Сегодня наша Элита чувствует не долг перед нормальными, а, скорее, презрение к ним и желание подчинить нормальных воле Элиты. Политически это проявляется в том, что Элита проводит политику, которая в лучшем случае игнорирует потребности нормальных, а в худшем - стремится наказать их. В культурном плане это принимает форму безостановочного шквала ненависти и ругательств, направленных на все, что нормалы считают священным.
Книги этого жанра рисуют портрет злобной и враждебной элиты, которая радостно и бескорыстно занимается уничтожением рабочего класса. Это книги, написанные для одной "команды": основываясь на обличении оппозиции, они стремятся укрепить верность предположительно лучшей команде. При этом их энергия в основном выражается в форме оппозиции и даже негодования по отношению к тем, кто претендует на роль социальных ставленников "нормальных", и совсем не обязательно (более того, крайне редко) изображает восхищенный портрет добродетелей обычных людей. Этот жанр в основном направлен на обличение врага, а не на возвеличивание добродетелей.
Менее зажигательный подход просто позволяет с помощью корреляции предположить возможность причинно-следственной связи: в то время как состояние хорошо образованных городских и пригородных жителей резко улучшилось, состояние более сельских и менее образованных заметно и стремительно ухудшилось. Не подразумевая намерений или враждебности как таковой, Чарльз Мюррей собрал множество данных, показывающих, что люди, живущие в "пузырях HPY (Гарвард, Принстон и Йель)", процветают, в то время как люди с более низким уровнем образования и растущей географической изоляцией в "летучей стране" страдают от сыпи разводов, внебрачных детей, плохого здоровья, наркотической и алкогольной зависимости, смертей от отчаяния и преступности.
Аналогичным образом Тим Карни утверждал, что индивидуалистический этос элиты хорошо послужил им, в то время как серьезно и негативно повлиял на повседневную жизнь "отчужденных", тех, кому не хватает социального капитала для создания тех видов связей и уз, которые позволяют богатым и хорошо связанным людям процветать в экономике, где победитель получает все. Карни отметил, что «история о том, как мы получили Трампа, - это история распада общины, которая также является причиной нашей опиоидной чумы, отсева рабочей силы, отхода от брака и растущего неравенства».
По мнению журналиста Дэвида Гудхарта, аналогичная ситуация сложилась в Великобритании накануне голосования в пользу Brexit. Исследуя растущий раскол в своей стране, Гудхарт провел различие между людьми "Где угодно" и людьми "Где-то". В то время как "Любые места" имеют "переносную "достигнутую" идентичность, основанную на успехе в образовании и карьере, что делает их в целом комфортными и уверенными в новых местах и людях", "Где-то", - утверждал Гудхарт, - «проиграли экономически с сокращением хорошо оплачиваемых рабочих мест для людей без квалификации и культурно тоже, с исчезновением отдельной культуры рабочего класса и маргинализацией их взглядов в общественном разговоре».
Упадок рабочего класса - в прошлом главной опоры левой политики - был вызван его политическим отказом от прогрессистов и последующим игнорированием со стороны правых. Избрание Трампа и принятие Brexit были порождены отчаянием от того, что они безголосые и непредставленные. Реакцией мейнстрима обеих партий стало осуждение не только Трампа и Brexit, но и рецидивизма тех, кто поддерживал их.
С другой стороны крепостных стен часто можно встретить обличения пороков "народа". Критика моральных недостатков простых людей, исходящая от левых, стала популярной пищей для разжигания негодования среди консерваторов, и, тем не менее, как прогрессивные, так и праволиберальные политики продолжают излагать свои взгляды на недостатки тех, чьи голоса они списали, чаще всего в откровенных и (как они считают) не для протокола моментах. Выступая на благотворительном мероприятии в 2008 году, кандидат Барак Обама размышлял о причинах растущего недовольства среди рабочего класса, заявив: "Они становятся озлобленными, они цепляются за оружие, или религию, или антипатию к людям, которые не похожи на них, или антииммигрантские настроения, или антиторговые настроения как способ объяснить свое разочарование". В то время как его оппонент на демократических праймериз 2008 года Хиллари Клинтон критиковала тогдашнего сенатора Обаму за его "унизительные высказывания" об "Америке маленьких городков" как "элитарной и не имеющей отношения к жизни", всего несколько лет спустя в 2016 году - также во время сбора средств - она знаменито назвала половину сторонников Дональда Трампа "корзиной плачевных" – «расистами, сексистами, гомофобами, исламофобами, называйте как хотите». Подобные высказывания не ограничивались демократами, о чем свидетельствует печально известное заявление Митта Ромни на очередном сборе средств о том, что «47 процентов людей ... будут голосовать за президента [Обаму], несмотря ни на что. . . Есть 47 процентов, которые с ним, которые зависят от правительства, которые считают себя жертвами, которые считают, что правительство обязано заботиться о них, которые считают, что они имеют право на медицинское обслуживание, на еду, на жилье, и так далее».
Эти печально известные заявления - часто рассматриваемые как те, которые помогли потопить кандидатуры Ромни и Клинтон и едва не нанесли смертельный ущерб первому запуску Обамы - особенно примечательны тем, что они раскрывают истинные взгляды тех, кто занимает неоспоримый элитный статус в американском обществе. В каждом случае это были оценки недостатков электората, которыми делились в комнате, заполненной донорами, и которые считались полностью "неофициальными". Эти заявления были откровенными признаниями в том, что кандидаты, стремящиеся получить голоса именно этих "колеблющихся избирателей", относятся к ним с искренним презрением и неодобрением, в частности, за целый ряд моральных недостатков, свидетельствующих об их отсталости, суевериях, фанатизме и отсутствии добродетельной уверенности в себе.
Эти обвинения в адрес обиженного рабочего класса, который в значительной степени заслужил свою уменьшенную долю за неспособность идти в ногу с прогрессом, звучат не только из уст политиков в откровенные моменты, но и появляются в более популярной прессе. Мало кто так яростно осуждал "народ", как "Невер трампер" Кевин Уильямсон. В эссе 2016 года, осуждающем консервативную сентиментальность (например, Вэнса, Карлсона или Шлихтера) по отношению к страданиям белого рабочего класса, Уильямсон (апеллируя к своему собственному происхождению из белого рабочего класса) утверждал, что эти мыслители защищают группу жалобщиков, которые в основном сами виноваты в своих тяжелых обстоятельствах. Уильямсон писал, что сочувствие к такому плохому выбору просто "аморально", и утверждал, что здравомыслящие люди должны отсечь рабочий класс как негативный актив: «Правда об этих неблагополучных, низкопробных сообществах заключается в том, что они заслуживают смерти. Экономически они являются отрицательными активами. С моральной точки зрения, их нельзя оправдать. . . . Им нужны не анальгетики, буквальные или политические. Им нужны реальные возможности, что означает, что им нужны реальные изменения, что означает, что им нужен U-Haul».
Академики высказывают моральные недостатки популистов в менее громких, но не менее резких осуждениях. По мнению политолога Джеймса Стимсона, почетного профессора Университета Северной Каролины, недовольство рабочего класса - это просто следствие его нежелания принять структурные изменения в современной экономике и переехать в районы с более широкими экономическими возможностями. "[Экономически успешные люди] амбициозны и уверены в своих силах. Те, кто боязлив, консервативен в социальном смысле и лишен амбиций, остаются и смиряются с упадком". Учитывая это, Стимсон сказал: "Я не рассматриваю их как некогда гордых работников, ныне лишенных собственности, а скорее как людей с ограниченными амбициями, которые могли бы искать лучшие возможности в другом месте, но не стали. Я рассматриваю их социальные проблемы скорее как объяснение того, почему они не искали возможности, когда могли бы, чем как результат потери работы". Стимсон заключил, что эти люди должны быть политически вытеснены «новым классом».
И левые, и правые, как популярные, так и академические, в основном прибегают к политике "друг/враг": другая сторона настолько морально развращена и способна установить тиранию, что ее нужно не только победить на выборах. Скорее, другая сторона должна быть полностью уничтожена.
Знай своего врага
Как показывает этот краткий обзор недавнего политического позиционирования, электорат все больше делится (по крайней мере, в социальных комментариях) на тех, кто осуждает "элиту", и тех, кто осуждает "народ".
Самое поразительное в этих позициях, но редко отмечаемое, это то, что эти позиции почти полностью оппозиционны. Они подчеркивают пороки тех, против кого, по их мнению, они выступают (либо снисходительной элиты, либо жалких масс), вместо того, чтобы определить, что является превосходным в их собственных приверженцах. Конечно, сплочение сторонников вокруг оппозиционной позиции - обычное дело в политике. Но обычно такая оппозиционная позиция сопровождается некоторыми явными утверждениями о превосходстве собственной позиции и своих сторонников, и, как минимум, набором неявных утверждений. Примечательной особенностью нового политического раскола в западных либеральных демократиях является почти полное отсутствие явных утверждений о превосходстве собственной "команды", и даже, можно утверждать, отсутствие объяснимых неявных защит. Нынешняя политическая перестройка, похоже, почти полностью обусловлена враждебностью к предполагаемым недостаткам и даже моральным порокам оппозиции.