Во время учебы в школе Гарри начал интересоваться автомобилями и курить сигареты Chesterfield - эту привычку он приобрел, регулярно играя в румми с приятелями. После окончания школы он поступил в младший колледж Санта-Моники, но бросил его после одного семестра. "Я не мог позволить себе учиться", - объяснял он позже. "Пришлось работать, чтобы продержаться". Много лет спустя, вспоминая этот период, Гарри утверждал, что то время ненадолго превратило его в радикала. "Я был коммунистом", - заявил он. "Я считал капиталистическую систему полным провалом. Нам нужна была совершенно новая система, и коммунизм был единственным ответом. Все работают вместе и делят все, а не кто-то получает все". По всей вероятности, стремление и упорство Гарри были вызваны неопределенностью, когда он наблюдал, как его родители трудились, чтобы обеспечить семью, гоняясь за одной возможностью за другой, и годами депрессии. И несмотря на свои юношеские проступки, Гарри вырос дисциплинированным парнем с сильным чувством ответственности. Он рано усвоил, что удача - это не то, что само тебя находит; если ты хочешь ее получить, то должен искать ее сам.
К тому времени, когда в 1941 году Соединенные Штаты вступили во Вторую мировую войну, Гарри уже начал добиваться своего. Вернувшись в Сиэтл, он стал работать оператором железнодорожного сигнала. Во время войны Сиэтл стал центром промышленного производства, а также основным пунктом переброски войск. И в возрасте двадцати девяти лет Гарри Снайдер был призван в армию. 23 ноября 1942 года он пришел в армейский призывной пункт в Такоме и записался на службу.
Гарри быстро отправили на базовую подготовку в Северную Калифорнию на ярмарочную площадь округа Фресно, которая до недавнего времени использовалась как грубый временный лагерь, в котором проживало 5 344 этнических японца. К моменту прибытия Гарри Снайдера последние японцы были вывезены, а ярмарочная площадь передана Четвертой воздушной армии. Несмотря на то, что в лагере для интернированных японцев все было не менее грубо (самодельные бараки из просмоленной бумаги, пристройки и водопроводные трубы с просверленными отверстиями), ВВС превратили территорию в нелетный учебный центр для связистов, специалистов по маскировке, специалистов по химической войне, клерков, поваров и водителей грузовиков.
Пробитая барабанная перепонка не позволила Гарри Снайдеру служить в пехоте и уберегла его от отправки за границу. Вместо этого служба Гарри проходила в основном за письменным столом. После базовой подготовки во Фресно он был направлен в Гастингс, штат Небраска, Даллас, штат Техас, и Солт-Лейк-Сити, штат Юта. На некоторое время Гарри направили на Гамильтон-Филд в Новато, штат Калифорния, к северо-востоку от Сан-Франциско. Там располагалась штаб-квартира Первого крыла армейского авиационного корпуса, где он работал в отделе документации, обрабатывая B-24. Чтобы получить дополнительные деньги, Гарри подрабатывал на верфях в Саусалито, зарабатывая дополнительно семьдесят долларов в неделю. После службы на Гамильтон-Филд Гарри отправили обратно в Лос-Анджелес, где он работал клерком-типистом в Армейском авиационном корпусе.
Когда война закончилась, Гарри вернулся в Сиэтл. Военные годы перемещали людей вдали от родных мест и сводили их вместе самыми неожиданными способами. В 1947 году Гарри было тридцать четыре года, и он работал продавцом, продавая сэндвичи в коробках в столовую Форта Лоутон. И вот однажды в 1947 году, сдавая сэндвичи в Форт-Лоутон, Гарри познакомился с двадцатисемилетней управляющей ресторана, застенчивой женщиной с теплым, участливым лицом. Ее звали Эстер Джонсон.
Дочь и внучка угольщиков, Эстер Лавелл Джонсон родилась 7 января 1920 года. Она выросла в крошечной деревушке Соренто среди обширных сельских равнин богатой углем шахты Шоал-Крик Таун на юго-западе Иллинойса, четвертым ребенком в семье Орлы и Мейбл (урожденной Моллой) Джонсон, состоящей из восьми детей.
Когда Эстер была маленькой девочкой, семья жила в небольшом одноэтажном деревянном каркасном доме с черепичной крышей на Стейт-стрит, напротив Объединенной методистской церкви. Соренто был настолько мал, что большинство домов, в том числе и дом Джонсонов, не имели номеров. В тесном домике было, пожалуй, не больше тысячи квадратных футов; у него было небольшое крыльцо и крошечный дворик, примыкавший к улице. Дом не отличался ничем выдающимся, но это был шаг вперед по сравнению с шахтерскими поселками, где жили многие семьи в соседних графствах.
Будучи жительницей Иллинойса в пятом поколении, Эстер происходила из длинного рода выносливых мужчин и женщин, обладавших духом веры и огромным упорством. По отцовской линии ее прапрапрапрадед Кристофер Лавинг родился в Вирджинии в 1750 году и подростком участвовал в Революционной войне. Бережливый человек, который вел скрупулезный учет своих денег, Ловинг владел фермой в сто акров в округе Честер, Южная Каролина. Джеймс Гришэм, прапрадед Эстер по отцовской линии, был фермером и ветераном великой войны с Черным Ястребом 1832 года. Родом из округа Диксон, штат Теннесси, он был одним из первых, кто заселил округ Монтгомери, штат Иллинойс.
Едва избежав великого ирландского картофельного голода, дед Эстер по материнской линии, Брайен Моллой, родился 1 марта 1850 года в Новом Орлеане, всего через шесть недель после того, как его родители, Патрик и Кэтрин (урожденная Монахан), прибыли из графства Каван, Ирландия. Позже Моллой отправился на север, в Иллинойс, где стал одним из первых бизнесменов Соренто. У него и его жены Анны было одиннадцать детей, включая Мейбл, мать Эстер.
Семья Джонсонов появилась в Соренто с приездом прадеда Эстер, Израэля Джонсона. Фермер и аукционист, Израэль родился около 1821 года и приехал в Иллинойс на крытом фургоне из Теннесси. Согласно данным переписи населения, в 1870 году Израэль Джонсон владел личным имуществом стоимостью 1000 долларов. Отец Израэля, Джонатан Джонсон, был служителем церкви из Теннесси. В те времена окружные священники неделями путешествовали верхом на лошадях с всем своим земным имуществом, упакованным в седельную сумку, переезжая от временного города к временному городу и от временной церкви к временной церкви, укрощая дикую природу и заблудшие души, которые они встречали на своем пути.
В свое время мать Эстер, Мейбл, работала школьной учительницей. До женитьбы ее отец, Орла, работал в розничном магазине. Однако, как и его отец, Лоусон, до него, Орла в конце концов стал угольщиком и фермером. Большинству мужчин со скромным достатком было трудно не пойти в шахты. Дешевого битуминозного или мягкого угля в Иллинойсе было много, и к середине 1800-х годов он пользовался большим спросом. Вплоть до начала Великой депрессии добыча угля в Соренто росла.
Орла, как и многие другие местные жители, работала на шахте "Панама" компании Shoal Creek. Впервые открытая в 1906 году, "Панама" находилась всего в пяти милях от Соренто. Орла работал вместе со своим братом Олисом, их отцом Лоусоном и человеком по имени Джон Л. Льюис (который впоследствии в течение сорока лет, с 1920 по 1960 год, был президентом Объединенной шахтерской организации Америки).
Панама" была относительно небольшим предприятием, использовавшимся в основном для снабжения железной дороги Клевер-Лиф (построенной в 1881 году вдоль южного берега Великих озер и соединявшей Буффало, Нью-Йорк и Чикаго). Шахта часто закрывалась на длительное время, поэтому большинство работников дополняли свой доход от добычи другой работой, в основном фермерской.
К тому времени, когда отец Эстер начал работать в шахтах, добыча угля уже пошла на спад. Обвал фондового рынка в 1929 году и последовавшая за ним Великая депрессия навсегда положили конец буму в горнодобывающей промышленности. Тысячи шахтеров потеряли работу, а шахта за шахтой закрывались. В 1934 году, когда Эстер было четырнадцать лет, Панама закрылась навсегда. Группы шахтеров и их семьи покинули Соренто, отправившись искать средства к существованию в других местах.
Хотя семья Джонсонов осталась в Соренто, их не обошли стороной трудности. В какой-то момент семья отдала некоторых своих детей на воспитание родственникам. Эстер на некоторое время отправили жить к бабушке и дедушке. Хотя это была временная мера, в итоге она прожила с ними до окончания средней школы.
Хотя ее родители были католиками, живя с бабушкой и дедушкой, Эстер регулярно посещала Свободную методистскую церковь. Простая, побеленная, деревянная каркасная постройка с сосновыми скамьями и колокольней, покрытой черепицей, располагалась на западной стороне северной Мэйн-стрит, напротив железнодорожных путей. Свое название церковь получила благодаря отказу от практики взимания платы за лучшие места на ближайших к кафедре скамьях (свободные методисты также выступали против рабства). Скорее всего, именно здесь сформировались простые и принципиальные убеждения Эстер.
Какие бы чаяния ни питали Джонсоны к своим восьми детям, скромные обстоятельства, в которых они оказались, безусловно, сужали возможности. И все же, несмотря на финансовые трудности, которые тяготили семью, им удалось сделать упор на образование. По общему мнению, Эстер была одаренной ученицей; она обладала острым умом, скрытым за застенчивой манерой поведения. В школьном ежегоднике "Шо-Ла-Хи" Эстер изображена в скромном платье и очках с толстыми стеклами, которые делают ее намного старше, чем она была на самом деле. В течение трех лет обучения в средней школе Соренто Эстер была отличницей, а также членом хора, школьного хора и коммерческого клуба. Она также была президентом класса и помощником редактора газеты Sho-La-Hi. С характерной скромностью Эстер однажды описала свои школьные годы, сказав, что "я хорошо проводила время в школе".