Война - наихудший вариант не только потому, что это эффективная машина для убийства, но и потому, что ее исход непредсказуем. Начинать войну крайне рискованно. Реалистическая теория исходит из того, что решения правителей обычно имеют рациональную основу. Действительно, Путин тщательно планировал свои действия в течение нескольких лет. Он осторожно собирал свои силы на Украине в течение как минимум нескольких месяцев. Он выбрал подходящий, по его мнению, момент для нанесения удара, учитывая недавнюю зависимость от него Беларуси, европейскую разобщенность, новое, неопытное правительство Германии и мягко настроенного президента США. Возможно, он ждал окончания зимних Олимпийских игр, чтобы не причинять неудобств Китаю. Все это свидетельствует об инструментальной рациональности. Однако, несмотря на то, что Путин, несомненно, умный и расчетливый человек, его рассудок был подмят эмоциями, идеологией, необходимостью личного политического выживания, стремлением угодить националистическим и славянофильским группировкам, а также слепым презрением к тем, кого он считал своими врагами, как и многие другие агрессоры в истории.

Вскоре риск стал очевидным, поскольку украинские войска удержали позиции, отразив атаки российских войск на Киев и Харьков и вынудив их отступить с большими потерями. Когда первая волна провалилась, наступление на Донбасс было удвоено, туда были переброшены резервные силы, и возобновилась тактика, отточенная в Чечне и Сирии. Восточные и южные города разрушались не танками, а дальнобойной артиллерией, ракетами, ковровыми бомбардировками и кассетными боеприпасами. В подавляющем большинстве случаев они были неуправляемыми, поскольку запасы высокоточного оружия в России сокращались, поэтому солдаты и мирные жители гибли без разбора. Города уничтожались до того, как российские войска продвигались по земле - стратегия, которая вряд ли способна завоевать сердца и умы, но эффективна в деле уничтожения людей: отвратительная форма рациональности. Действия российских вооруженных сил были весьма плачевными, и пока эскалация Путина - частичная мобилизация и нанесение ракетных и беспилотных ударов по украинским городам и мирному населению - выглядит скорее признаком слабости, чем силы. Многое из этого подпадает под категорию военного преступления, хотя подобная жестокая тактика, включая преднамеренные нападения на мирных жителей, также была традиционной войной индустриальных обществ и применялась всеми сторонами во Второй мировой войне. Однако продвижение русских было очень медленным, а затем и вовсе прекратилось. Неизвестно, как долго они могут продолжаться. Невозможно назвать даже приблизительные цифры потерь, но на сегодняшний день число погибших, вероятно, превысило 50 тыс. человек.

Я уже подчеркивал непредсказуемость сражений, и предсказать исход этого (я пишу в конце 2022 года) не могу. Вероятно, война затянется еще надолго, поскольку ни одна из сторон не рассчитывает на быструю победу (при условии, что Запад не ослабит поставки оружия и санкции), и ни одна из сторон не заинтересована в переговорах. Возможно, российское численное превосходство и безразличие российских лидеров к большим потерям в конечном итоге приведут к тому, что Донбасс будет разрушен и захвачен. Возможно, Путин объявит о победе на этом этапе, а возможно, и не остановится. Даже если российским войскам удастся одержать победу на востоке, там, скорее всего, начнется партизанское сопротивление и политическая турбулентность. Конечно, большинство местных жителей больше волнует окончание войны, чем то, кто в ней победит. Кремлевские лидеры могут столкнуться с многолетней трясиной на Украине, что приведет к постепенному экономическому и военному упадку: пиррова победа. В конечном итоге это может сказаться на способности Путина продолжать править страной. Переворот против него остается для многих надеждой на решение проблемы путем переговоров, хотя его авторитарное правление выглядит очень прочно укоренившимся. С другой стороны, в последнее время инициатива принадлежит украинцам, которые добились значительных успехов на востоке и юге страны. Но если они продолжат набирать обороты, это увеличивает шансы на то, что Путин может перейти к ядерному ответу, возможно, сначала только боевым ядерным оружием, но все равно разрушительным не только для солдат, но и для окружающего гражданского населения. Американская реакция на это неясна. Угрозы возмездия звучат, но они остаются туманными. Но отсутствие рациональности в действиях Путина пока не внушает уверенности в разумности его дальнейших действий. Однако дальнейшая экспансия России маловероятна, учитывая ответную реакцию соседей, стремящихся вступить в НАТО и ЕС. Они правильно рассуждают, что в противном случае победа России приведет к новым вторжениям. От большой войны редко кто выигрывает - разве что оружейная промышленность. То, что эта война была настолько иррациональной, не должно вызывать удивления. Это свойство присуще большинству войн. Не стоит изображать Путина безумцем, ведь его глупость - не редкость для правителей.

Китайский ревизионизм

У китайского ревизионизма больше фронтов, но пока он не столь милитарен. Однако он может усугубиться на примере России или если США откажутся принять его усиление. В настоящее время оборонная стратегия США заключается в том, чтобы быть "ведущей военной державой в мире" и поддерживать "благоприятные региональные балансы сил в Индо-Тихоокеанском регионе, Европе, на Ближнем Востоке и в Западном полушарии". Хотя в прошлом это было широко принято, сейчас это выглядит провокационно по отношению к гораздо более мощному Китаю, особенно если учесть, что "поворот в Азию" Обамы был направлен против Китая, а Трамп нанес ему гротескные оскорбления. Оборонная стратегия Китая провозглашает: "Китай никогда не пойдет по проторенной дорожке больших держав в поисках гегемонии" и "По мере развития экономической глобализации, информационного общества и культурной диверсификации во все более многополярном мире мир, развитие и взаимовыгодное сотрудничество остаются необратимыми тенденциями времени". Хотя мы должны сомневаться в такой скромности, Китай потенциально может доминировать в своем регионе, хотя и не в мире, как это делали США.

Военные различия между этими двумя державами по-прежнему велики. Текущие военные расходы США, вероятно, более чем в два раза превышают китайские (хотя китайская статистика довольно непрозрачна). Соединенные Штаты имеют около шестисот зарубежных военных баз, в то время как Китай в ближайшее время будет иметь от трех до пяти. США имеют несколько военных баз вблизи Китая, а Китай не имеет ни одной базы вблизи США (такое же неравенство существует и в отношении России). В 2021 году Китай будет иметь около трехсот ядерных боеприпасов, а США - четыре тысячи. К 2030 году китайцы намерены довести их количество до одной тысячи, при этом они уже обладают "ядерной триадой" - способностью запускать ракеты с воздуха, суши и моря. У США двенадцать авианосцев и два в стадии строительства, а у Китая - три. За последние шестьдесят лет Соединенные Штаты развязали множество войн за рубежом, а Китай участвовал лишь в пограничных стычках, что заставляет некоторых наблюдателей сомневаться в боеспособности Китая. Однако потенциально назревает новая гонка вооружений в области гиперзвукового оружия, космических вооружений и кибероружия, в которой Китай не отстает. Опасение состоит в том, что атака, выводящая из строя космические спутники или системы управления, может привести к непредсказуемой эскалации. В настоящее время между США и Китаем нет каналов связи по поводу такого оружия, как между США и Советским Союзом по поводу ядерного оружия. Не так сильно перекошена и экономическая мощь. В 2019 году номинальный ВВП Китая отставал от американского и опережал его, если измерять его по валовому паритету покупательной способности; однако население Китая гораздо больше, поэтому его ВВП на душу населения составляет лишь пятую часть американского. Тем не менее его экономика будет продолжать расти.

В настоящее время Китай планирует экспансию с целью восстановления полного объема бывших китайских империй. Этот ревизионизм подразумевает установление полного контроля над Гонконгом, Синьцзяном и Тибетом, а также кусочками территории вдоль границы с Индией (что, по сомнительным утверждениям режима, соответствует англо-цинскому договору 1890 г.), возвращение Тайваня и доминирование в Южно-Китайском море. Эти цели лежат в пределах империй Мин и Цин, и прошлая имперская слава имеет большое значение для современного китайского национализма. Легитимность режима заключается не только в экономическом процветании и долголетии, но и в обеспечении единства и порядка на китайских землях. Официальная китайская идеология утверждает, что столетнее подчинение иностранным державам закончилось в 1949 году. После этого Мао сделал Китай свободным, Дэн - богатым, а Си придает Китаю глобальную силу. Это национальное возрождение опирается на народный ревизионизм, хотя и подкрепляется манипуляциями режима. Широко распространено ощущение, что все эти области по праву принадлежат Китаю, что придает агрессии националистически-праведный тон, от которого нелегко отмахнуться. В то же время, как это обычно бывает в пограничных спорах, соперники в оспариваемых зонах столь же твердо уверены в справедливости своей позиции, а Индия, Япония и Вьетнам являются довольно значительными державами. На китайско-индийских границах вероятны дальнейшие MID в стратегических и статусных интересах.