Еще до появления коронавируса многочисленные данные свидетельствовали об экономическом и социальном опустошении, которому подвергаются менее образованные и менее мобильные представители рабочего класса. Экономическая глобализация лишила многих представителей этих сообществ источников процветания и стабильности, которые делали возможной процветающую жизнь. Нападки на социальные нормы семьи, веры и традиций, в дополнение к этим экономическим проблемам, способствовали разрушению семейных и общинных опор, что в свою очередь привело к разбитым жизням, связанным с преступностью, безработицей и смертью от отчаяния. Реакция элиты на пандемию только увеличила преимущества класса ноутбуков и ухудшила условия жизни класса тактильных людей.

Те, кто находится у власти и влияния, очерняют и демонизируют этих сограждан как отсталых, расистов, рецидивистов, даже слишком ленивых, чтобы встать и двигаться. Это было последовательное послание элиты, выходящее за рамки политических категорий, и сегодня оно является отличительной чертой либерального дворянства, управляющего основными институтами современных либеральных демократий.

То, что элиты называют "популизмом", является реакцией иммунной системы политического организма, но это не лекарство от нашей политической болезни. Лекарство заключается в формировании новой элиты, которая решительно защищает не просто свободу стремиться к добру - и которая затем пожимает плечами, когда обычные люди тонут в мире без границ и спасательных жилетов - но вместо этого посвящает себя продвижению и строительству общества, которое помогает обычным гражданам достичь жизни в процветании.

Даниэлу предлагает полезную отправную точку. Его вопрос был следующим: В погоне за общим благом - хорошей жизнью, которая не является "экстраординарной", но общей, обобщаемой, широко достижимой для большинства людей в приличном обществе - как нам построить общество, которое защищает и поддерживает молитвенную жизнь среди обычных людей?

Даниэлу утверждал, что молитва - это центральная практика процветающей человеческой жизни, в которой мы осознаем горизонт за пределами нашего времени и места, осознаем нашу нужду, смиряемся с нашей зависимостью и призваны думать и молиться за других. Тем не менее, он отметил, что многие аспекты современной эпохи делают подлинную молитвенную жизнь и сопутствующие ей добродетели чрезвычайно трудными. Даниэлу понимал, что поощрение личного благочестия в мире постоянного отвлечения, технологического ускорения и потребительства недостаточно для выполнения этой задачи. Свобода молиться" в мире, неблагоприятном для привычки к молитве, функционально эквивалентна ее прямому лишению.

Недавнее переиздание классической книги Даниэлу мудро выбрало для своей обложки картину "Ангелус" Жана-Франсуа Милле. На картине изображены муж и жена, читающие молитву Angelus (молитва в честь Благовещения, когда ангел Гавриил сообщает Марии, что она родит Мессию), вероятно, в сумерках в 6 часов вечера. Они кажутся простыми фермерами, но в этот момент весь сельскохозяйственный инвентарь и картофель были сброшены и лежат рассыпанными у их ног, пока они молятся вместе. Вдали над горизонтом возвышается церковная башня, далекая, но, предположительно, достаточно близкая, чтобы пара могла слышать ее колокола. Это картина простого, но глубокого благочестия, и в ней запечатлена культура, которая указывает нам за пределы коммерции и индивидуальных желаний на более широкий и трансцендентный горизонт.

Говоря о своей самой известной и самой популярной картине, Милле позже рассказывал:

Идея "Ангелуса" пришла ко мне, потому что я вспомнил, что моя бабушка, услышав звон церковного колокола, когда мы работали в поле, всегда заставляла нас останавливать работу, чтобы произнести молитву "Ангелус" за бедных усопших, очень религиозно и с кепкой в руке.

Милле и Даниэлу подчеркивают демократический аспект молитвенной практики в таком обществе: его блага являются общими, а не , для участия и процветания в которых требуется получение высшего образования в элитных учебных заведениях или особый язык включения и исключения. Сегодня башни церквей заслоняют небоскребы высоких финансов, а их колокола умолкли, уступив место автомобильным гудкам, строительной какофонии и шуму в наушниках, производимому музыкальной индустрией. Широко доступные общественные блага были перегружены частными привилегиями.

Мы можем распространить анализ Даниэлу почти на все аспекты сегодняшней жизни. У нас есть свобода вступать в брак, но все меньше людей вступают в брак. У нас есть свобода иметь детей, но рождаемость резко падает. У нас есть свобода исповедовать религию, но люди отказываются от веры своих отцов и матерей. У нас есть свобода изучать наши традиции, приобщаться к нашей культуре, передавать учение старших молодым, но мы отдаем лишь долг уменьшающемуся числу детей, которые разделят бремя содержания растущего числа стариков. В мире, враждебном ко всем этим потенциально "демократическим" благам (а не только к свободе наслаждаться ими или нет), мы уничтожаем их фактическое достижение во имя теоретической свободы, но в действительности увеличиваем зависимость от зависимостей, предоставляемых большими технологиями, большими финансами, большим порно, большой травой, большой фармацевтикой и надвигающимся искусственным миром Мета, который смягчит страдания все более невыносимого мира, который мы фактически построили.

Даниэлу понимал, что процветание требует большего, чем индивидуальный выбор в мире, напоминающем Дикий Запад. Достижение молитвенной жизни может быть облегчено или почти невозможно, в зависимости от условий, создаваемых общественным и социальным порядком. Он оплакивал утрату того, что когда-то было "демократизированной" молитвенной жизнью, хорошо представленной в "Ангелусе" Милле, а теперь заменено неким элитарным секвестром досуга и созерцания:

Я могу упомянуть, что монахи … создают для себя среду, в которой они могут эффективно молиться". Именно это последнее соображение подводит нас к сути нашей проблемы. Если монахи чувствуют необходимость создания среды, в которой они смогут молиться, если они считают, что молитва невозможна без определенных условий тишины, уединения и правила, то что мы должны сказать о массе человечества? Должна ли молитва быть привилегией небольшой духовной аристократии, а основная масса христианского народа должна быть от нее отстранена?

Либерализм предлагал человечеству ложную иллюзию благословения свободы ценой социальной стабильности. Оказалось, что это обещание было еще одной тактикой олигархического порядка, направленной на то, чтобы отнять у слабых все ценное. Даниэлу осудил элитаризм, который лишил простых людей жизненно важного горизонта надежды:

Мы должны реагировать против любого взгляда, который делает духовную жизнь привилегией небольшого числа людей; ибо такой взгляд предает существенный смысл послания, которое является не только христианским, но и религиозным, что молитвенная жизнь - это абсолютно универсальное призвание человека.

Мы должны также оплакивать лишение перспектив крепкого брака, счастливых детей, множества братьев и сестер, двоюродных братьев и сестер, многопоколенных семей, культурного наследия, ритма и комфорта религиозной жизни, поддерживаемой укрепляющим присутствием святых мужчин и женщин, кладбищ и памяти об умерших в нашей среде как напоминания о том, чем мы обязаны и что мы должны передать - общественной и политической культуры, в которой обычные блага были общепринятыми.

Так и укрепляющие формы семьи, общины, церкви и культурного наследия являются "политической проблемой", требующей политического решения. Простого предложения свободы недостаточно. Формирующие условия, в которых можно хорошо распорядиться своей свободой, делают возможным подлинное "благословение свободы", которое, как это ни парадоксально, но, тем не менее, логически может быть обеспечено только силой взаимно усиливающих друг друга обычая и закона.

Все больше фактов свидетельствует о том, что социальный порядок, публично безразличный к религиозной вере и практике, становится особенно наказуемым для "простолюдинов", или тех, кто находится в наиболее тяжелом экономическом и социальном положении в современном мире. Подтверждая опасения Даниэлу, одно из недавних исследований, направленное на выяснение причин роста "смертей от отчаяния" среди американцев из рабочего класса, особенно среди тех, кто не имеет высшего образования, обнаружило сильную корреляцию между упадком религиозной веры и практики и ростом числа самоубийств, передозировок опиатов и заболеваний, связанных с алкоголем. Более того, исследование показало, что эти смерти связаны не просто с индивидуальной потерей веры, а с общественным проявлением религиозного безразличия. Авторы исследования обнаружили, что резкий рост числа "смертей от отчаяния" был тесно связан с публичной отменой "голубых законов" и дня отдыха по субботам. Распространение либерального индифферентизма на одно из основных благ, обеспечивающих процветание жизни, - благо досуга, связанное с позитивным поощрением молитвы, - оказало непропорционально сильное и даже смертельное воздействие на наименьших среди нас. Тем не менее, как "консервативные", так и "прогрессивные" либералы - первые, заботящиеся о свободе вероисповедания, вторые, исповедующие заботу о бедных - хранят молчание по вопросу о том, является ли достигнутое нами общественное безразличие благом для общества.