– Не волнуйся, я буду защищать тебя и никогда не позволю, чтобы с тобой что-то случилось.

Юэ Ухуань встал, чтобы официально поклониться своему учителю.

– Подожди, у меня есть просьба, – Сун Цинши поспешно схватил его, чтобы остановить. Он неловко сказал, – Ты можешь не называть меня шифу? Эта форма обращения всегда напоминает мне о том парне… – он уже очень давно не принимал учеников. Услышав это, он также ощутил недоброе предчувствие в своем сердце. Поведение и поступки предыдущего шифу Юэ Ухуаня серьезно нарушили его границы до такой степени, что он практически чувствует тошноту. Он совершенно не хотел такого же титула. Более того, он беспокоился, что у Юэ Ухуаня будет психологическая тень из-за такой формы обращения.

Юэ Ухуань понял его намерения и согласился с улыбкой, еще раз поклонившись.

– Позже я отведу тебя, чтобы засвидетельствовать почтение твоему великому магистру, – Сун Цинши с радостью вернулся к Ань Луну с табличкой жизни в руках. Демонстрируя ему это, он сказал, очень гордясь собой, – Юэ Ухуань теперь мой старший ученик. Этот статус не так уж плох, верно?

Ань Лун лишился дара речи.

Он видел, как мастера быстро принимали учеников, но никогда настолько быстро. Всего через три четверти часа появился свежеиспеченный старший ученик Долины Короля Медицины.

Кажется… Это произошло потому, что он задал этот вопрос?

Предки, он сделал что-то не так?

Сун Цинши решил эту проблему и начал думать о том, как привлечь инвестиции. Он смутно помнил, как его сестра говорила, чтобы сначала инвесторы должны поесть и повеселиться, прежде чем уговаривать их подписать контракт. Поэтому Сун Цинши показал Луну лабораторию, тщательно рассказывая ему о своих методах культивирования бактерий. Затем он пригласил его провести несколько совместных экспериментов.

И ему, и первоначальному владельцу тела нравилось использовать эту манеру, чтобы приветствовать своих друзей. Хотя это казалось немного странным, это было очень искренне.

С тех пор как он вошел в лабораторию, Ань Лун смотрел на него в оцепенении. Он был одновременно удивлен и счастлив, как будто хотел что-то выяснить…

Он смотрел на него так сильно, что Сун Цинши начал думать, что это странно. Он спросил:

– У меня что-то на лице?

Ань Лун осторожно спросил:

– Цинши, ты действительно простил меня?

Подростки делают много глупостей во время своей бунтарской фазы. Что там было такого, из-за чего стоило затаить обиду? Кроме того, он не мог ясно вспомнить большинство из них.

Сун Цинши улыбнулся и сказал:

– Я давно тебя простил и забыл об этих вещах.

Глаза Ань Луна слегка покраснели, когда он недоверчиво уставился на него:

– Ты действительно забыл?

Сун Цинши уверенно сказал:

– Я ненавижу лгать.

– Да, да, ты никогда не лжешь, – внезапно Ань Лун обнял его и прижал к своему плечу. Он прошептал, – Спасибо…

Маска притворства была сорвана, обнажив теплое сердце. Он был так счастлив, что ничего не мог с собой поделать.

Сун Цинши хотел оттолкнуть его, но внезапно почувствовал теплую влагу на своем плече. Он подумал об этом и замер.

Голос Ань Луна был невыразимо хриплым:

– Ты не представляешь, как я сожалею… Я так счастлив, что снова смог тебя увидеть.