— Вы хотите сказать, что у меня есть работа? — Я переформулирую вопрос, находясь в полной растерянности от того, как это происходит.

— Я здесь старуха, Габриэлла, если и ты еще глухая, то нам будет трудновато работать вместе. — Она шутит, и я чуть не бросаюсь через прилавок, чтобы обнять маленькую старушку, которая только выглядит милой, но язык у нее, оказывается, острее любого ножа. — Завтра Дэниел поговорит с тобой о часах, зарплате и прочих скучных вещах.

Я несколько раз моргаю, и слезам не хватает и двух секунд, чтобы обжечь мои глаза.

— Спасибо, — шепчу я, все еще не веря. — Спасибо.

— Посмотрим, будешь ли ты по-прежнему находить полки красивыми, когда тебе придется их чистить и приводить в порядок.

— Я думаю, что, получив за это деньги, работа сделает их только красивее, — честно отвечаю я, и Магда смеется.

— Ты мне нравишься, Габриэлла.

— Не знаю почему, но спасибо и за это. — Она громко смеется.

— У тебя есть номер телефона?

— Нет, у меня нет мобильного.

— Хорошо. Тогда до завтра. — Она отстраняется от меня не слишком деликатным способом, но я начинаю подозревать, что Магда не знает значения этого слова. Я киваю. — Принеси свои документы, все, которые имеют значение: удостоверение личности, номер социального страхования, разрешение на работу и подтверждение проживания. — Я прикусываю губу, когда она доходит до последнего, но отгоняю беспокойство. Я могу придумать оправдание: скорее всего, я забуду его дома или еще что-нибудь.

— Тогда до завтра, — соглашаюсь я и хочу спросить, могу ли я обнять ее, но сдерживаю себя. Делая шаги в обратном направлении, я отхожу от прилавка, пока не дохожу до коридора.

— Крабы – это те, кто ходит задом наперед, девочка. Так ты будешь натыкаться на окна, — предупреждает она, и я снова соглашаюсь.

— Извините. До завтра, Магда.

— До завтра, девочка.

Я выхожу из магазина, чувствуя, как миллион бабочек порхает в моем животе, и мне кажется, что в моей груди должна быть летучая мышь, потому что ее трепыхания достаточно сильны, чтобы конкурировать с моим сердцем. Я практически бегу на вокзал, а когда прибегаю, жду стоя, нервно похлопывая ногой по полу, стремясь поскорее попасть домой и поделиться новостями с Ракель.

Я сажусь в поезд, как только открываются двери, и он останавливается на станции почти на десять минут, прежде чем наступает время отправления. В течение каждой из них и всех остальных остановок, пока я не прибуду на станцию назначения, я думаю обо всех возможностях этого дня и, подойдя к входной двери, открываю ее с улыбкой, полностью отвлекаясь на собственные мысли. Настолько отвлекаясь, что не замечаю ничего вокруг - ни непривычной тишины, ни отсутствия детей, которые обычно играют в это время вдоль железнодорожной линии.

Только после того, как я вошла в дом и заметила внутри него те же самые неуместные фигуры, которые я по рассеянности проигнорировала на улице. И только услышав голос, я подумала, что никогда не узнаю о этих самых возможностях.

— Привет, Габриэлла. Я ждал тебя.