Глава 23

— Почему ты проезжаешь мимо школы? — прямой путь к дому Ника лежал прямо по шоссе через Мэйн-стрит. Ехать мимо школы означало, что мы делали крюк.

— Я хотел, чтобы ты это увидела, — сказал он, указывая на переднее окно.

На вывеске школы черные буквы были изменены таким образом, чтобы было написано:

— Скорее выздоравливайте, мисс Остин!

— Я люблю Прескотт, — сказала я.

Был день вторника, и меня только что выписали из больницы. Я испытала облегчение, выйдя на улицу, но нервничала из-за предстоящего неизбежного разговора. Мы с Ником не говорили о нашей ссоре, о документах о разводе или о том, что он меня бросил.

Мы оба отдохнули, и я исцелилась.

Мои ребра все еще болели, но я снова могла двигаться, не чувствуя острой боли. Я наслаждалась ощущением полного вдоха без хрипов или кашля. И мой глаз теперь был красивого зеленовато-желтого цвета, такого же, как у Ника.

Когда мы проехали через город и направились к холмам, узел в моем животе затянулся. Мое беспокойство достигло пика в ту секунду, когда он свернул на свою подъездную дорожку. Время, когда мы могли игнорировать наши проблемы, прошло.

Ник помог мне войти, но я застыла на пороге. Я стояла у двери и смотрела на то место, где я наблюдала, как он уходил, и рухнула на пол. Мои глаза наткнулись на конверт из плотной бумаги с документами о разводе, все еще лежащий на кофейном столике. Дверь за мной закрылась, и Ник шагнул в мое пространство.

— Мы не можем больше откладывать, — сказала я. — Нам нужно поговорить.

— Да. Я знаю, — тихо сказал он. — Заходи и садись.

Я покачала головой и прикусила нижнюю губу, чтобы унять дрожь в подбородке.

— Я не думаю, что смогу.

Войти внутрь означало, что я могла потерять Ника из своей жизни. Он может не простить мне документы о разводе. Не простить то, что причинила ему боль. Если бы стояние в дверном проеме могло предотвратить это, я бы с радостью осталась здесь на всю оставшуюся жизнь.

Он переплел свои пальцы с моими и наклонился, чтобы поцеловать меня в макушку.

— Давай. — Он мягко потянул меня за собой к дивану.

Я открыла рот, чтобы извиниться, но он опередил меня.

— Мне жаль, Эммелин. Мне так чертовски жаль. Я не знаю, что еще сказать.

Эмоция поднялась из моей груди к горлу, почти задушив меня.

— Нет, это мне жаль. Это моя вина.

Он протянул руку и схватил документы о разводе.

— Я собираюсь подписать их. И тогда я отпущу тебя.

Мое сердце ухнуло в желудок. Я начала качать головой, но он был так сосредоточен на бумагах, что не заметил. Его прерывистый голос наполнил мои уши.

— Мне жаль, что я подвел тебя, — сказал он. — Что не остался. Ты заслуживаешь кого-то, кто сдерживает свои обещания. Я подпишу бумаги, и ты будешь свободна.

Слезы текли по моему лицу.

— Остановись. Пожалуйста, — сказала я, прижимая пальцы к его губам. — Это не твоя вина. А моя. Мне следовало давным-давно поговорить с тобой о том, что я чувствовала.

— Нет. Нет, Эмми. Я никогда не должен был оставлять тебя в Вегасе. И что я сделал, когда ты просила меня не делать этого снова? Ничего из этого с тобой бы не случилось, если бы я остался. Это все моя вина.

— Я тебя не виню, — сказала я.

— Ты должна.

— Я так не думаю.

Он покачал головой и наклонился вперед, схватив ручку со стола. Затем он быстро вытащил документы о разводе и начал листать страницы.

— Что ты делаешь? — ахнула я.

— Я сказал тебе, что подпишу их, — прошептал он. — Если между нами все кончено, давай покончим с этим. Ты можешь двигаться дальше. Давай подпишем их, а потом я отвезу тебя туда, куда ты захочешь. Домой. В мотель. В аэропорт. Куда угодно.

Почему он не слушал меня? Я сказала, что мне жаль, что я не поговорила с ним о решении, которое повлияло на нас обоих. Он не давал мне шанса простить его. Он просто сдавался. Как он посмел отпустить меня без боя? Моя печаль и замешательство превратились в гнев.

— И это все? Конец разговора? Ты почти не дал мне ничего сказать! Откуда ты знаешь, что я тебя не прощу? Ты просто предполагаешь, что я не должна, и все? Теперь ты просто принимаешь решение, что между нами все кончено?

— Я предполагал, это то, чего ты хочешь, — сказал он.

Вскочив на ноги, я выхватила у него документы о разводе и помахала ими в воздухе.

— Я хочу, чтобы ты перестал предполагать, должна ли я тебя прощать и смогу ли. Я хочу, чтобы ты перестал так плохо думать о себе, думать, будто я могу быть счастлива с кем-то другим. Потому что я не могу. Я знала это в ту ночь, когда мы поженились. Я думала, что развод что-то изменит, но это была просто глупая ошибка. Если кто-то и должен здесь извиняться, так это я. Я причинила тебе боль и…

Моя тирада была немедленно прервана ртом Ника. Его поцелуй был полон страсти и интенсивности. Надежды. Прощения. Мы собирались оставить этот нелепый спор позади. Никому из нас больше не нужны были слова, чтобы двигаться вперед.

Ну, может быть, кроме одних.

Ник оторвался от поцелуя и обхватил мое лицо руками. Его сверкающие глаза смотрели прямо в центр моей души.

— Я люблю тебя, — сказал он.

Наконец-то я услышала эти слова! Это чувство было лучше, чем что-либо, что я испытывала раньше.

— Я тоже тебя люблю.

Кривая ухмылка расползлась по лицу Ника.

— Черт, приятно это говорить.

Ник стер улыбку с моего лица еще одним поцелуем.

— Ты не мог бы развести для меня огонь? — спросила я.

— Сейчас?

— Да. Пожалуйста?

Он неохотно отпустил меня и подошел к камину. Когда дрова разгорелись, я опустилась на колени рядом с Ником и бросила документы о разводе.

Мы оба наблюдали, как белая бумага побурела в центре и загорелась по краям. Когда они стали полностью черными и свернулись в исчезающую складку, я улыбнулась.

Скатертью дорожка.



Сидя за кухонной стойкой, я улыбнулась, складывая газету и засовывая ее под стопку почты.

Местная газета поместила на первой полосе статью о моей попытке похищения и последующей болезни для выпуска этой недели. Учитывая, что ни один из нас не давал интервью, а официальное заявление Джесса было чрезвычайно кратким, я была удивлена тем, как много редактор знал о моем испытании.

Я ненавидела то, насколько публичной была моя жизнь в Нью-Йорке, но ничто в бюллетене «Прескотт Газетт» меня не беспокоило. Это был первый раз в моей жизни, когда я не съежилась, увидев свое имя напечатанным шрифтом. Статья не была назойливой или критичной. Она была заботливой и милой. Общество просто беспокоилось о своей учительнице начальных классов.

На этой неделе я вернулась к работе, и хотя я вернулась намного раньше, чем хотелось Нику, общение с моими учениками помогло мне вернуться к нормальной жизни.

Был полдень пятницы, и я рано ушла с работы, спеша обратно к Нику домой, готовая начать выходные.

— Эй, — позвал Ник.

Я взглянул на часы. Он вернулся домой рано. Я надеялась, что все было в порядке, потому что не думала, что смогу вынести еще больше драмы.

— Ты готовишь? — спросил Ник, заходя на кухню.

— Не говори так шокировано. Или скептически, — сказала я. — Я использовала мультиварку. Решила, что уж с ней то я точно справлюсь.

— Учитывая, что все, что тебе нужно сделать, это загрузить все внутрь и включить, ты должно быть и правда сможешь справится с ней.

Я ткнула его в грудь и закатила глаза.

— Что ты вообще здесь делаешь? Ты пришел раньше и испортил мой сюрприз.

— Я не порчу твой сюрприз, — сказал Ник. — Ты портишь мой.

— У тебя есть для меня сюрприз?

— Ага.

— И? Что это?

— Насколько ты привязана к этим фрикаделькам? — спросил он. В мультиварке были тайские фрикадельки, которые я собиралась подавать с жасминовым рисом.

— Учитывая, что это первое съедобное блюдо, которое я когда-либо готовила тебе? Довольно привязана.

— Ладно. Мы поедим, а потом ты сможешь получить свой сюрприз.

Я сморщила лицо и надулась.

— Можно мне получить его сейчас?

— Нет.

— Ненавижу сюрпризы, — сказала я.

Он ухмыльнулся.

— Я знаю.

Мы поужинали, а потом Ник загрузил меня в свой грузовик. Я подумала, что он везет меня в кино или за мороженым, поэтому, когда он съехал с шоссе на подъездную дорожку к моему дому, у меня началась легкая паническая атака.

— Ты везешь меня в мой дом? Это не сюрприз. Это пытка. Я еще не готова. — Моя кожа стала липкой, и волна тошноты прокатилась по моему животу.

— Однажды ты должна будешь зайти туда, Эмми, — сказал он, беря меня за руку. — Я буду с тобой все это время.

— Я не думаю, что смогу.

Он остановил свой грузовик перед гаражом и повернулся ко мне, взяв за обе мои руки.

— Ты знала, что Мейзи была медсестрой?

— Да. Я прочитала об этом в статье об их похищении после того, как переехала сюда.

— Итак, тогда ты знаешь, что ее и Джиджи похитили и держали в подвале больницы.

Я кивнула.

— Мейзи не заходила в это здание с тех пор, как это случилось. Она отказалась от своей карьеры, потому что не смогла преодолеть свои страхи. Я не хочу, чтобы ты боялась здания. Это просто место. У него есть хорошие воспоминания и плохие. Оно не может причинить тебе вреда.

Я прикусила нижнюю губу. Он был прав. Избегание могло длиться долго. Это был мой дом. Но признание фактов не заставило меня чувствовать себя менее встревоженной.

Он поднес одну из моих рук к своим губам, а затем вышел из грузовика.

Когда мы поднимались по каменной лестнице, у меня начали дрожать руки. Мысленно я слышала, как зову на помощь, когда Джинкс уносил меня в ночь.

— Ты можешь это сделать. Я прямо здесь, — сказал Ник. Он толкнул входную дверь и провел меня внутрь. Я сжала его руку обеими своими. — У тебя отлично получается. Давай сорвем пластырь. Прямо наверх и в твою комнату.

Я последовала за ним вверх по лестнице и дальше по коридору. По мере того как мы подходили все ближе и ближе, мои ноги становились свинцовыми.

Мы переступили порог, и я оглядела свою комнату.

Должно быть, он приходил на этой неделе, потому что кровать была застелена и все вернулось на свои места.

Я сделала глубокий вдох и напомнила себе, что это всего лишь место. Ничто здесь не могло причинить мне вреда. Страхи все еще были в моей голове, но они были связаны с Джинксом и Рэкой. Моя комната была просто комнатой.