Глава 42

Глава 42

Верона

Когда Лука велел мне принарядиться и сказал, что сегодня вечером мы выходим в город, я должна признать, что немного нервничала. Я не торопилась готовиться, выбирая идеальное платье для ночной прогулки по городу.

Глядя на свое отражение в зеркале, я несколько раз оборачиваюсь, чтобы убедиться, что выгляжу идеально. Платье в пол с серебристыми блестками сидит на мне идеально. Спереди скромное, с фестончатым V—образным вырезом. Но на этом скромность в этом платье заканчивается. Я надеваю пару серебристых туфель на высоком каблуке, а разрез сбоку до бедра обнажает всю мою ногу и бедро. Со спины платье выглядит эротично, вырез опускается слишком низко и открывает очень много.

Я решаю накинуть поверх него шаль в тон, пока мы не доберемся до места назначения. Понятия не имею, будем ли мы в помещении или на улице, поэтому не хочу замерзнуть.

Мой макияж дымчатый и темный, губы бледно-розовые, и я решила распустить волосы свободными волнами. Улыбаясь своему отражению, думаю, что Лука одобрит мое решение сегодня вечером. Часть меня задается вопросом, доберемся ли мы вообще туда, куда направляемся.

У меня внутри все сжимается при одной мысли о том, сколько раз он был во мне сегодня. Слишком много, чтобы сосчитать. Похоже, он не может оторваться от меня. Не то чтобы я жалуюсь. Я хочу его так же сильно иногда может быть, даже больше. Несмотря на то, что наш брак был заключен по расчету, мы, безусловно, ведем себя как настоящие молодожены.

Я выхожу из нашей спальни и спускаюсь вниз, осторожно ступая по лестнице на своих заоблачных каблуках. Лука выходит из своего кабинета и останавливается как вкопанный, когда его глаза встречаются с моими.

Я наблюдаю, как он открыто изучает мое тело с головы до ног. Его язык скользит по нижней губе, и не могу не быть загипнотизирована этим действием.

Он одет безупречно в сшитый на заказ костюм-тройку, который сидит на нем идеально. Все черное, и он выглядит мрачным и опасным. Он надевает дорогие часы на запястье, подходя ко мне, и встречает поцелуем в щеку.

— Ты выглядишь прелестно, — шепчет он мне на ухо, прежде чем нежно прикусить мочку. — Черт возьми, я бы хотел, чтобы нам не приходилось идти туда. Я хочу остаться дома, отослать прислугу и трахнуть тебя в каждой комнате этого дома сегодня вечером.

От его грязных слов у меня сжимаются бедра.

— Нам обязательно идти? — Спрашиваю я, моргая, глядя на него.

Уголки его рта приподнимаются в улыбке.

— Моя непослушная девочка. Ты так искушаешь меня. — Обхватив мое лицо ладонями, он целует меня так страстно, что мои колени угрожают подогнуться. Как быстро поцелуй начался, также и закончился, оставляя меня желать большего. — Я обещал другу, что приду, — неохотно говорит он, берет за руку и ведет к входной двери. — Поехали. Чем скорее мы доберемся туда, тем скорее сможем уехать, и тем скорее я смогу быть внутри тебя сегодня ночью.

Его грязное обещание заставляет меня гудеть, когда мы забираемся в машину, за рулем которой Бенито. По дороге рука Луки гладит мою голую ногу через разрез платья. К тому времени, как мы прибываем, все мое тело горит.

Я с удивлением вижу, как мы припаркуемся перед художественной галереей. Люди выстраиваются вдоль тротуаров, фотографируют и ждут начала шоу.

Бенито открывает нам дверцу, и Лука вылезает первым. Затем он снова поворачивается ко мне, протягивает руку и одаривает меня потрясающе красивой улыбкой. Я беру его за руку и позволяю ему помочь мне выбраться с заднего сиденья машины.

Я решаю оставить свою шаль, и в тот момент, когда Лука видит заднюю часть моего платья, он шипит рядом со мной.

— Черт возьми, милая, если бы я знал, как выглядит задняя часть твоего платья, ты бы не вышла через парадную дверь, — шепчет он мне на ухо, прежде чем завести меня в огромное здание с окнами от пола до потолка и стеклянными дверями.

Двое мужчин распахивают двери, пропуская нас в галерею. В главном зале всего несколько человек, включая нас. Мужчина, одетый в ослепительный бело-розовый костюм с галстуком, подбегает к Луке в тот момент, когда замечает его. Они быстро разговаривают друг с другом по-итальянски, и мужчина целует Луку в обе щеки, прежде чем схватить его за руку и пожать ее.

— Спасибо, что пришли на мое шоу. Затем мужчина переводит взгляд на меня из-за своих розово-белых очков. — А это, должно быть, та жена, о которой я так много слышал.

Итак, Лука говорил обо мне. Я украдкой бросаю взгляд на своего мужа и не могу удержаться от улыбки, видя, как ему неловко от того, что его друг разоблачил меня. Я снова обращаю свое внимание на друга.

— Я Верона.

— Верона Витале, — Ах, это звучит как имя суперзлодейки. Мне нравится! — восклицает он со смешком. — Я Леонардо Ломбарди, но вы можете называть меня Лео. Он обводит рукой большую комнату, прежде чем добавить: — Пожалуйста, осмотритесь, прежде чем мы впустим остальных ожидающих. VIP— статус для моего хорошего друга, — говорит он, подмигивая Луке. — Скоро увидимся с вами обоими, — говорит он, прежде чем подойти поприветствовать другую пару, которая только что вошла в дверь.

Лука подводит меня к картинам, висящим на стене. Они выглядят грандиозно и потрясающе на фоне простой белой стены за ними. Лука держит меня за руку, пока мы идем. Он нежно сжимает ее и говорит: — Давай, спрашивай. Я знаю, у тебя есть вопросы.

— Много, — признаюсь я с усмешкой. — Где ты познакомился с кем-то таким... интересным? — Я не могу не спросить. Лука, кажется, привлекает больше мрачных и серьезных людей, поэтому приятно видеть такую яркую личность в списке его друзей.

— Раньше он был официантом в моем любимом ресторане. Он всегда был таким подавленным, редко улыбался, но он чертовски хорошо работал.

Не могу представить Леонардо в скучной униформе, обслуживающим столики. Неудивительно, что он был в депрессии. Сейчас он кажется влбленным в жизнь, само олицетворение счастья.

— Однажды я спросил его, чем он хочет заниматься в своей жизни, и он сказал, что хочет быть художником. — Лука подходит к другой картине, пристально изучая ее. — Я сказал ему показать мне свое искусство, и он это сделал. — Лука нежно улыбается при воспоминании. — Скажем так, я был потрясен.

Я смотрю через плечо на Лео, который ходит вокруг, приветствуя людей с широкой улыбкой на лице.

— Ты помог ему, не так ли? — Спрашиваю я, возвращая свое внимание к мужу.

— Я дал ему кое-какие контакты в мире искусства. Снабдил его некоторыми средствами. Ничего особенного, — говорит он, отмахиваясь, как от пустяка.

Но это не пустяк. Он изменил жизнь этого молодого человека. А теперь посмотрите, он проводит собственную художественную выставку в огромной галерее Нью-Йорка. Не многие люди могут сказать, что достигли этого за свою жизнь.

Я сжимаю руку Луки и лучезарно улыбаюсь ему.

— Ты потрясающий. Ты знаешь это?

Он просто качает головой.

— Я просто вложил немного денег во что-то, и это сработало.

— Нет, это было нечто гораздо большее, — твердо говорю я. Когда он смотрит на меня сверху вниз, я не могу сдержать чувства, которые изливаются из меня. — Ты сделал его жизнь лучше. Посмотри на него сейчас. Без тебя он все еще был бы официантом и несчастным.

— Верона, — рычит Лука.

Я знаю, ему не нравится, когда говорят, что он хороший человек с золотым сердцем под всей этой жесткой, грубоватой внешностью, но мне все равно. Сначала с бандой торговцев людьми, которую он пытается остановить, а теперь с Лео.… Я просто хочу, чтобы он знал, как много он для меня значит.

— Я люблю тебя, Лука Витале, — тихо говорю я ему.

Его серые глаза расширяются при моих словах. На его лице отражается множество эмоций — шок, замешательство и неверие. Он открывает рот, чтобы что-то сказать мне, но тут Леонардо внезапно объявляет в микрофон, что шоу вот— вот начнется.

Люди с улицы начинают стекаться в художественную галерею через парадные двери. Лука притягивает меня ближе и говорит: — Я хочу, чтобы ты выбрала картину, которая понравилась тебе.

Ну, это не совсем то, что я хотела услышать. Правда я действительно не ожидала, что Лука скажет мне эти три слова в ответ. Я имею в виду, он может никогда не сказать мне, что любит меня. И, честно говоря, думаю, что меня бы это устроило. Я знаю, что Лука никогда не будет чрезмерно любящим человеком или тем типом мужчин, которые открыто признаются в своих чувствах. Во всяком случае, не по своей воле.

Однако я отбрасываю все эти мысли в сторону, потому что мне более чем не терпится выбрать картину для нашего дома. Кажется, что это обычная вещь, которую могла бы сделать пара, и каждый раз, когда мы делаем что-то нормальное, мы на шаг приближаемся к ощущению, что это настоящий брак, в котором может все сработать.

В поисках той самой картины, я начинаю думать, что никогда не найду ту, которая заговорит со мной... Пока не вижу...

Следующая картина не выполнена чрезмерно или экстравагантно, как большинство других. Эта простая работа. Светло-серый фон с тенями, играющими вокруг центрального элемента — позолоченной птичьей клетки. Дверь открыта. В поле зрения нет птицы, что указывает на то, что птица свободна и где-то живет своей лучшей жизнью.

— Вот эта, — объявляю я Луке.

Он останавливается и долго смотрит на картину. Затем он кивает и говорит: — Да, это она. Сжимая мою руку, он смотрит мне в глаза и говорит: — Ты птица на этой картине, Верона. Я не хочу, чтобы ты снова чувствовала себя в ловушке или одинокой. Я хочу, чтобы ты всегда чувствовала себя свободной.

— Я чувствую то же самое с тобой, — говорю я, сжимая его руку в ответ.

Он растягивает губы в улыбке, прежде чем сказать мне: — Я договорюсь об оплате. Скоро вернусь.

Он целомудренно целует меня в щеку, прежде чем оставить наедине с картиной.

Толпа людей поредела за последний час или около того, и чувствую, что наконец-то могу дышать. Я не привыкла находиться среди большого количества людей. Когда я жила в школе-интернате, там было много девочек, но я в основном проводила время одна в своей комнате за чтением. И когда я жила со своей бабушкой… ну, ее представление о веселом времяпрепровождении сводилось к сидению дома за вязанием. Мы почти никогда не выходили на улицу, разве что в комиссионный магазин, и в половине случаев мне даже не разрешали ничего покупать.