В течение первого года правления Чэня в Синьцзяне было размещено около ста тысяч объявлений о вакансиях, связанных с полицейской деятельностью, а ежегодные расходы на безопасность в 2017 году почти удвоились по сравнению с предыдущим годом и составили 58 млрд юаней, или примерно 8,6 млрд долларов США на тот момент. Он усилил многие полицейские меры, введенные его предшественником, такие как строгие ограничения на религиозные практики, распространенные среди уйгуров, в том числе на отращивание мужчинами бород и ношение женщинами хиджабов. Согласно правительственным данным, в период с 2017 по 2020 год власти Синьцзяна привлекли к ответственности более 533 000 человек, что в шесть раз превышает средний показатель по стране за этот период.
Чэнь удвоил усилия по созданию полицейской системы по принципу "решетки", установив за первые четыре месяца более 4900 полицейских участков, чтобы создать, по его словам, надежную "систему превентивного социального контроля". Расположенные на расстоянии от тысячи до шестнадцатисот футов друг от друга в городских районах, эти одно-двухэтажные пункты были самыми современными и многофункциональными из тех, что Чен построил на сегодняшний день. В них были предусмотрены такие удобства для жителей, как беспроводной интернет, зарядные устройства для телефонов, аптечки, а в некоторых случаях даже адвокаты, оказывающие юридические услуги. Чен проверял эффективность своей системы регулярными выборочными проверками, появляясь без предупреждения, чтобы проверить время реакции офицеров. К лету 2018 года он ввел в эксплуатацию по меньшей мере 7700 полицейских участков по всему Синьцзяну. Местные музыканты написали песню в знак благодарности, в которой есть такие строки, как «Маленькие полицейские участки, при упоминании о них сердце становится теплым».
Чен расширил сети камер наблюдения, связанных с полицейскими базами данных. Его правительство использует аналитику больших данных, собирая и просеивая огромные массивы личной информации, такой как передвижения людей, а также банковские, медицинские и юридические записи, чтобы попытаться определить потенциальные угрозы и предвидеть преступления, протесты и насилие. Как сказал один инженер государственного оборонного подрядчика, идея состоит в том, чтобы управлять городской средой как полем боя и «применить идеи военных киберсистем в области гражданской общественной безопасности». На практике используемые индикаторы часто были сомнительными. Власти задерживали уйгуров за публичное проявление религиозной набожности, поддержание связей с родственниками, живущими за границей, владение несколькими телефонами или даже утверждение, что у них нет никаких телефонов.
Синьцзян стал излюбленным полигоном для отработки методов обеспечения безопасности. Полицейские агентства по всему Китаю отправляли туда сотрудников по программам обмена, в ходе которых участники обучались новым тактикам борьбы с терроризмом, которые они привозили обратно для использования в своих регионах. Близлежащие районы с большим мусульманским населением, такие как провинция Цинхай и регион Нинся, начали копировать Синьцзян в использовании удобных полицейских участков. В Тибете органы безопасности приобрели системы наблюдения и предиктивной полиции, которые пытались прогнозировать деятельность целевых лиц, например, просматривая данные банковских счетов, социальных сетей и мобильных телефонов, чтобы составить представление об образе жизни и социальных кругах человека.
Безопасность в синьцзянском стиле появилась даже в тех районах, где в недавней истории не было крупных этнического насилия, особенно после того, как в 2018 году министр общественной безопасности Китая высоко оценил использование круглосуточных полицейских участков и призвал к более широкому внедрению. Наньнин, столица юго-восточного региона Гуанси, ввел десятки полицейских постов, которые подключены к городской цифровой системе управления безопасностью и служат "антитеррористическими плацдармами". В провинции Ганьсу, где проживает около 13 миллионов представителей мусульманской этнической группы хуэй, столица Ланьчжоу создала сеть удобных полицейских участков, укомплектованных боевыми группами по борьбе с терроризмом. Местные власти назвали их "городскими маяками", с которых полицейские и военизированные "ангелы-хранители" круглосуточно наблюдают за городом.
Запутанная паутина
Когда Civid-19 пронесся по Китаю в начале 2020 года, Чжоу Шаоцин обратился к Твиттеру с критикой реакции правительства. Как бывший цензор, вычищавший чувствительные высказывания из некоторых самых популярных в Китае мобильных приложений, он знал, как власти пытаются контролировать информацию, и поэтому сомневался в официальных заявлениях о заражении. "Система Коммунистической партии Китая считает стабильность своим принципом, и перед лицом больших проблем каждый защищает себя сам", - написал Чжоу, тридцатилетний одинокий отец двоих детей, своим примерно тремстам подписчикам в то время. По его словам, должностные лица больниц и учреждений здравоохранения «все, намеренно или нет, сокращают число подтвержденных случаев заболевания и превращают большие проблемы в маленькие».
Несколько дней спустя трое мужчин появились в квартире Чжоу в северо-восточном городе Тяньцзинь. Одетые как добровольцы, они сказали Чжоу, что проводят разъяснительную работу среди населения о мерах по борьбе с пандемией. Когда Чжоу открыл дверь, троица ворвалась внутрь и повалила его на пол. За ними последовали семь полицейских в форме. Его маленькая дочь начала плакать, когда ее тоже стали удерживать. "Я был ошеломлен, а затем испуган", - вспоминает Чжоу. Один из полицейских поднес телефон Чжоу к его лицу и спросил, его ли аккаунт в Твиттере. "Да", - ответил он.
Работая модератором контента в китайской интернет-компании ByteDance, Чжоу помогал обеспечивать соблюдение директив государственной цензуры, удаляя непристойные и антипартийные материалы из популярного новостного агрегатора Jinri Toutiao и платформы для обмена видео TikTok. Однако в частной жизни Чжоу разочаровался в партии и часто писал в Твиттере о своем недовольстве авторитарным правлением. В 2018 году его посты заслужили выговор от полиции, но после затишья Чжоу возобновил писать в Твиттере, ободренный кажущимся отсутствием последствий.
На этот раз не обошлось без послаблений. Прокуроры обвинили Чжоу в "разжигании ссор и провоцировании неприятностей" путем публикации и ретвита более 120 сообщений в Твиттере, порочащих китайских лидеров, политическую систему и реакцию Covid-19. Чжоу признал свою вину и подписал заявление о раскаянии, надеясь, что сможет быстрее вернуться к своим детям. Несмотря на это, в ноябре 2020 года местный суд приговорил его к девяти месяцам тюремного заключения, включая пребывание под стражей в полиции. Суровость наказания удивила Чжоу, учитывая, насколько мала была его аудитория в Твиттере. "Наверное, это была месть", - сказал он.»Я чувствовал себя беспомощным и возмущенным».
Власти, которые раньше полагались на информаторов, чтобы выяснить, что люди говорят наедине, теперь легко делают это с помощью цифрового наблюдения. Сложные алгоритмы, разработанные китайскими технологическими компаниями, могут определять чувствительные слова и изображения и перехватывать их в середине передачи, оставляя отправителей и потенциальных получателей в неведении о том, что их разговоры подверглись цензуре. Обычные люди все чаще сталкиваются с преследованиями и наказаниями за неосторожные комментарии, сделанные в чатах социальных сетей и приложениях для обмена сообщениями, где случайные высказывания в адрес семьи или друзей могут быть зафиксированы как улика.
В то время как прямая критика партии и ее высших руководителей всегда влекла за собой суровое наказание, власти все более сдержанно относятся даже к праздным разговорам о политике. Строительный надзиратель был задержан на пять дней после того, как пошутил в WeChat о любовном треугольнике между высокопоставленным китайским чиновником и знаменитостью. Автомеханик был наказан после того, как ругался в группе WeChat, сомневаясь в интеллекте полицейских, проводивших проверку под дождем. Ли Вэньлян, врач, который использовал WeChat для раннего оповещения о новом коронавирусе в конце 2019 года, получил выговор от полиции за якобы распространение слухов, хотя наказание было отменено через несколько недель после смерти Ли от Covid-19 в феврале 2020 года, на фоне общественного возмущения тем, как государственная цензура помешала правительственным мерам по борьбе с инфекцией.
Китайский подход к Covid-19 с нулевой толерантностью усилил и без того грозный государственный аппарат по задержанию граждан. Власти ограничили передвижение с помощью повсеместной системы "кодов здоровья" на базе смартфонов, которая классифицировала людей по их потенциальному воздействию Covid - зеленому, желтому или красному - на основе истории их поездок, результатов тестов и других данных. Зеленые коды требовались для входа в здания и общественные места или для поездок внутри страны, тогда как желтые и красные коды обычно приводили к ограничению передвижения или обязательному карантину. То, что начиналось как механизм борьбы с болезнями, стало удобным инструментом социального контроля, поскольку некоторые службы безопасности начали использовать данные медицинских кодов для выслеживания беглецов и блокирования поездок диссидентов. Некоторые активисты, петиционеры и адвокаты по правам человека сообщали о случаях, когда их медицинские коды становились желтыми или красными, заставляя их отказываться от планов поездок или отправляться на карантин, даже если они проживали в районах, где не было известных случаев заболевания Ковидом.