Глава 4

“Ты не такой мерзкий, как казался.”

— 10 причин моей ненависти

— Ну что? – Я смотрела в лобовое стекло, когда он отъезжал от дома, где машины выстроились по обеим сторонам улицы. В этот момент мне пришло в голову, что Уэс и его друзья живут жизнью «SuperПерцев». — Он говорил что-нибудь обо мне, пока я переодевалась?

— Вообще-то, говорил. – Он включил поворотник и свернул за угол. — И это, вероятно, тебя разозлит.

— О Боже. – Я смотрела на профиль Уэса и ждала ужасных новостей. — Что?

Он прибавил скорость и перестроился в другую полосу.

— Совершенно ясно, что он всё ещё думает о тебе как о Малышке Лиз.

— Что это значит?

Его рот слегка изогнулся, но он продолжал смотреть на дорогу.

— О, да ладно тебе.

— Серьёзно. Что? Как будто он всё ещё думает, что я в начальной школе?

Он улыбнулся «мне не следует улыбаться» улыбкой, и сказал: — Типа, он всё ещё считает тебя милой маленькой чудачкой.

— Боже мой, ты что, шутишь? – Я уставилась на его ухмылку и хотела ударить его. — С чего бы ему теперь считать меня чудачкой? Я была чертовски обаятельной, пока твою подружку не стошнило на меня.

— Дело не в этом. – Он натянул улыбку и быстро взглянул на меня. — Просто он считает, что ты такая же, какой была раньше, потому что он отсутствовал.

— Я не была «милой маленькой чудачкой».

Его улыбка вернулась. — Да ладно тебе, Баксбаум.

Я вспомнила старые времена в нашем районе. — Не была.

— Нет, была. Ты постоянно сочиняла песни, обо всём на свете. Ужасные песни, в которых даже рифмы не было.

— Я была творческой. – Правда, я была менее спортивной и более драматичной, чем остальные, но я не была чудачкой. — И это была моя музыкальная тема.

— Ты постоянно врала о парнях.

А вот это правда. — Ты не знаешь, что они были ненастоящими.

— Принц Гарри?

О, я забыла об этом. — Он мог быть моим парнем, но не было способа узнать наверняка.

Он усмехнулся и сильнее надавил на газ. — И спектакли, Лиз. Помнишь все эти спектакли? Каждый день недели ты была своим сольным бродвейским шоу.

Надо же, я совсем забыла о спектаклях. Я любила придумывать спектакли и заставлять всех соседей разыгрывать их. И да, я могла быть зачинщиком, но остальные всегда подыгрывали мне, так что им это тоже должно было нравиться. — Театр – это благородное призвание, и если вы, ребята, были слишком некультурны, чтобы понять это, то мне вас жаль.

Его смешок превратился в смех. — Ты умоляла Майкла стать Ромео для твоей Джульетты, а когда он не согласился, ты залезла на дерево и целый час притворно плакала.

— А ты кидал в меня желудями, пытаясь сбить меня!

— Я думаю, дело в том, что он воспринимает тебя иначе, чем других девушек, из-за вашей истории.

Я посмотрела на него задаваясь вопросом, Боже правый, неужели я была маленькой чудачкой?

— Значит, я навсегда останусь для него чудачкой, и я ничего не смогу с этим поделать?

Он прочистил горло. — Ну, может, и нет. Но.

Он выглядел виноватым, и я спросила: — Что ты сделал, Уэс?

— Я ничего не делал, Баксбаум, это всё ты. – Он притормозил на красный свет и пристально посмотрел мне в глаза. — Мы с Майклом говорили о том, как плохо, что на тебя стошнило, и он сделал замечание по поводу твоей уродливой униформы.

Мои щеки запылали, когда я вспомнила свой прекрасный наряд, который теперь был испорчен. — И?

— И это было что-то о том, что это так в стиле классической Лиз – надеть форму официантки на вечеринку, и что ты ничуть не изменилась.

Я вздохнула и посмотрела в окно, внезапно почувствовав безнадёжность того, что у меня когда-нибудь будет шанс с Майклом.

— Потрясающе.

— Я сказал ему, что теперь ты совсем другая.

Я бросила взгляд на затемнённое переднее сиденье. — Правда?

— Да. Я сказал ему, что ты теперь меньше поешь и что в школе тебя вроде как считают горячей девчонкой.

Моё чудаковатое сердце потеплело. — Меня считают горячей девчонкой?

— Возможно. Я имею в виду, ты не уродина, так что это возможно. Я не знаю. – Уэс не сводил глаз с дороги, и в его голосе звучало раздражение. — Я не имею привычки обсуждать тебя, разве что в контексте «Догадайтесь, что сделала мой соседка-дура», так что я понятия не имею. Я просто пытался изменить его впечатление о тебе.

Я закатила глаза и почувствовала себя до смешного обиженной, что он это выдумал.

— Но вот в чём твоя проблема. – Он включил поворотник и притормозил, когда мы подъехали к жёлтому светофору. — Пока я изо всех сил старался убедить его, что ты больше не маленькая чудачка, он воспринял это неправильно и сказал что-то вроде: «Так тебе нравится Лиз. Я так и знал».

— О нет. – Черт, черт, черт!

— О да. – Он посмотрел на меня, остановившись на красный свет. — Он думает, что мы нравимся друг другу.

— Нет! – Я откинула голову на подголовник и представила лицо Майкла, как он улыбался и наблюдал за нами с Уэсом. Он думал, что мне нравился Уэс, и это была полностью моя вина. Ради всего святого это я пустила этот слух. — Он никогда не пригласит меня на выпускной, если будет думать, что я тебе нравлюсь.

— Наверное, нет.

— Тьфу. – Я быстро заморгала, не желая поддаваться эмоциям, но ничего не могла с собой поделать, так как продолжала представлять его лицо. Он должен был стать моей судьбой, чёрт возьми, а теперь Лэйни заполучит его в свои лапы прежде, чем я получу свой поцелуй со вскинутой ножкой.

И на меня ещё и вырвало.

— Он сказал кое-что о тебе, когда мы уходили, если тебе от этого станет легче.

— Что? Когда? Что он сказал?

Он ускорился, завернув за угол и затормозил. — Всё, что он сказал, это: «Не могу поверить, что у Малышки Лиз есть татуировка», когда я сказал ему, что мы уезжаем.

Я ахнула. — И как именно он это сказал?

Он посмотрел на меня. — Серьёзно?

— Я имею в виду, он сказал это так, будто ему было противно, или, как… как будто он подумал, что это, типа, круто?

Он не отрывал глаз от дороги и сказал: — Ему определённо не было противно.

— Ну, хотя бы это. – Я смотрела в окно и наблюдала, как огни нашего района становятся ближе. Что мне теперь делать? Если бы это был другой парень, я могла бы просто сдаться и назвать рвоту космическим знаком.

Но это был Майкл Янг. Я не могла сдаться.

Честно говоря, от одной мысли об этом у меня защемило сердце.

Должен был быть какой-то способ.

Я прикусила нижнюю губу и задумалась. То есть, формально, независимо от вызванных мной же слухов о нас с Уэсом, Майкл выглядел кокетливым, когда смотрел на мою татуировку. Ничего особенного, но это было что-то, верно? Это доказывало, что можно изменить его мнение о «маленькой чудачке».

Мне просто нужен был шанс заставить его увидеть всё то, что изменилось во мне.

Я почувствовала, как ко мне возвращается надежда. Ведь это не займёт много времени, чтобы открыть ему глаза, если я смогу просто провести с ним немного времени, верно? Время и, возможно, немного помощи.

Хммм.

— Ты такая тихая, Баксбаум. Меня немного пугает то, о чём ты там думаешь.

— Уэсли. – Я повернулась к нему на своём сиденье. С моей самой победной улыбкой, я сказала: — Дружище. У меня есть ОТЛИЧНАЯ идея.

— Боже, помоги мне. – Он остановил свою машину на парковочном месте, вытащил ключи из замка зажигания и сказал с полуулыбкой: — Что за ужасная идея?

— Ну, – начала я, глядя на свои руки и не двигаясь, чтобы выйти из машины. — Выслушай меня, прежде чем скажешь «нет».

— Опять что ли? Ты меня пугаешь.

— Ш-ш-ш. – Я глубоко вздохнула и сказала: — Что если мы позволим людям думать, что встречаемся, но только, типа, неделю?

Мои щеки пылали, пока я ждала, что он посмеётся надо мной. Его глаза сузились, и он смотрел на меня долгую секунду, прежде чем сказать: — Что именно это решит?

— Я всё ещё продумываю, так что потерпи. Но если мы притворимся, что мы вроде как увлечены друг другом в течение недели, это может помочь Майклу понять, что я больше не Малышка Лиз. Он уже думает, что мы встречаемся. Почему бы не использовать это, чтобы показать ему, что я вполне подходящий романтический вариант?

Он побарабанил своими длинными пальцами по рулю.

— Почему это так важно для тебя?

Я моргнула и потёрла бровь указательным пальцем. Как я должна была ответить на этот вопрос? Как я могла сказать ему, что уверена в том, что Вселенная послала Майкла обратно ко мне?

Я ненавидела, что мой голос был хриплым, когда я сказала: — Честно говоря, я понятия не имею. Я просто знаю, что по какой-то причине это действительно, действительно так. Это звучит глупо?

Он уставился в лобовое стекло перед собой с необычно серьёзным выражением лица. Через несколько секунд я подумала, может быть, он меня не услышал, но потом он сказал:

— Что глупо, так это то, что это не так.

— Правда?

— Правда. – Он прочистил горло и повернулся, чтобы посмотреть на меня, его ухмылка вернулась на место. — Итак, что я получу, за это? Кроме радости свести тебя с парнем, которого ты хочешь трахнуть, конечно.

— Отвратительно. – Я прочистила горло и была рада, что он снова стал тем умником, которого я знала. Глубоко понимающий Уэс было слишком много для восприятия.

— Ты можешь занять парковочное место ещё на неделю.

— Вряд ли этого достаточно. Ведь ты ожидаешь, что я снова возьму тебя куда-нибудь?

— Ну, это помогло бы, да. – Я заправила волосы за уши и остро ощутила, как тихо было в его машине.

Уэс скрестил руки, его рот расплылся в самодовольной, удовлетворённой улыбке.

— Я придумал. У меня есть блестящий план.

— Сомнительно.

— Ш-ш-ш. – Он протянул руку и на секунду накрыл моё лицо своей ладонью, которая пахла мылом, прежде чем откинуться на водительском сиденье. — Я буду притворяться, что пытаюсь завязать с тобой что-то, хотя я тебе не очень-то нравлюсь.

— Ладно...?

— В дополнение к этому, я буду активно пытаться помочь тебе заполучить Майкла. Восхвалять перед ним твои многочисленные достоинства.

Хотя я знала, что в этом должен быть какой-то подвох, было забавно наблюдать, как Уэс проникся этой идеей.

Я спросила: — А тебе-то что от этого?

— Если в результате моей помощи он пригласит тебя на выпускной, я получу парковочное место навсегда.