти.

— Ты до смерти измотаешь себя, если будешь продолжать в том же духе.

Ее настойчивость — это спичка на пороховой бочке моего стресса. После того как меня столкнули в бассейн, я чуть не утонула, а теперь еще и поняла, что нас собираются выселить, я срываюсь.

— Разве ты не видишь, что я делаю это, чтобы позаботиться о нас! — Кричу я.

В ее ясных карих глазах плещется обида.

Я тут же жалею, что набросился на нее. Мои плечи опускаются. Я вытираю лоб рукой.

— Вай, прости меня. Я не должен был кричать. Просто... у меня много дел.

— Ты думаешь, я не знаю, как тяжело ты работаешь? Думаешь, я не благодарна? — Она вскрикнула. — Я просто беспокоюсь о тебе. Ты можешь сделать очень многое, Кейди. В конце концов, ты сломаешься, а я не смогу этого пережить.

— Нет, сможешь. Ты сильнее, чем думаешь, Вай.

— Нет, не сильнее. — Настаивает она. — Мама ушла, и если ты тоже уйдешь, я останусь совсем одна. Я развалюсь без тебя.

Мое сердце болезненно сжимается. Я думаю о письме по почте и о звонке в банк. Сейчас так много поставлено на карту. Я не могу позволить ее слезам поколебать меня.

— Вай, — тяжело сглотнув, говорю я, — мне уже гораздо лучше. Ты не должна волноваться.

— Доктор сказал, что тебе нужно отдохнуть три дня. Еще не прошло и трех дней, Кейди. Если ты выйдешь на улицу и упадешь в обморок или еще что-нибудь ради нескольких баксов...

— Я не упаду в обморок. Мне действительно нужна эта работа, и мне действительно нужно идти, хорошо?

Она снова втягивает слезы и кивает.

Я уже на полпути к двери, когда оборачиваюсь. — А Вай?

— А?

— Плотно закрой за мной дверь. Никому не открывай.

— Зачем ты мне это говоришь. Я не ребенок. — Хмыкает она.

Я думаю о письме из банка. — Никому не открывай, хорошо?

— Хорошо.

С сердцем в горле я распахиваю дверь и бегу вниз по лестнице.

Джинкс: Как долго ты собираешься сопротивляться мне, Новенькая девочка? Или лучше сказать Кейди? Рыжая? Роза с разными именами пахнет так же сладко. Оборвут ли сегодня наконец твои лепестки?