Неофициальный империализм эпохи Мэйдзи и Тайсё, 1868-1904 гг.
Мир Токугава закончился насилием, предшествовавшим и сопровождавшим реставрацию Мэйдзи в 1860-х годах. После этого межгосударственные войны стали происходить чаще, чем в любой другой период истории Японии, в среднем раз в 2,5 года. Это была вторая поразительная трансформация. Наши данные неожиданно улучшились, и мы можем ясно увидеть влияние внутренней политики на принятие решений о войне и мире.
После 1854 г. американские и британские военно-морские державы вынудили Японию подписать "неравноправные" торговые договоры, открыв торговые порты для иностранных судов и торговых домов. Неравноправными они были в двух смыслах. Во-первых, они давали право экстерриториальности иностранцам, проживающим в этих антрепотах, которые подчинялись не японским законам, а законам своих стран. Они не могли быть привлечены японскими судами даже к уголовной ответственности за убийство. Во-вторых, договоры устанавливали японские тарифы на импортируемые и экспортируемые товары, в то время как колониальные державы могли устанавливать свои собственные тарифы. Это неравенство вызывало глубокое недовольство, как и в Китае, однако его соблюдение обеспечивалось иностранными военными кораблями, сопротивление которых было бесплодным.
Некоторые понимали, что иностранное давление будет только усиливаться. Западные страны посягали на суверенитет Китая, создавая территориальные анклавы за пределами китайской юрисдикции. Следующей жертвой может стать Япония. Отсюда реформаторское движение 1866-68 годов, в ходе которого был свергнут сёгун, подавлены восстания и начались реформы, известные как Реставрация Мэйдзи, адаптировавшая западные модели модернизации под лозунгом "сильная армия равна сильной нации". Милитаризм поначалу был самообороной.
Японии была выгодна ее островная экология, а внимание западных империалистов было приковано к Китаю. В течение трех десятилетий японская элита была предоставлена самой себе для проведения реформ, что стало необходимой передышкой, которой так не хватало Китаю и Индии. Япония уже имела коммерческую экономику, и реформы ускорили экономический рост. Однако стране мешала нехватка природных ресурсов и экспортных рынков, а также перенаселенность. Это подталкивало к тому, что Япония стремилась заполучить ресурсы Кореи, Маньчжурии и северо-восточного Китая и направить туда японских поселенцев. Это делало японский империализм более вероятным, хотя главным мотивом оставалась самооборона . Военные реформы по образцу французских и британских, а также революция в области коммуникаций позволили японцам присоединиться к заокеанским имперским державам.
Японская элита рассчитывала на внешнюю экспансию, как это делали западные страны. Вплоть до 1890-х годов доминирующей политикой Японии был неформальный империализм - открытие рынков, при необходимости с угрозами, чтобы предоставить Японии те же неравные права, которыми пользовались западные державы. Великобритания, Франция и Нидерланды имели значительные азиатские колонии. Россия продвигалась в Северный Китай и Корею, строила железные дороги, соединявшие ее с дальневосточными провинциями. США, Франция, Германия и Великобритания выходили за пределы китайских договорных портов, создавая "сферы влияния" во внутренних районах страны, строя железные дороги, шахты и заводы, сдавая в аренду земли с экстерриториальными правами. Многие азиаты считали, что это шаг к разделу прибрежного Китая на колонии. В этом мире, по словам одного японского государственного деятеля, "сильные ели мясо слабых". Такая геополитика не была анархичной, поскольку имперские хищники сотрудничали друг с другом - сильные объединялись против слабых. Впоследствии такая бедная ресурсами страна, как Япония, могла быть принуждена к аналогичному подчинению. Япония хотела вступить в эпоху империализма, и Китай был очевидной целью, поскольку, как заметил японский министр-резидент, "когда в ювелирной лавке вспыхивает пожар, нельзя ожидать, что соседи откажутся от помощи". Китайские государства-притоки можно было отбирать. Корея была слаба, Тайвань практически лишен гражданства.
Первая эскалация произошла в 1876 г., когда канонерская дипломатия заставила заключить неравноправный договор с Кореей, который отменял статус Кореи как китайского данника, открывал три порта для японской торговли и предоставлял японцам экстерриториальные права в Корее. Второй шаг был предпринят в 1894 году, когда корейская монархия не смогла справиться с восстанием. Китай направил армию для восстановления порядка, поэтому Япония тоже вторглась в страну. Япония легко выиграла свою короткую войну, поскольку ее офицеры были лучше обучены и действовали слаженно, в отличие от разрозненных китайских генералов, что было отражением более широких структурных различий между двумя элитами. Китайцы мобилизовали 600 тыс. человек, японцы - 300 тыс. человек, но около 35 тыс. китайцев были убиты или ранены, а Япония потеряла лишь половину от этого числа. В других странах Япония проявляла сдержанность, чтобы не вызвать отторжения у западных стран. Великобритания была готова использовать Японию для "баланса" против России, и в том же году она в значительной степени отменила свои неравноправные договоры с Японией. Другие державы последовали за ней в 1899 году. Теперь Япония имела больше свободы действий в Корее, не колонизируя ее, и получила от Китая компенсацию, присоединила к своим неравноправным договорам и аннексировала Тайвань.
Это были плоды дешевой победы. Япония переходила от страха перед другими империализмами к захвату своего собственного. По мере того как мир заполнялся империями, лучше всего было воспользоваться "окном возможностей", пока не стало слишком поздно, а это предполагало участие в глобальном капитализме. Япония оплачивала свои войны за счет заимствований на лондонском рынке, и ее китайские репарации были вложены туда. Британские финансисты вкладывали деньги в японский империализм. Первоначальным мотивом была самооборона, но капиталистическая жадность и национальный статус заменили этот мотив в том, что становилось нормальным имперским государством.
Но существуют разные формы империализма. Чтобы объяснить, какая форма победила, необходимо вникнуть в источники власти в Японии, куда реализм не может завести. В спорах о внешней политике японские историки различают "либералов", "националистов" и "милитаристов". Почти никто не был либералом в западном понимании этого слова - сторонником только открытых рынков, да и сам Запад не был таковым. В Японии сторонники неформальной империи столкнулись с теми, кто выступал за колонии или протектораты. Должна ли экспансия в Корее и Маньчжурии осуществляться путем переговоров об уступках или путем завоевания; должна ли Япония остановиться на Великой стене или выйти за ее пределы? Представители дипломатической службы выступали за первый вариант, армия - за второй. Они боролись за влияние в Сейме (парламенте), пока это не потеряло значения, и при дворе императора. В кабинете министров посты военного и военно-морского министров могли занимать только генерал и адмирал, состоящие в действующем списке. Они имели прямой доступ к императору, минуя премьер-министра, а армия или флот могли предотвратить формирование любого кабинета, отказавшись занять эти должности. На тот момент эта власть мало что меняла в японской политике, которая по-прежнему была осторожной.
Сначала японское правительство пыталось установить в Корее непрямое правление через корейскую монархию и местные элиты. Однако найти надежных корейских клиентов не удавалось, а конфликт с Россией нарастал. В 1898 г. другие державы вынудили Японию уступить России Квантунский полуостров в Маньчжурии, отторгнутый у Китая в 1895 году. Теперь у Японии и России были конкурирующие проекты строительства железных дорог в Маньчжурии. Британию по-прежнему больше беспокоила Россия, и в 1902 г. она подписала с Японией военно-морской договор. Поскольку США и Франция взяли пример с Великобритании, Япония не должна была столкнуться с их вмешательством в дела региона. Теперь Япония была самой сильной иностранной державой в Корее, но ее правители были раздосадованы вмешательством России в дела страны, которую называли "краеугольным камнем национальной обороны". Японский экспансионизм имел очевидные экономические и стратегические мотивы.
Эскалация империализма, 1905-1936 гг.
Военные считали, что как только Россия закончит строительство железных дорог и портов на Дальнем Востоке, баланс сил сместится в ее сторону. Поэтому второй акцией Японии стал упреждающий удар в 1905 г. по российским войскам в Сибири и Маньчжурии, воспользовавшись открывшимся геополитическим шансом. Это должно было снять опасения национальной безопасности, заменив российское господство на японское. Больше никто не вмешивался. Запад не ожидал решающего исхода, но Япония одержала победу. Основной российский флот прошел тысячи километров от Черного до Японского моря. У Цусимы он самоуверенно подошел слишком близко к японским береговым батареям и недооценил японские военно-морские навыки, в результате чего потерпел "уничтожение, аналогов которому едва ли можно найти в истории современных морских войн". Русская армия лучше действовала в Сибири и Маньчжурии, хотя Япония постепенно одерживала верх в войне, в которой пулеметы и колючая проволока, очевидно, делали оборону выше наступления; японские генералы были готовы нести чрезвычайно высокие потери при атаках на русские позиции. Обе державы мобилизовали более миллиона человек и ввели в бой более полумиллиона. Япония потеряла, вероятно, около 80 тыс. человек убитыми, Россия - около 70 тыс. человек. Погибло также около 20 тыс. мирных жителей. Это была страшная война.