Не ограничиваясь этой ролью во внимании, неврологи придумали бесчисленное множество других способов, как колебания могут помочь мозгу. Среди них - использование в навигации, памяти и движении. Предполагается, что колебания также улучшают связь между областями мозга и помогают организовать нейроны в отдельно функционирующие группы. Кроме того, существует множество теорий о том, как осцилляции нарушают работу мозга при таких заболеваниях, как шизофрения, биполярное расстройство и аутизм.
Из-за вездесущности колебаний может показаться, что их важность не вызывает сомнений, но это далеко не так. Хотя для колебаний было придумано несколько различных ролей, многие ученые по-прежнему настроены скептически.
Частично эта проблема возникает на самом первом этапе: как измеряются колебания. Вместо того чтобы записывать данные с множества нейронов одновременно, многие исследователи, интересующиеся осцилляциями, используют косвенный показатель, получаемый из жидкости, которая окружает нейроны. В частности, когда нейроны получают много входного сигнала, состав ионов в этой жидкости меняется, и это может быть использовано в качестве косвенного показателя того, насколько активна популяция. Но связь между потоками ионов в этой жидкости и реальной активностью нейронов сложна и не до конца понятна. Поэтому сложно определить, происходят ли наблюдаемые колебания на самом деле.
Ученых также могут подтолкнуть имеющиеся в их распоряжении инструменты. ЭЭГ существует уже сто лет, и с ее помощью легко обнаружить колебания даже у человека; эксперименты можно провести за полдня на желающих (обычно студентах). Как уже говорилось, аналогичная легкость и привычность относится и к математическим инструментам анализа осцилляций. Это может заставить исследователей с большей вероятностью искать эти мозговые волны, даже в тех случаях, когда они могут дать не самые лучшие ответы. Перефразируя старую пословицу, можно сказать, что когда молоток - это самый простой инструмент, который вы можете использовать, вы начинаете искать гвозди.
Другой вопрос - влияние, особенно когда речь идет о быстрых колебаниях, таких как гамма. Если в одном состоянии мозга гамма-волны сильнее, чем в другом, это означает, что в этом состоянии большее количество нейронов срабатывает как часть волны, а не спорадически, сами по себе. Но когда эти волны приходят так быстро, принадлежность к одной из них может заставить нейрон сработать лишь на несколько миллисекунд раньше или позже. Может ли такая временная точность иметь значение? Или все, что имеет значение, - это общее количество произведенных спайков? Многие изящные гипотезы о том, как осцилляции могут помочь, не были проверены напрямую - и могут быть довольно сложными для проверки, - поэтому ответы на них неизвестны.
Как сказал нейробиолог Крис Мур в интервью Science Daily в 2019 году: "Гамма-ритмы были огромной темой для споров... Некоторые очень уважаемые нейробиологи считают гамма-ритмы волшебными, объединяющими часами, которые выравнивают сигналы между областями мозга. Есть и другие, не менее уважаемые нейробиологи, которые, красясь, считают гамма-ритмы выхлопными газами вычислений: Они появляются, когда двигатель работает, но они абсолютно не важны".
При движении автомобиля могут выделяться выхлопные газы, но они не являются непосредственно тем, что заставляет его ехать. Точно так же сети нейронов могут производить колебания при выполнении вычислений, но являются ли эти колебания тем, что производит вычисления, еще предстоит выяснить.
Как было показано, взаимодействие между возбуждающими и тормозящими клетками может создать зоопарк различных паттернов стрельбы. Противостояние этих двух сил имеет как преимущества, так и риски. Это дает сети способность реагировать молниеносно и генерировать плавные ритмы, необходимые для сна. В то же время это ставит мозг в опасную близость к припадкам и создает буквальный хаос. Разобраться в такой многогранной системе может быть непросто. К счастью, разнообразные математические методы, разработанные для физики, метеорологии и понимания колебаний, помогли укротить дикую природу нейронного огня.