10

Озума стоял и смотрел вдаль за старой вагонеткой.

"Полагаю, то, что вы видели, — сказал он, не оборачиваясь, — было караваном эмиссаров, отправленным из Священной империи Загранда-Сол около двадцати пяти лет назад".

В тот день океанские ветры были необычайно спокойны. Солнце грело камни у рельс, и полдень был из тех, что вдохновляют на дремоту.

Йорда вздрогнула. "Она превратила их в камень, даже не поговорив с ними", — сказала она. "Чудо, что это не привело к войне", — добавила она шепотом.

"К сожалению, все не так просто, — признал Озума. "У тех эмиссаров вполне мог быть скрытый мотив, который ваша мать правильно заподозрила. Богатые земли и трудолюбивый народ вашей страны привлекают соседей. Независимо от того, какие документы эмиссары несли в своих ранцах или какие любезности произносили на устах, их намерения были не совсем чистыми". Он улыбнулся Йорде. "Возможно, твоя мать обратила их в камень, чтобы избежать худшего и защитить свою страну".

Йорда задумалась. А что, если бы ее мать не была ребенком Темного бога, а получила свои силы каким-то другим путем? Стала бы Йорда тогда восхвалять руководство своей матери? Война есть война. Какая разница между тем, чтобы превратить целый караван в камень с помощью магии, и тем, чтобы послать рыцарское знамя на меч?

Даже без угрозы "вестника тьмы", побуждающей их к действию, Загранда-Сол была империей, а все империи ведут войны, чтобы расширить свои границы. Вполне естественно, что те, у кого есть земля и власть, стремятся к большему. Чем же тогда замыслы Темного бога править миром через свою мать отличались от замыслов императора? Чем его желания отличались от желаний смертного человека?

"Мне, как той, кто должен защищать свой народ, — тихо произнесла Йорда, — стыдно признаться в этом. Но больше всего меня беспокоит судьба моего собственного отца".

Озума молча наблюдал за ней.

"Моя мать лишила отца жизни, и даже теперь, когда он мертв, она пленила его в Башне Ветров. Я бы освободила его".

"В этом нет ничего постыдного".

Йорда покачала головой. "Почему она это сделала? Я хочу знать… нет. Я должна знать. Мой отец больше не появится передо мной, если я не приму меры. Его страх перед разоблачением слишком велик. Я должна отправиться в Башню ветров и найти способ открыть двери".

"Я присоединюсь к тебе", — объявил Озума. "И хотя вы можете видеть истину, леди Йорда, я не думаю, что у вас есть возможность разрушить чары, запирающие двери в Башню Ветров".

"Тогда что же мне делать?"

"Об этом вы должны узнать у своего отца. Я верю, что именно он, и никто другой, владеет ключом. Помолитесь в Башне Ветров и поговорите с ним. Я обеспечу вам защиту."

Йорда подняла бровь. "Сэр Озума, представляют ли тени в башне угрозу для меня? Мой отец сказал мне, что он хозяин в башне. Если тени слушаются своего хозяина, почему бы ему не защитить меня?"

Озума отработанным движением отвел в сторону длинный меч, висевший у него на поясе, и опустился на колени рядом с ней. "Все так, как ты говоришь, однако…" Его голос прервался.

"Пожалуйста, говори", — призвала Йорда. "Я же сказала, что не боюсь".

Озума на мгновение опустил глаза и заговорил медленно, тщательно подбирая слова. "Леди Йорда. Тени, обитающие в башне, — это, как и ваш отец, души, запертые там силой королевы. Эти жалкие создания очень боятся вашей матери, почти так же сильно, как и ненавидят ее. Леди Йорда, в ваших жилах течет кровь королевы".

"Вы хотите сказать, что тени возненавидят меня за то, что она сделала? Конечно. Как же иначе?"

"Вот почему твой отец — это ключ", — сказал Озума. "Чтобы попасть в Башню ветров, ты должна иметь какую-то метку, доказательство своей связи с ним. Можно сказать, его разрешение. Я верю, что это и есть ключ, который откроет двери".

"Но что это может быть?"

"Этого я не могу сказать. Вы должны воззвать к нему, леди Йорда. Только тогда мы сможем найти то, что нам нужно".

Йорда встала. "Тогда пойдемте немедленно".

Даже в такой тихий день, как этот, ветер вокруг самой северной башни завывал так яростно, что даже морские птицы не смели приблизиться.

Йорда опустилась на колени перед запечатанными дверями, молитвенно сложив руки. Она мысленно представила своего отца и воззвала к нему. Пожалуйста, отец, явись передо мной еще раз. Направь меня. Как я могу встретиться с тобой? Как открыть двери в эту башню? Пожалуйста, скажи мне.

Пока она молилась, Йорда почувствовала, как странное присутствие окутывает ее тело. Когда она открыла глаза, то увидела, что из окон башни льются тени, а по стенам спускается тьма. Даже закрыв глаза, она чувствовала на себе их взгляд, холодные иглы на коже.

Озума стоял рядом с ней, скрытый от посторонних глаз тем самым способом, который позволял ему находиться в каком-то месте. Она чувствовала, как он усилием воли отталкивает тени, не давая им напасть на Йорду, загоняя их обратно в печаль и гнев, обратно во тьму.

Добрый отец, — воззвала к нему Йорда. Одолжи мне свою силу. С твоей помощью я смогу это сделать.

И тут она услышала его голос, донесшийся до нее как гром вдалеке.

…Йорда. Приходи сегодня вечером туда, где твои воспоминания обо мне наиболее сильны.

Йорда напряглась и подняла голову. Тени покрывали стены башни, словно древний мох, их было слишком много, чтобы их можно было сосчитать, их светящиеся глаза были устремлены на нее.

"Не волнуйся, — прошептал Озума. "Тени не могут долго устоять перед светом". Озума взмахнул своим длинным мечом, и солнце, отразившись от стали, заставило тени отступить.

"Прости меня, — прошептала Йорда, закрыв глаза и низко опустив голову. "Пожалуйста, прости меня. Я освобожу тебя из этой тюрьмы, если смогу. Все, что мне нужно, — это время".

Йорда… Пусть лунный свет ведет тебя. Приди в место воспоминаний…

Голос становился все более отдаленным, пока совсем не затих. Йорда медленно встала и пошла прочь от башни.

В ту ночь луна была полной.

С заходом солнца расположение королевских стражников и маршруты их патрулирования менялись, но Йорда хорошо знала их расписание. Бесшумно выскользнув из своих покоев, она быстро направилась к цели, петляя по коридорам и обходя покои, где, как она знала, стражники ее не встретят.

Местом воспоминаний, о котором говорил ее отец, должна была стать вагонетка. В детстве она любила кататься на ней, чувствуя, как ветер развевает ее волосы. Сегодня на ней была черная мантия, лицо скрыто глубоким капюшоном. Ее мягкие шаги гулко отдавались по каменным коридорам. Она вспомнила, что сказал ей Озума в тот день, когда она рассказала ему о своих планах, и странный вопрос, который он ей задал.

"Ваш покойный отец родился в этом королевстве?"

"Мой отец — потомок семьи министров, которые с древности были близки к королевской семье", — сказала она ему. "Именно поэтому, хотя он и не принадлежит к королевскому дому, ему был пожалован титул и собственный герб".

Озума кивнул. "Я подумал, что он, возможно, происходит из рода жрецов".

"Вообще-то, — сказал Йорда, вспомнив, — семья моего отца по материнской линии принадлежала к духовенству. Насколько я помню, один из моих предков стал верховным жрецом королевства. Возможно, именно поэтому мой отец был так набожен, хотя сам он был человеком меча". Йорда содрогнулась, представив, как ее мать выходит замуж за человека, которого выбрал для нее ее собственный отец, притворяется, что следует вере своего мужа, а потом убивает его, чтобы стать королевой-вдовой и осуществить планы Темного бога.

Озума сказал: "Думаю, теперь понятно, почему королева убила твоего отца и почему заточила его душу в Башне Ветров. Какую бы правду вы ни узнали от своего отца сегодня ночью, вы не должны колебаться в своей решимости, леди Йорда. Никогда не забывайте, что, кем бы вы ни были, в ваших жилах также течет кровь жреца Сола Равеха".

Ночью у рельс стояла такая тишина, что Йорде казалось, будто она идет по дну моря, но холодный свет луны освещал место так, словно это был день. Около полуночи поднялся ветер. Дрожащей рукой Йорда закрывала мантию, ища хоть какие-то признаки присутствия отца.

Она услышала скрип, доносящийся с деревянной платформы вагонетки. Приглядевшись, Йорда увидела, что ржавый рычаг слегка покачивается взад-вперед. Как будто кто-то проверял, работает ли он еще.

Отец!

Не раздумывая ни секунды, Йорда запрыгнула в вагонетку, взялась за ручку и начала толкать его, на нее нахлынули воспоминания о детстве. Хотя рельсы были красными от ржавчины, под лунным светом они сверкали ярким серебром. Как будто время вернулось назад, когда троллейбус ходил каждый день и привозил с собой Йорду. Это был другой вид магии. Йорда была в восторге.

С громким скрипом ручка скользнула вперед, и тележка пришла в движение. Сначала она немного накренилась в одну сторону, потом в другую, но вскоре уже ехала прямо, колеса плавно вращались.

Йорда подняла голову и ухватилась за перила, слегка постучав по ним костяшками пальцев, чтобы подтолкнуть тележку. "Так держать, малышка. Езжай еще быстрее, чем раньше".

Вагонетка, казалось, услышала ее просьбу и вскоре начала набирать скорость. Воспоминания Йорды мчались впереди нее. Она видела отца, стоящего рядом с ней, слышала собственный смех в ушах.

Я все еще люблю тебя, отец.

Вагонетка мчалась вперед, ветер трепал волосы Йорды. Казалось, что серебристые рельсы уходят в ночное небо, что они будут мчаться все дальше и дальше, унося Йорду из замка на свободу.

Мчась по ним, Йорда вскоре добралась до места, где рельсы поворачивали вправо, следуя за внешней стеной замка. Здесь было еще одно место, где можно было сесть на вагонетку и выйти с нее. Она потянула рычаг назад, сбрасывая скорость, и посмотрела на рельсы.

Йорда затаила дыхание. На узком каменном выступе у рельсов стояли три темные фигуры — тени без людей.