Изменить стиль страницы

Глава 61

img_3.jpeg

Глава 61

Лука

Все мои люди занимают свои места, окружая хижину, когда внезапно раздается выстрел. Я проверяю остальных членов команды, чтобы убедиться, что ни один из нас не выстрелил первым. Когда они все связываются со мной и сообщают, что это были не они, я понимаю, что выстрел прозвучал изнутри хижины.

— Черт! — Я вскрикиваю, ноги быстро несут меня к передней части дома. Я должен добраться до нее. Пока не стало слишком поздно.

— Лука, подожди! — Бенито зовет меня, но я не останавливаюсь.

Полагаясь на грубую силу и адреналин, я наваливаюсь всем весом на плечо, изо всех сил врезаясь во входную дверь. Старые петли скрипят и ломаются, и вся дверная рама крошится вокруг меня, когда я падаю внутрь домика.

Я быстро поднимаюсь на ноги, но слишком поздно. Данте уже наставил на меня пистолет.

Мой взгляд мгновенно переносится на Верону, которую Данте держит мертвой хваткой. Я осматриваю ее тело в поисках травм и облегченно вздыхаю, когда понимаю, что в нее не стреляли. Лицо Данте исцарапано и кровоточит, так что я могу только предположить, что моя маленькая чертовка воздала ему по заслугам.

— Смотри на меня, придурок, а не на нее! — Данте кричит, тряся пистолетом в руке, чтобы привлечь мое внимание.

Неохотно мои глаза встречаются с его.

— Ты действительно думал, что я ее не найду? — Спрашиваю я его. — Я бы сжег этот гребаный мир дотла, только чтобы найти ее.

За это я получаю ухмылку от ублюдка.

— Теперь она моя. Она всегда была моей.

Я скриплю зубами от гнева. Тот факт, что Данте даже думает, что заслужил предъявлять права на мою жену, вызывает у меня желание выковырять ложкой его глаза из гребаного черепа за то, что он хотя бы посмотрел в ее сторону.

— Отсюда нет выхода, Данте. Отпусти Верону, — говорю я ему медленно, спокойно.

Данте крепче сжимает мою жену, прижимая ее тело к своему.

— Никогда, — просто говорит он, прежде чем направить на нее пистолет и крепко прижать его к ее виску.

— Все, что мне потребуется, один сигнал, и десять пистолетов, направленных на тебя, убьют на месте, — сообщаю я ему.

— Ты готов поспорить, что я не нажму на курок первым? Что она не умрет первой? — Угрожает Данте.

Ответ отрицательный. Я не хочу, чтобы с Вероной что-то случилось, даже будь это царапина.

— Отпусти ее, и я сделаю твою смерть быстрой.

Хотя я ничего так не хотел бы, как пытать его и заставить медленно расплачиваться за преступления, связанные с убийством наших матерей, но я не могу назначить цену за безопасность моей жены. За ее жизнь. Эта сладкая месть просто исключается, если это подвергает ее какому-либо риску.

— Пожалуйста, Данте.

Мягкий, мелодичный голос Вероны внезапно заполняет напряженную комнату.

— Пожалуйста, не позволяй этому произойти. Если ты любишь меня, ты не сделаешь этого.

Я тяжело сглатываю от ее слов. Я знаю, что она пытается задеть струны его сердца, если у него вообще есть гребаное сердце или совесть.

Он смотрит на нее сверху вниз, целуя в макушку.

— Я люблю тебя больше всего на свете, Ви, мы будем вместе. Навсегда, — клянется он.

Полные слез глаза Вероны цвета меда встречаются с моими, когда она говорит: — Я беременна. Я узнала об этом только сегодня утром.

Ее слова оказывают влияние на Данте. Он напрягается, и его хватка внезапно ослабевает.

— Ч-что? — спрашивает он, потрясенный.

Пользуясь случаем, Верона вырывается из его хватки и убегает в другой конец комнаты, в нескольких футах от меня.

— Ты беременна от него? — Данте практически кричит, размахивая пистолетом взад-вперед от меня к Вероне и обратно.

Он нестабилен, непостоянен, непредсказуем.

— Ну, тогда... если я не могу заполучить тебя, этого не сделает никто, — загадочно говорит Данте, прежде чем направить пистолет в сторону Вероны.

— Нет! — Кричу я.

А затем все происходит в мгновение ока. Я прыгаю через комнату прямо перед Вероной, как раз в тот момент, когда раздается выстрел. Чувствую ожог от пуль, когда они пробивают мне плечо и предплечье прямо перед тем, как падаю на пол.

Раздаются новые выстрелы, а затем я смотрю, как Данте падает на землю с пулевым отверстием прямо между глаз. Он смотрит на меня, пока жизнь покидает их и кровь льется из раны.

— Увидимся в аду, — говорю ему, прежде чем перекатываюсь на спину, постанывая от боли.

— Лука! — Верона плачет, падая на колени на деревянный пол рядом со мной.

Я протягиваю здоровую руку и беру в ладони ее прекрасное лицо.

— Со мной все будет в порядке, — говорю я ей. Я не знаю этого наверняка, но не хочу, чтобы она беспокоилась обо мне, особенно в ее состоянии.

Бенито врывается внутрь.

— Куда?

— Плечо и предплечье, — говорю ему.

— Насколько все плохо?

— Чертовски больно, — выпаливаю с мрачным смешком.

Я пытаюсь поднять руку, но с треском проваливаюсь. Бенито внимательно проверяет меня.

— Выходные отверстия? — Спрашиваю с надеждой.

— Нам нужно вытащить тебя отсюда к чертовой матери, — говорит он вместо того, чтобы ответить мне, так что я предполагаю, что ответом на мой вопрос будет "нет".

Черт.

Бенито жестом просит мужчин помочь мне, пока сам говорит по-итальянски по телефону с тем, кто, как я предполагаю, врач, которого мы держим в штате на случай чрезвычайных ситуаций, подобных этой.

Верона отходит, когда двое моих людей поднимают меня в вертикальное положение. От быстрого движения в сочетании с тем фактом, что я потерял много крови, у меня уже кружится голова. Я тянусь к своей жене, но мир вокруг меня уже чернеет.

— Я люблю тебя, — говорю ей, прежде чем провалиться головой вперед в темноту.