Глава 1

“В 10 лет трудно найти свою вторую половинку. А всё равно хотелось бы, да?”

— Стильная штучка

День начался как любой другой.

Мистер Фитцперверт (прим. пер.: отсылка на персонажа «Дневник Бриджит Джонс») оставил комок волос в моём тапочке, я обожгла мочку уха утюжком, а когда открыла дверь, чтобы отправиться в школу, то обнаружила своего заклятого врага по соседству, подозрительно раскинувшегося на капоте моей машины.

— Эй! – Я опустила на нос солнцезащитные очки, захлопнула за собой входную дверь и помчалась в его сторону, стараясь не поцарапать свои новые красивые туфли на плоской подошве в цветочек, когда практически бросилась на него. — Слезь с моей машины.

Уэс спрыгнул вниз и поднял руки во всем известном жесте «я невиновен», хотя его ухмылка говорила об обратном. Кроме того, я знала его с детского сада – этот парень ни дня в своей жизни не был невиновным.

— Что у тебя в руке?

— Ничего. – Он убрал руку за спину. Несмотря на то, что со времён начальной школы он стал высоким, мужественным и немного сексуальным, Уэс оставался всё тем же незрелым мальчиком, который «случайно» сжёг петардой куст роз моей мамы.

— Ты такой параноик, – сказал он.

Я остановилась перед ним и прищурилась, глядя ему в лицо. У Уэса было одно из тех озорных мальчишеских лиц, когда его тёмные глаза, окружённые густыми ресницами длиной в милю, потому что жизнь несправедлива, говорили о многом, даже когда он и рта не открывал.

Приподнятая бровь сказала мне, насколько смешной он меня считает. По нашим не самым приятным встречам я знала, что сужение его глаз означает, что он оценивает меня и что мы собираемся спорить о последнем раздражении, которое он у меня вызвал. А когда у него сияли глаза, как сейчас, его карие глаза практически безумно искрились озорством, я знала, что мне конец. Потому что озорной Уэс всегда побеждал.

Я ткнула его в грудь. — Что ты сделал с моей машиной?

— Я ничего не делал с твоей машиной, по большему счету.

— По большему счёту? (прим. пер.: в сленге per se может означать лёгкую версию глубокой глотки)

— Вау. Следи за своим грязным ртом, Баксбаум.

Я закатила глаза, отчего его рот расплылся в злобной ухмылке, прежде чем он сказал:

— Было весело, и, кстати, мне нравятся твои бабушкины туфли, но мне пора бежать.

— Уэс...

Он повернулся и пошёл прочь от меня, как будто я ничего не говорила. Просто... пошёл в сторону своего дома в своей расслабленной, самоуверенной манере. Добравшись до крыльца, он открыл сетчатую дверь и крикнул мне через плечо:

— Хорошего дня, Лиз!

Ну, это не могло быть хорошо.

Потому что он никак не мог искренне желать мне хорошего дня. Я взглянула на свою машину, опасаясь даже открывать дверь.

Видите ли, мы с Уэсом Беннеттом были врагами в беспощадной, полномасштабной войне за единственное свободное парковочное место на нашей стороне улицы. Обычно он побеждал, но только потому, что был грязным жуликом. Он считал забавным резервировать место для себя, оставляя на нём вещи, которые у меня не хватало сил сдвинуть с места. Железный стол для пикника, мотор от грузовика, колеса от монстра-трака. Ну, вы поняли.

(Несмотря на то, что его выходки привлекли внимание соседской странички в «Фейсбук» – мой папа был членом группы, а старые сплетники в ярости стучали по клавиатурам из-за испорченного вида территории, но никто ему так ничего и не сказал, и не заставил остановиться. Разве это справедливо?)

Но именно я в кои-то веки одержала победу, потому что вчера мне пришла в голову блестящая идея позвонить городским властям после того, как он решил оставить свою машину на этом месте на три дня подряд. В Омахе действовало правило двадцати четырёх часов, так что старый добрый Уэсли заработал себе небольшой штраф за парковку.

Не буду врать, я исполнила маленький танец счастья на своей кухне, когда увидела, как помощник шерифа засунул квитанцию Уэсу под дворник на лобовом стекле.

Я проверила все четыре шины, прежде чем забраться в машину и пристегнуть ремень безопасности. Я услышала смех Уэса, и когда я наклонилась, чтобы посмотреть на него через пассажирское окно, его передняя дверь захлопнулась.

Потом я увидела, что его так рассмешило.

Парковочный талон теперь был на моей машине, приклеенный к середине лобового стекла прозрачным скотчем, сквозь который невозможно было ничего разглядеть. Слои за слоями того, что выглядело как промышленный скотч.

Я вышла из машины и попыталась поддеть уголок ногтем, но все края были плотно прижаты друг к другу.

Ну что за придурок.

Когда я наконец добралась до школы после того, как поцарапала лобовое стекло лезвием бритвы и сделала несколько глубоких вдохов, чтобы вернуть себе дзен, я вошла в здание под саундтрек из «Дневник Бриджит Джонс», звучащий в моих наушниках. Я смотрела фильм накануне вечером, в тысячный раз в своей жизни, но в этот раз саундтрек просто говорил со мной. Марк Дарси, говорящий: «О, ещё как целуются» во время поцелуя c Бриджит, конечно, был обворожителен, как адский огонь, но это не было бы так «о мой бог» достойно, если бы на фоне не играла песня Вана Моррисона «Someone Like You».

Да, я просто помешана на саундтреках к фильмам.

Эта песня зазвучала, когда я проходила мимо народа и пробиралась сквозь толпы учеников, забивавших коридоры. Больше всего в музыке мне нравилось то, что когда воспроизводишь её достаточно громко через хорошие наушники (а у меня были самые лучшие), то она смягчает грани мира. Голос Вана Моррисона заставлял плыть против течения в оживлённом коридоре, как будто это была сцена из фильма, а не мучением, как это было на самом деле.

Я направилась в уборную на втором этаже, где каждое утро встречалась с Джослин. Моя лучшая подруга вечно умудрялась проспать, поэтому редко выпадал день, когда она не пыталась накрасить глаза до звонка.

— Лиз, я обожаю это платье. – Джосс бросила на меня боковой взгляд между протиранием каждого глаза ватным диском, когда мы вошли в уборную. Она достала тюбик туши и начала проводить щёточкой по ресницам. — Тебе так идёт цветочный принт.

— Спасибо! – Я подошла к зеркалу и повернулась, чтобы убедиться, что винтажное платье А-силуэта не застряло в моём нижнем белье или ещё в чём-то столь же постыдном. Две чирлидерши, окружённые белым облаком, курили электронные сигареты позади нас, и я улыбнулась сомкнутыми губами.

— Ты стараешься одеваться как главные героини твоих фильмов, или это просто совпадение? – спросила Джосс.

— Не говори «твои фильмы», как будто я пристрастилась к порнографии или что-то в этом роде.

— Ты знаешь, что я имею в виду, – сказала Джосс, разделяя ресницы булавкой.

Я точно знала, что она имела в виду. Я смотрела любимые мамины ромкомы практически каждый вечер, используя её коллекцию DVD, доставшуюся мне в наследство после её смерти. Я чувствовала себя ближе к маме, когда смотрела их – казалось, что крошечная частичка её была там, смотрела рядом со мной. Наверное, потому что мы так часто смотрели их вместе.

Но Джослин ничего из этого не знала. Мы выросли на одной улице, но по-настоящему хорошими друзьями стали только в десятом классе, поэтому, хотя она и знала, что моя мама умерла, когда я училась в пятом классе, мы никогда не говорили об этом. Она всегда считала, что я одержима любовью, потому что была безнадёжным романтиком. Я никогда не поправляла её.

— Эй, ты спросила своего отца о пикнике для выпускников? – Джосс посмотрела на меня через зеркало, и я знала, что она будет раздражена. Честно говоря, я была удивлена, что это не было первым, о чём она спросила меня, когда я вошла.

— Вчера вечером его не было дома до тех пор, пока я не легла спать. – Это была правда, но я мог бы спросить Хелену, если бы действительно хотела это обсудить. — Я поговорю с ним сегодня.

— Конечно, поговоришь. – Она закрыла тушь и засунула её в косметичку.

— Поговорю. Обещаю.

— Пойдём. – Джослин засунула косметичку в рюкзак и взяла свой кофе. — Я не могу снова опоздать на литературу, иначе меня оставят после уроков, а я сказала Кейт, что по дороге закину ей жвачку в шкафчик.

Я поправила сумку на плече и мельком взглянула на своё лицо в зеркало.

— Подожди, я забыла помаду.

— У нас нет времени на помаду.

— На помаду всегда найдётся время. – Я расстегнула боковой кармашек и достала свою новую любимицу – Ретроградный красный (прим. пер.: помада от MAC). На случай (маловероятный случай), если мой Дерек Шепард (он же «МакДрими») окажется в здании, я хотела быть с красивыми губами. — Иди без меня.

Она ушла, а я нанесла помаду. Намного лучше. Я положила помаду обратно в сумку, надела наушники и вышла из уборной, нажав кнопку «воспроизвести» и позволив оставшейся части саундтрека «Бриджит Джонс» окутать мою душу.

Когда я пришла на английскую литературу, я прошла в конец класса и села за парту между Джосс и Лэйни Морган, сдвинув наушники на шею.

— Что ты поставила под номером восемь? – Джослин быстро писала, пока разговаривала со мной, заканчивая домашнее задание. — Я забыла о чтении, поэтому понятия не имею, почему рубашки Гэтсби заставили Дейзи плакать.

Я достала своё письменное задание и позволила Джосс списать мой ответ, но мой взгляд переместился на Лэйни. Если провести опрос, все на планете единогласно согласятся, что девушка была красива – это был неоспоримый факт. У неё был один из тех носиков, которые были настолько очаровательны, что их существование, несомненно, создало необходимость в слове «курносый». Её глаза были огромными, как у диснеевской принцессы, а светлые волосы всегда были блестящими и мягкими и выглядели так, будто им место в рекламе шампуня. Жаль, что её душа была полной противоположностью её внешности.

Как же она мне не нравилась.

В первый день в детском саду она кричала «фу-у-у», когда у меня пошла кровь из носа, показывая на моё лицо, пока вся группа не уставилась на меня с отвращением. В третьем классе она сказала Дэйву Аддлману, что моя тетрадь полна любовных записок о нём. (Она была права, но дело не в этом.) Лэйни проболталась ему, и вместо того, чтобы быть милым или очаровательным, как это было показано в фильмах, Дэйв назвал меня чудачкой. А в пятом классе, вскоре после того, как умерла моя мама, и я была вынуждена сидеть рядом с Лэйни в столовой из-за распределённых мест. Каждый день, когда я ковырялась в своём едва съедобном горячем обеде, она открывала свой пастельно-розовый ланч-бокс и поражала весь стол вкусностями, которые её мама приготовила специально для неё.