Глава 1

Дейзи

ПОКА Я СИЖУ на подоконнике, холодном, как кусок льда, который только что достали из морозильной камеры, и вглядываюсь в черную ночь и крошечные белые клочья волн, разбивающихся о берег реки через дорогу, я не могу не думать об отце и о том, как сильно ненавижу Рождество из-за него.

Десять лет назад, когда мне было тринадцать, он умер в канун Рождества, и с тех пор из-за него я не могу наслаждаться праздниками.

Он сказал, что поедет на машине забрать китайскую еду, чтобы маме не пришлось готовить вечером перед важным днем, но на самом деле он собирался прокатиться в машине, накачивая себя виски. Той ночью шел дождь, температура была чуть ниже нуля, и отец не справился с управлением машиной – единственной машиной, принадлежавшей нашей семье – и в итоге четыре раза перевернулся, а затем упал в реку. Полиция утверждала, что причиной смерти, скорее всего, стало утопление.

Я стараюсь не думать об этом, но каждый раз, когда наступают праздники, и я вижу, как зажигаются рождественские гирлянды, все эти воспоминания продолжают волнами накрывать меня опять, и меня прорывает как дамбу.

Мне всегда было интересно, о чем он думал, когда уходил той ночью. О, я просто быстренько покатаюсь и вернусь прежде, чем девчонки заметят это, или кого волнует, если они даже заметят? Я мужчина в этом доме, и могу делать, что хочу!

Он вообще об этом думал? Или просто сбежал, как какой-нибудь подросток, который только что впервые выпил и взял машину отца, чтобы покататься вечером? Наверное, такому взрослому человеку, как он, следовало хотя бы проверить прогноз погоды и понять, что сегодня неподходящее время для поездки на машине, независимо от того, трезв ты или нет.

Но нет, он просто прыгнул за руль, как упертый осел, и погиб, оставив жену и дочь. Вот таким человеком он был.

Я тоже всегда уважала отца. И чувствовала себя в безопасности, когда он был рядом – когда я была с ним. И вот однажды его просто не стало. Как по щелчку пальцев, мне пришлось просто смириться с тем фактом, что я больше никогда его не увижу.

Полицейские просто появились у нашей двери с новостями, которые я едва могла даже осознать, как с неожиданным, разрушительным рождественским подарком, призванным меня уничтожить. И именно поэтому с тех пор я делала все возможное, чтобы избежать всего, что было связано с этим праздником.

Обычно я просто запираюсь в квартире и смотрю фильмы или какие-нибудь популярные сейчас передачи, пока не смогу выйти из пещеры и большая часть празднования не пройдет, но в этом году все по-другому. В этом году мне пришлось принять участие в «торжестве».

Компания, в которой я работаю, устраивает обязательную вечеринку в офисе, и, учитывая, что я всего лишь скромный секретарь, не имеющий вообще никакого влияния и явно совсем не болевший в последнее время, у меня нет возможности отказаться от участия. Однако я изо всех сил стараюсь избегать праздника – напитков, фуршета, искусственной елки и Таши (которая любит петь рождественские гимны до хрипоты), поэтому я здесь, в одиночестве. В дальнем конференц-зале, сижу на холодном подоконнике с бокалом красного вина в руке и смотрю в черноту зимней ночи.

Неужели пошёл снег? Я не могу этого точно сказать, глядя в окно, но почти уверена, что так оно и есть. Честно говоря, я лучше буду дрожать на подоконнике, чем буду там, где тепло. Просто у меня сейчас такое настроение.

– Вижу, что ты все еще дуешься.

Голос позади меня мгновенно вызывает у меня улыбку, я поворачиваюсь и вижу, что позади меня стоит моя подруга Марисса с каким-то рождественским коктейлем в руке. Марисса обычный человек, поэтому Рождество ее не беспокоит. На самом деле ей оно очень нравится, и она одета как сексуальная эльфийка, но не слишком сексуальная, ведь это все-таки это рабочая вечеринка.

Она тянет за небольшой шнурок, свисающий со шляпы, отчего ее большие зеленые уши раздуваются, и в то же время выдавливает глупую, чрезмерную широкую улыбку и поднимает левую ногу назад, как кинозвезда 1950-х годов.

– Нравится мой наряд?

– Судя по тому, как ты выглядишь, то ты должна работать в Costсо (прим.: сеть американских гипермаркетов) в отделе рождественской атрибутики, – отвечаю я.

Марисса хмурится.

– Не завидуй, потому что ты знаешь, что я буду любимицей Санты.

– Скажи мне, что остальные послали тебя сюда не за мной.

– Другие не послали меня сюда за тобой, – говорит она, садясь рядом со мной. – Никого из них не волнует, что ты здесь. Это моя инициатива, детка. Остальные даже не заметили, что ты ушла.

– О, ну это утешает. – Мы обе смеемся.

– Дело не в том, что ты им не нравишься, – отвечает она. – Просто у нас есть Санта, и, скажем так, ему принадлежит практически все внимание девочек.

Я стону.

– Пожалуйста, не говори мне, что кто-то нанял стриптизера.

Марисса вспыхивает и делает глоток напитка. Она качает головой и кладет руку мне на бедро. Мы с Мариссой дружим где-то с конца средней школы. Именно она нашла мне эту работу, и мы через многое прошли вместе. Я многим ей обязана.

– Нет-нет, но это было бы здорово, – смеется она. – Хотя не думаю, что парням в офисе это было бы интересно.

– Что тогда?

– Ну… Я думаю, что лучший способ понять это – просто пойти и посмотреть.

Я вздыхаю... вероятно, гораздо более драматично, чем необходимо.

– Я действительно очень счастлива здесь, Марисса…

– Я знаю, знаю, что так и есть, – перебивает она. – А если серьезно, ты должна это увидеть. Просто выйди на несколько минут, а потом можешь вернуться в свою маленькую пещеру. Кто знает, возможно, тебе даже понравится!

Я хмурюсь в ответ, глядя на нее так, словно не верю своим ушам.

– Да, конечно. Я прекрасно проведу время!

Парирую ей в ответ, заставляя нас обеих рассмеяться. Но все же встаю с подоконника и опираюсь на Мариссу, пока мы обе идем из темного офиса обратно в коридор, ведущий в переднюю, где идет настоящая вечеринка.

Я уже слышу это, когда мы приближаемся: играет рождественская музыка, Таша подпевает, люди смеются и разговаривают, рассказывают истории о том, как все они любят праздники... но потом, я слышу что-то еще, что-то другое. Взрослые женщины хихикают. Они все говорят о чем-то, что, кажется, их вполне устраивает, и когда мы приближаемся к главной комнате офиса и их голоса становятся громче, я чувствую на себе взгляд Мариссы, наблюдающей за моей реакцией.

– У меня такое ощущение, будто меня ведут на собственную казнь, – говорю я ей.

– Ой, да ладно, – смеется она. – Всё будет хорошо. Если ты позволишь себе расслабиться, возможно, даже хоть раз повеселишься!

– Раньше мне было весело…

– Да, да, да, – усмехается Марисса. – В своей холодной, темной комнате чувствуешь себя счастливой в одиночестве. Скажи мне, у тебя там в комнате было это?

Драматическим жестом, словно фокусница, Марисса машет рукой, маня меня вперед, чтобы я присоединился к остальным.

Часть меня хочет развернуться и убежать в безопасное место. Но я знаю, что это было бы неправильно. Я двадцатидвухлетняя женщина. И не могу так себя вести! В конце концов, это всего лишь рождественская вечеринка. Насколько это может быть плохо на самом деле?

Поэтому я ставлю одну ногу перед другой и шагаю мимо Мариссы в большое офисное помещение, которое обычно заполнено крутой, модной, «удобной для работы» мебелью, которая теперь трансформировалась и превратилась в «пространство для отдыха», где все собрались, чтобы отпраздновать Рождество и отлично провести время.

Но правда, Дейзи, насколько это может быть плохо?

Я вижу Ташу возле колонок, с каким-то рождественским коктейлем в руке, напевающую «Похоже на Рождество», Клэр собирает печенье со стола, наполненного закусками, и Ронду, прислонившуюся к стене с улыбкой на лице, которая смотрит в ту сторону, откуда доносится основной шум.

– Вон там, – шепчет Марисса, показывая пальцем так, словно делится со мной маленьким грязным секретом. Я знаю, что пожалею об этом, но все равно смотрю. И конечно же, то, что я вижу, вызывает у меня желание бежать обратно в укрытие моей холодной, темной комнаты.

Возможно, он и не стриптизер, но кто-то решил, что нанять мега-красавчика на роль Санты в этом году было отличной идеей. На нем полностью красный костюм – кепка и все остальное – который идеально подходит для того, чтобы подчеркнуть его фигуру. И с первого взгляда становится ясно, что этот парень проводит много времени в спортзале.

Жасмин сейчас сидит у него на коленях, хихикая и извиваясь, когда он спрашивает ее, чего бы она хотела на Рождество и была ли она послушной девочкой в этом году или нет, в то время как остальные девочки в офисе стоят вокруг, хихикая, будто это один из братьев Джонас, с которыми они ждут встречи.

– Боже мой, Марисса, – стону я, начиная отворачиваться. – Ты шутишь, что ли?

– Ой, постой здесь, – говорит она, хватая меня за запястье. – Ты никуда не уходишь. Разве ты не хочешь встретиться с Сантой?!

– Мне уже не пять лет, Марисса, – отвечаю я. – И это не Санта. Это настоящий Чад из команды Гарварда по гребле. То есть…

Мой голос затихает, когда до меня доходит. Удар под дых после осознания. Ветер, похожий на торнадо, проносится в моей голове, вырывая воспоминания из прошлого, которые, как мне казалось, я похоронила навсегда и клялась их никогда больше не воскрешать.

Весь мир, кажется, замедляется, когда Жасмин, смеясь, как будто она отлично проводит время, встает с колен «Санты», и моему взору предстоит его лицо.

Сейчас он на пять лет старше, но я сразу его узнаю, и что-то на меня накатывает. Как будто каждый нерв в моем теле начинает покалывать. Мой живот делает сальто назад, и некоторые части моего тела начинают напрягаться.

Внутри меня нарастает желание бежать, но не бежать обратно в дальнюю комнату, где я пряталась раньше. Теперь я хочу убежать отсюда как можно дальше. Потому что передо мной на стуле, в окружении женщин, глазеющих на него, как будто он самый горячий в мире мужчина, сидит Крейг, мой бывший школьный парень, который исчез перед выпускным, и я не видела и не слышала о нем уже пять лет.