Глава 18

“Но ты ведь знаешь, что в романах всё происходит в самом конце.”

— Реальная любовь

— Спасибо. – Я забрала пакет у сотрудника «Макдональдса», бросила его на пассажирское сиденье и уехала. Была полночь, и я провела последний час разъезжая по округе, включив Адель и напевая навзрыд, и пытаясь отсутствовать достаточно долго, чтобы Алекс успела уйти, а Уэс зашёл в дом. Я бы предпочла сделать почти всё на свете, чем увидеть кого-либо из них, поэтому я написала Хелене смс и просто каталась по городу.

И мой папа был самым крутым человеком на планете, потому что не написал мне ни слова предупреждения, когда узнал, что я бесцельно катаюсь по городу после полуночи. Это должно быть убивало его.

По дороге домой я думала купить мороженое, но мне не хотелось выходить из машины, поэтому я остановилась на «Макдональдсе». Я просто хотела вернуться домой, грустно поесть, посмотреть фильм и попытаться забыть, как сильно я себя унизила.

Пенни. Серьёзно? Они, наверное, смеялись надо мной, пока не упали друг другу в объятия и не занялись идеальным сексом.

— Блин! – Я схватила пригоршню картошки фри и засунула её в рот, прежде чем заехать на парковочное место. Оно больше не было моим – оно навсегда принадлежало Уэсу – но в данный момент мне было все равно. Его машина стояла на его подъездной дорожке, так что к чёрту его.

Однако вместо того, чтобы выйти из машины после параллельной парковки, я просто сидела там, с жадностью поглощая еду и слушая радио. Выходить из машины и идти через дорогу в тот усталый момент казалось трудным, к тому же я страшно боялась столкнуться со счастливой парой. Было бы просто удачей пройти мимо в тот самый момент, когда они решили разгорячиться на его подъездной дорожке, или ещё что-нибудь столь же кошмарное.

Я доела свою еду и пила шоколадный коктейль, откинувшись на спинку сиденья, когда раздался стук в окно.

— Чёрт! – Я подпрыгнула, и моя соломинка разбрызгала молочный коктейль на толстовку Уэса. Я посмотрела в запотевшее окно и увидела высокую фигуру в школьном бомбере.

Кто-нибудь, пожалуйста, убейте меня.

Я вытерла рот пальцами, откинула сиденье и опустила стекло. Одарив его холодной улыбкой.

— Да?

Уэс уставился на меня сверху вниз.

— Что ты делаешь?

— Э... паркуюсь.

— Я видел, как ты парковалась десять минут назад. Попробуй ещё раз.

— Воу. Ты что, настолько жуткий?

— Я хотел поговорить с тобой, так что да, я ждал. Но теперь я думаю, что, возможно, ты никогда не выйдешь из этой машины.

Я закатила глаза и отставила свой коктейль. Очевидно, мне предстояло столкнуться с ним и моим полным унижением дважды за одну ночь. Как здорово. Я вышла из машины и захлопнула дверцу. Скрестила руки и посмотрела ему в лицо.

— Что тебе нужно?

— Ну, для начала, мне нужно, чтобы ты объяснила то, что произошло ранее.

Моё сердце сжалось, когда я посмотрела на него. Его волосы были взъерошены, как будто он сто раз провёл по ним рукой, а под бомбером на нём была расстёгнутая рубашка и брюки от смокинга. Он был в полном беспорядке, и у меня чесались пальцы от желания прикоснуться к нему.

Я сузила глаза и изобразила замешательство.

— Ты говоришь о том, когда я потеряла свой...

— Нет. – Он бросил на меня предупреждающий взгляд и сказал: — Не говори «пенни».

— Извини. – Я опустила взгляд на свои кеды и пробормотала: — Счастливая монета.

— Серьёзно? Ты придерживаешься этого?

Я просто пожала плечами и уставился на свои «Чаки», не зная, что сказать. Все, что я планировала сказать ему во время своей «будь смелой» фазы, было труднее произнести после того, как я увидела его с Алекс. Особенно когда он выглядел таким несчастным, увидев меня в Секретной зоне.

Я все ещё не могла поверить, что он привёл её туда.

Его ноздри раздулись, и он сказал: — О, ну, это всё объясняет.

— Почему ты на меня злишься? – Я подняла глаза к его лицу и ждала ответа. Я была той, кто хотел самопроизвольно воспламенится. Почему он был таким злым?

Его челюсть сжалась, прежде чем он сказал:

— Потому что я ненавижу игры.

— Какие игры?

— Какие игры? – Его глаза горели, и да – он был зол. — Ты завоевала своего драгоценного Майкла, но стоило мне дважды взглянуть на Алекс, как ты записываешь мне этот невероятный диск и бредишь о счастливых пенни таким образом, что я начинаю думать, что я и есть то пенни в этом конкретном сценарии. При этом ты в моей бейсбольной толстовке. Что ты со мной делаешь?

— Ты видел диск? – Я прикусила внутреннюю сторону щеки и задалась вопросом о том, сколько унижений может вынести человек, прежде чем это буквально убьёт его. Потому что, когда я представила инициалы из кетчупа, которые я нанесла на обложку компакт-диска, мне показалось, что я близка к тому, чтобы сгореть и плавно опуститься на землю в виде пепла.

Он засунул руки в карманы бомбера.

— Я не рассеянный, Лиз. Я также видел записку, промокшие продукты для смор и сломанный CD-плеер.

— О. – Я судорожно вздохнула, когда его тёмные глаза впились в меня. Затем я выпалила: — Так она тебе нравится?

Его брови нахмурились, как будто он не ожидал этого вопроса, что было справедливо, потому что я не ожидала, что задам его.

Но мне нужно было знать.

Он сглотнул, и я подумала, что он не собирается отвечать, но потом он сказал:

— Алекс замечательная.

— Оу. – Я надеялась, что по моему лицу не видно, насколько я была близка к тому, чтобы расплакаться, как один этот слог был подобен удару в живот. — Ну, ура. Мне нужно идти.

Я обошла его на шаг, но он схватил меня за руку и остановил.

— И это всё? Ты не собираешься объяснять, что всё это было?

— Теперь это не имеет значения.

— Может иметь.

— Не имеет, ясно? – Я пыталась говорить легко и непринуждённо, как будто меня всё устраивает, когда он опустил руку. — Я записала диск и устроила неловкую сцену, потому что поняла, что Майкл – не тот человек, о котором я не могу перестать думать, и я хотела сказать тебе об этом. То есть, он замечательный, но быть с ним – это не то же самое, что есть с тобой гамбургеры, или тайком пробираться в Секретную зону, чтобы делать смор и смотреть на звёзды, или ругаться с тобой за место на парковке. Но мне потребовалось слишком много времени, чтобы понять это, и теперь ты с Алекс.

Он открыл рот, но я покачала головой.

— Нет. Всё нормально – я понимаю. Она безупречна и мила, и как бы мне ни было неприятно это говорить, ты заслуживаешь кого-то вроде неё. – Я глубоко, прерывисто вздохнула, когда эти тёмные глаза заставили меня пожалеть обо всём, что я сделала, чтобы привести нас к этому моменту. — Потому что я ошибалась, Уэс. Ты и есть хорошее.

Он почесал подбородок и посмотрел мимо меня, вниз по улице. Затем он перевёл взгляд на моё лицо и сказал:

— Это не единственное, в чём ты ошибаешься.

— Что? – Предоставьте ему пнуть меня, когда я упаду. — О чём ты говоришь?

— Ты ошибаешься насчёт Алекс. Она не безупречна.

— Беннетт, да брось, никто не может быть полностью безупречным. – Я не могла поверить в его наглость. — Но она чертовски близка к этому.

— Пожалуй.

— Пожалуй? Чего, скажи на милость, ей не хватает? Ты хочешь сиськи побольше или что? Разве она не...

— Она не ты.

— Что?

— Она. Не. Ты.

Я закрыла рот и посмотрела на него, боясь поверить, что он говорит то, что мне кажется.

— Она красивая, но её лицо не загорается, когда она говорит о музыке. – Он сжал челюсти и сказал: — Она смешная, но не настолько, чтобы выплёвывать свой напиток от удивления.

Мне казалось, что моё сердце сейчас взорвётся, когда его глаза опустились к моим губам под светом гудящего уличного фонаря. Он придвинул своё лицо немного ближе к моему, посмотрел в мои глаза и прошептал: — И когда я вижу её, мне не хочется говорить с ней, или растрепать ей волосы, или сделать что-то – что угодно – чтобы она обратила на меня свой взгляд.

Мои руки дрожали, когда я заправила волосы за уши и прошептала:

— Ты уже давно не растрёпывал мне волосы.

— И это сводило меня с ума. – Он сделал шаг вперёд, прижав меня к боку моей машины. — Я полюбил дразнить тебя во втором классе, когда впервые обнаружил, что могу одним словом заставить тебя краснеть. Тогда я влюбился в тебя.

Я почти уверена, что с каждым его словом у меня начиналась аритмия.

— Значит, вы с Алекс не...

— Нет. – Он потянулся вниз и обмотал завязки на моей толстовке – его толстовке – вокруг своих рук. — Мы просто друзья.

— О. – Мой мозг пытался не отставать, но его красивое лицо усложняло задачу. Это и его внезапное присутствие в моём личном пространстве, не говоря уже о том, что он нежно притянул меня ближе. Я была в замешательстве. — Ну, почему тогда ты вёл себя так, будто хотел, чтобы я ответила «да» на приглашение Майкла?

— Ты любила его с детского сада. – Я могла видеть только его глаза, когда он тихо сказал: — Я не хотел, чтобы наш поцелуй помешал этому, если это было тем, чего ты действительно хотела.

Как я вообще могла думать, что Уэс не потрясающий? Я даже не пыталась сдержать влюблённую улыбку, расплывающуюся на моём лице, когда положила руки ему на грудь и сказала: — Чего я действительно хотела, так это пойти с тобой.

— Ну, ты могла бы сказать мне это, Баксбаум. – Его голос был просто дыханием между нами, когда он сказал: — Потому что просто увидев тебя в этом платье, мне захотелось ударить нашего очень хорошего друга Майкла.

— Правда?

Он дёрнул за шнурок.

— Это не должно тебя радовать.

— Я знаю. – Я выдавала все свои эмоции, когда лучезарно улыбалась ему, но ничего не могла с собой поделать. Я не могла сдерживаться и быть спокойной, даже если бы попыталась. Потому что мысль о том, что Уэс злится на Майкла и ревнует из-за меня, была слишком прекрасной. — Но радует. Прям падаю в обморок от радости.

— Забудь об обмороке. – Он отпустил завязки и провёл руками по моим щекам, пока не сжал их в своих больших ладонях. Я втянула воздух, когда его рот опустился вниз, и мой мозг подсказал идеальную песню для этого финала. Или, скорее, для этого начала.