Тридцать восьмая глава ЗА ИМПЕРАТОРА

Он почувствовал исчезновение котла, как бой часов, как звон колокола, ощущаемый, но неслышимый.

Сад содрогнулся от землетрясения. Обитавшие в нём странные демонические существа издали какофонию криков и стонов. На участках Иакса, которые он перекрывал, реальность задрожала и вновь проявилась, и сад начал исчезать.

– Невозможно, – прошептал Мортарион.

Труп его брата дёрнулся. Доспехи судьбы превратились в проржавевшую оболочку, но каким-то образом их силовой ранец перезапустился, и по броне замигали огни систем.

Почерневшее лицо Жиллимана повернулось и посмотрело на него. Мортарион почувствовал, как что-то огромное и опасное движется сквозь варп. Что-то, чего он не чувствовал уже очень давно.

Спина Жиллимана изогнулась. Броня теперь гудела, испуская психическую сигнатуру, когда в ней включались тайные механизмы.

Земля снова затряслась. Второй звон невидимого колокола поверг обитателей сада в панику. Деревья трещали, вытаскивая корни и пытаясь уползти. Миллион разновидностей демонических мух с жужжанием взлетели с трупных земель и покинули их растущими стаями. Нурглинги визжали и ковыляли так быстро, как только позволяли их маленькие ножки.

Мортарион поспешно встал, вскинул Тишину и попытался со всей мощи опустить её, чтобы окончательно уничтожить Жиллимана, принести его душу в жертву великому богу Нурглу, даже если тот не сможет забрать его миры.

Но он не смог пошевелиться.

Глаза Жиллимана светились чистой, белой силой. Последние остатки разлагавшейся плоти сгорели, и на их месте образовалась сеть перистых капилляров, несущих свежую кровь, незапятнанную Божьей болезнью. Металл доспехов судьбы мерцал, невозможно преображаясь. Патина потрескалась и отпала и появились яркие украшения. Провода удлинялись и соединялись так же уверенно, как нарастала снова кожа Жиллимана.

Невозможная земля в саду сильно затряслась. Демоны, большие и маленькие, кричали, выбираясь из укрытий и убегая в буйном паническом бегстве. Вдалеке, видимое из любой точки сада, Чёрное поместье Нургла вздрогнуло, и Мортарион почувствовал другое присутствие, такое же мощное, как и первое, посмотревшее на него из-за вечно закрытых ставнями окон.

Земля треснула и раскололась. Ослепительная белизна полыхала из расщелин. Труп Жиллимана поднялся и повис в воздухе, поддерживаемый столбом света, и медленно повернулся, встав прямо. Он протянул руку, и меч Императора появился в его ладони, вспыхнув огнём тысячи солнц.

– Он говорит со мной, брат, – произнёс Робаут Жиллиман. – Разве Он не говорит с тобой?

Невыносимое сияние окутало Жиллимана, такое яркое, что Мортарион вскинул руки.

– Отец? – сказал Мортарион, и его голос дрогнул, как у маленького мальчика, уличённого в каком-то мелком, но непростительном преступлении.

– Я – Его правая рука, брат, – сказал Жиллиман. – Я – Его полководец, Его защитник. Я – Мстящий Сын. Его могуществом я сохранен.

Пейзаж мерцал между разрушенным полем битвы на Иаксе и садом Нургла. Земля в саду вздымалась волнами.

– Это невозможно! Ты должен был умереть!

Из поместья донёсся скрип двери, слабый, но зловещий. Двери в дом Нургла так и не открылись.

Мортарион очень, очень медленно повернулся и посмотрел на огромный дом. Единственный крошечный ставень на ничем непримечательном фронтоне был открыт – квадрат более глубокой черноты в чёрном дереве.

– Прости меня, Дедушка, – дрогнувшим голосом произнёс он.

Жиллиман посмотрел мимо него, и что-то смотрело сквозь него, видя все миры сразу. Глаза, яркие, как центры галактик, уставились на чёрный, неприступный дом.

– Ты предатель, – сказал Жиллиман, и голос не полностью принадлежал ему. – Ты растоптал всё, что только мог, но ты в такой же степени жертва, как и чудовище, Мортарион. Возможно, однажды ты будешь спасён. А до тех пор ты должен вернуться к хозяину, которого выбрал.

– Нет! – закричал Мортарион, но было слишком поздно. Какая-то сила потянулась к нему и сильно толкнула. Он полетел назад, всё дальше и дальше через сад, к чёрному дому Чумного бога. Он почувствовал мгновение совершенного ужаса, прежде чем влетел в открытый портал, и тот захлопнулся за ним, заключив в ловушку с ещё более ужасным богом.

Нургл был недоволен.

Жиллиман оглядел сад Нургла. Тот находился между двумя мирами. Варп был изменчивой вещью, никогда не постоянной. Сад представлял собой собрание идей. У него не было истинной формы, и сквозь него он мог видеть миллион других миров, которые поддерживали его, сны душ, живых и мёртвых, и за ними, как будто мельком увиденное сквозь пелену сверкавшего морского тумана, который испарялся перед утренним солнцем, поле битвы на Иаксе.

– Слушай меня! – Голос Жиллимана гремел сквозь вечности. Меч вспыхивал всё ярче, пока его пламя не стало угрожать сжечь время. – Я – Робаут Жиллиман, последний верный сын Императора Терры. Твоей судьбе не суждено закончится сегодня, Чумной бог, но знай, что я иду за тобой, и я найду тебя, и ты сгоришь.

Он сжал меч Императора двумя руками и высоко поднял. Вздымавшиеся волны огня ворвались в сад. Из большого особняка донёсся крик ярости, когда стена пламени, более горячего, чем миллион солнц, поглотила всё на своём пути, наконец, сломавшись и отступив в нескольких ярдах от чёрных стен дома Нургла. Его бесконечные залы содрогнулись. С крыши посыпалась замшелая черепица. От промокших досок повалил пар.

– Это предупреждение. Варп и материум когда-то находились в равновесии. Слишком долго ты склонял чашу весов. Пойми, что не только варп способен давить. Это царство нереально. Реальна только воля. И никто не может превзойти мою волю. Не сомневайся, Повелитель Чумы, и передай это послание своим братьям, что я говорю не за себя.

– Я говорю от имени Императора Человечества.

Затем он падал, падал, падал вечно, пока его колено не коснулось земли, и он снова очнулся в реальности.

Жиллиман открыл глаза. Он стоял на коленях на равнине Иакса. Меч Императора был воткнут острием вниз в потрескавшуюся землю. Его пламя превратило всё вокруг в стекло. Повсюду валялись обгоревшие доспехи. Только он был невредимым. Мортариона нигде не было видно.

Он встал. Какое бы присутствие ни вселилось в него, оно исчезло. Воздух был чистым. Поблизости не было никаких признаков порчи, и он знал, что меч Императора выжег Божью болезнь. Психический щит Натасе по-прежнему ограничивал место поединка, но сквозь него он мог видеть ясное небо и облака, пробитые огнём лансов. Свирепая орбитальная бомбардировка опустошала армию Мортариона, которая отступала без предводителя и в меньшинстве под прикрытием отравленных туманов.

Воздух затрещал. Вокруг него появились золотые гиганты. Ещё дальше другие всплески энергии возвестили о прибытии новых кустодиев в тылу Гвардии Смерти. Ещё до конца дня предателей ждёт великая резня.

Малдовар Кольцюань шагнул к нему.

– Значит, дело сделано?

– Сделано. Мортариона больше нет. Его сеть разорвана, – ответил Робаут Жиллиман. – Чумные войны закончились.

И вложил меч Императора в ножны.

Телепортация являлась мгновенным средством перемещения, но между мгновениями существовал бесконечный промежуток, когда можно было почувствовать варп. Иногда это длилось целую вечность, но всегда забывалось.

Понт Варсиллиан Многославный снова пережил этот момент, как и много раз раньше. Только на этот раз всё было по-другому.

В книгах его ордена было написано, что в древние времена Император касался разума каждого из Своих Кустодианских Гвардейцев. Что Он видел их глазами, и что они разделяли Его мысли. В течение десяти тысячелетий они были лишены этого общения – одни, не осознавая своего одиночества.

На тот краткий, вечный миг, когда Варсиллиан завис между материумом и имматериумом, этот пробел был заполнен. Он мог поклясться, что что-то смотрело сквозь него, что он был одинок всю свою жизнь, не осознавая этого, а теперь это изменилось.

Ощущение прошло.

Вспышка телепорта открыла путь к месту опустошения. Он и его группа из одиннадцати воинов прибыли на поле, где произошла и была проиграна битва. Разбитые танки усеивали грязные склоны холмов. В нескольких сотнях ярдов маячил остов военного поезда Экклезиархии. Повсюду валялись тела, в основном зелёные кости, которые, казалось, лежали здесь десятилетиями. Пятна слизи отмечали места гибели демонов. Что бы здесь ни произошло, теперь всё закончилось. Дым стелился по земле под напором усиливавшегося ветра. Туман вырвался перед ним, скрывшись за горизонтом. Была ночь, но на востоке, над болотами, виднелось обещание рассвета.

– Рассредоточиться, – сказал Варсиллиан своим братьям. – Найдите выживших. Гелистан, Адриан, за мной.

Варсиллиан направился в медицинский комплекс. По пути они миновали пару гравитационных танков Адептус Астартес. Оба лежали на земле с выключенными гравитационными полями. Внутри и вокруг находилась дюжина Новадесантников. Некоторые были ещё живы, все без сознания.

– Отметьте их местоположение, – сказал Варсиллиан. – Вызовите эвакуационные медицинские транспорты.

Они вошли внутрь. Заброшенные залы приветствовали их, заросшие за столетия упадка, хотя после захвата комплекса прошло не так много времени. Повсюду виднелись завядшие заросли мясистых растений и ещё более ядовитые лужи, где умерли демоны. Но они не видели никаких признаков активных Нерождённых, ни глазами, ни на сложном сенсориуме брони.

Они направились дальше. Вокруг царила мёртвая тишина. Не было никаких признаков жизни, кроме ветра. Вверху рассеивались облака. Появились клочки неба.

– Фиксирую пятерых живых Адептус Астартес в центральном зале, – передал по воксу Адриан. В шлеме Варсиллиана появились точки местоположения.