- 57 -

 

Ян Сиконг не заметил, как заснул, но перед рассветом снова проснулся от холода. В подземной тюрьме было слишком холодно. Хоть он и был завернут в одеяло, сжавшись под ним в комок, его тело дрожало в ознобе.

Он подумал, что уже второй раз оказался в заточении, и оба раза был наказан Фен Е. Какая ирония, что его враги не смогли сделать то, что сделал человек, которого он любил.

Ему было плохо здесь, и А Ли сейчас, разумеется, было ничуть не лучше. Он не знал, что сейчас с А Ли и надеялся, что Фен Е не станет мучить его. Он немой, даже если его пытать, у него все равно ничего нельзя узнать. Но что, если Фен Е захочет просто сорвать на нем свою злость...

Ян Сиконг не мог не думать об этом. А Ли столько лет самоотверженно служил ему в благодарность за то, что когда-то он спас ему жизнь. Он был единственным человеком на свете, заслуживающим полного доверия. Но что хорошего он приобрел, следуя за ним? А теперь и вовсе пострадал из-за него. Если он сможет выбраться отсюда на этот раз, он даст А Ли крупную сумму денег, чтобы он мог вернуться к себе в деревню, жениться на порядочной девушке, иметь детей и спокойно прожить остаток жизни...

Но сейчас он был не в состоянии защитить самого себя.

Кроме того, даже если он выберется отсюда, а куда он может пойти?

Единственный человек, которого он любил в своей жизни, бросил его в тюрьму, обвинив в сговоре с врагом. Ученик, которого он воспитал, сговорился с его врагом и подставил его. Для императорского двора он предатель, который заслуживает самой лютой казни. И для всего мира он просто подлец, и, если так подумать, то в этом мире для него просто нет места.

Ян Сиконг не смог удержаться от горького смеха. Ян Сиконг, ах, Ян Сиконг, и ты еще утверждал, что ты умен? Всю жизнь плетя интриги и строя расчеты, ты так ничего и не добился, и в итоге, оказался у разбитого корыта.

Он сидел в своей камере, дрожа всем телом от холода, словно слабый огонек на сильном ветру, изо всех сил старающийся не погаснуть.

Вскоре наступил рассвет. Охранник принес ему еду и оставил ее за железной решеткой, не поднимая глаз и не говоря ни слова, повинуясь приказу Короля Волков, который запретил любые контакты с узником.

- Постой, - охрипшим голосом сказал Ян Сиконг. – Здесь слишком холодно. Принеси мне жаровню, плотное одеяло и теплую одежду.

Охранник отошел, не сказав ни слова.

Ян Сиконг ногой опрокинул еду на пол:

- Сами решайте – уморить меня голодом или заморозить насмерть.

Охранник посмотрел на него и вышел, не сказав ни слова.

В полдень, он как обычно, принес еду. Ян Сиконг даже не открыл глаз, продолжая лежать неподвижно.

Вечером, увидев, что еда так и осталась нетронутой, охранник не выдержал и презрительно сказал:

- Не будешь есть – хуже будет только тебе. Теперь я буду приносить тебе еду только раз в три дня, чтобы для виду выполнить свои обязанности, и ты не окочурился с голоду.

Услышав эти слова, Ян Сиконг открыл глаза и холодно посмотрел на него. Охраннику стало немного не по себе, но он подумал, что этот узник – всего лишь какой-то ученый. Каким бы умником он ни был, их разделяет решетка, и он все равно не сможет ничего ему сделать. Так чего его бояться? Поэтому, когда Ян Сиконг приблизился к нему, он не ожидал от него ничего плохого.

- Поставь еду, - Ян Сиконг посмотрел на миску в его руках.

Охранник презрительно фыркнул и нагнулся, чтобы поставить миску на пол.

Ян Сиконг внезапно просунул руку сквозь решетку, схватил охранника за волосы и стукнкул его лицом о железные прутья решетки. 👍👍

- Ааа! – завопил охранник, и из его носа хлынула кровь.

Ян Сиконг приподнял голову охранника и, просунув вторую руку сквозь решетку, схватил его за шею. Прижав его кадыком к железной решетке, он в ярости сжал руки.

Лицо охранника побагровело, ужас перед удушьем затопил его сознание и он, уставившись на Яна Сиконга покрасневшими глазами, изо всех сил попытался вырваться из его рук. Он никогда бы не подумал, что ученый, который умеет лишь писать кистью, может обладать такой силой!

Когда он уже приготовился умереть, Ян Сиконг слегка ослабил хватку. Охранник судорожно вздохнул, словно утопающий, вырвавшийся на воздух, и его ноги подкосились от слабости, так что он едва мог удержаться на них.

Ян Сиконг обыскал его карманы и, обнаружив, что ключей у него нет, сказал ему на ухо:

- Мне нужна жаровня с углями, теплая одежда и плотное одеяло. Ты меня понял?

Охранник в ужасе закивал головой.

- Я клянусь тебе, что, если ты оставишь мою просьбу без внимания после того, как я отпущу тебя, можешь попрощаться со своей семьей и детьми, и тогда твой род останется без продолжения.

- Ваш слуга не посмеет! Не посмеет!

- Поклянись!

- Клянусь!

Заставив охранника поклясться, Ян Сиконг отпустил его.

Охранник схватился за шею и закашлялся, глядя на Яна Сиконга с ужасом и ненавистью в глазах.

- Проваливай отсюда, - с бесстрастным видом сказал Ян Сиконг. – И не думай, что, если я остаюсь здесь, я не смогу наказать такое ничтожество, как ты. 👍

Охранник развернулся и выбежал прочь.

Ян Сиконг сел и начал есть остывшую еду. По сравнению с нормальной едой, есть эту пищу было непросто, на на данный момент это было лучше, чем ничего. Солнце уже село, и в подземелье стало еще холоднее. Он подумал, что было бы неплохо выпить чашу вина, чтобы согреться.

Он вдруг насмешливо подумал про себя, что через несколько дней Фен Е женится, и неизвестно, сможет ли он выпить свадебного вина в честь его бракосочетания.

Когда совсем стемнело, к нему в камеру вошли несколько охранников, которые принесли с собой жаровню с углями, новое зимнее одеяло и теплую одежду, а также необходимые вещи, такие как посуда, бумага и чернила.

С одного взгляда было понятно, что это не мог прислать тот охранник. Даже если он и сдержал бы свое обещание, он не стал бы присылать узнику такие дорогие вещи.

Решетка камеры была открыта, охранники быстро расставляли вещи, и камера вмиг преобразилась. Ян Сиконг молча наблюдал за ними, они не говорили ни слова, и он никак не беспокоил их.

Когда все охранники вышли, их начальник остановился и, подойдя к Яну Сиконгу, шепнул ему:

- Генерал Цю просил передать господину Яну, что он обязательно найдет Железного Посоха и оправдает господина Яна.

Ян Сиконг был очень тронут и сказал:

- Передайте ему, что с Железным Посохом можно договориться только за деньги, а человек, который подставил меня – это Юань Шаосю и, очень вероятно, что он вступил в сговор с Чен Му.

- Ваш слуга все передаст слово в слово, - сказал охранник и собрался выйти.

Ян Сиконг остановил его:

- Как мой слуга?

- Пусть господин Ян не волнуется. Генерал Цю поручил своим людям позаботиться о нем.

Ян Сиконг почувствовал себя немного лучше, и охранник поспешно удалился.

На самом деле, он не слишком-то надеялся на то, что Юань Нанью сможет разузнать обо всем. Если Юань Нанью верит в то, что он сам и есть «Ян Сиконг», то как он может поверить в то, что Юань Шаосю подставил своего «родного брата»? А, если он не верил в то, что он сам «Ян Сиконг», тогда он понимал, что Юань Шаосю его родной брат. Разве он сможет пойти против родного брата?

Поэтому неважно, вспомнит Юань Нанью свое прошлое или нет, он в любом случае окажется в затруднительном положении, и ему придется выбирать между ним и Юанем Шаосю.

Но, учитывая, как к нему относился Фен Е, он был очень благодарен Юаню Нанью за то, что он поверил в его невиновность и прислал ему все эти вещи.

Даже если Ю-эр не помнил его, он все равно инстинктивно стремился быть добрым к нему.

Благодаря теплу от жаровни и теплой одежде, Ян Сиконг, наконец, смог заснуть.

***

Следующие несколько дней в тюрьме тянулись для него невыносимо долго.

Иногда он совсем путался в мыслях, иногда начинал мыслить яснее. То, что было непонятно ему сейчас, вдруг становилось предельно ясно в следующее мгновенье. Но он тут же начинал сомневаться в своих умозаключениях и в том, во что верил в прошлом, и в этих бесконечных мыслях он отсчитывал уныло тянущиеся дни.

Наконец, приблизилось время свадьбы Фен Е.

За день до бракосочетания Ян Сиконг даже в подземной тюрьме мог слышать грохот фейрверков в городе. Наступал прекрасный день для встречи жениха и невесты. Принцесса Юнлунь уже прибыла в Тайюань. Жених и невеста пока не могли увидеть друг друга, и завтрашняя свадьба должна была пройти оживленно и с размахом.

Ян Сиконг уже догадался, что Фен Е давно планировал жениться и даже заранее начал приглядывать себе новых родственников. Ему было все равно на ком жениться, главное, чтобы новая родня добавила ему могущества, и он мог оставить после себя потомство. Ян Сиконг тоже был женат, и он никогда бы не осмелился настаивать на том, чтобы Фен Е сохранил для него свою верность. Но ему становилось стыдно при одной только мысли о том, что Фен Е притворялся глубоко влюбленным и делал вид, что не собирается жениться вообще, видимо, только для того чтобы еще глубже тронуть его сердце и заставить служить ему с полной отдачей. И теперь, когда он думал об этом, ему становилось еще тяжелее на душе.

Яну Сиконгу все равно было нечем заняться в тюрьме, и он, слушая звуки взрывающихся петард, написал поздравительную свадебную речь для Фен Е. Ее стиль и слог были великолепны, он и сам не мог не восхититься ею. Больше ему было нечего дать Фен Е. Когда-то его сочинения дорогого стоили, но сейчас у него была настолько дурная слава, что даже если он смог бы обнародовать свое творение, оно было бы с презрением отвергнуто.

Для ученого самое важное – его доброе имя. Если бы кто-то другой оказался на его месте, он бы предпочел наложить на себя руки от такого позора.

Закончив писать речь, он разгладил лист бумаги и снова несколько раз внимательно перечитал ее, оставшись очень довольным.

Затем он встал, подошел к жаровне и бросил поздравительную речь в огонь, после чего не мигая смотрел, как тонкую белую бумагу охватывает пламя.