Сун Цинши осознал кризис, и в его теле поднялся Призрачный Огонь Подземного Мира, пытаясь сжечь приближающегося врага до смерти. Однако внезапно появившийся хвост скорпиона пронзил его живот, прочно пригвоздив к скале. Ань Лун медленно вышел из скопления мотыльков.
– Я поймал тебя.
Задыхаясь, Сун Цинши крепко сжимал хвост скорпиона в своем животе. Он знал, что если сейчас не сможет вытащить оружие, пронзившее его насквозь, то истечет кровью. К счастью, перед битвой он принял сильную обезболивающую таблетку, которая подавила боль до терпимого уровня и сохранила ему ясность ума.
Ань Лун медленно подошел к нему. Он протянул руку и осторожно коснулся его лица, пытаясь стереть с него кровь.
Кончики его пальцев пронзила острая боль. Ему показалось, что он дотронулся до раскаленной печи для таблеток. Жар обжег твердые чешуйки, разорвав кожу и обнажив плоть. От него исходил неприятный запах. Сильная боль на мгновение прояснила его голову, из алых глаз потекли кровавые слезы. Он хрипло спросил:
– Почему?
Как только слово упало, он больше не мог говорить.
Чувства были самыми сладкими вещами в мире. Они также были самыми жестокими вещами в мире.
Не существовало принципа, который мог бы объяснить это.
– Цинши, я не хочу тебя убивать, – он посмотрел на человека перед собой и снова отчаянно взмолился, – Пожалуйста, если только ты скажешь «ты мне нравишься», даже если ты солжешь, просто позволь демону моего сердца отпустить меня и отпустить тебя.
Пронзительные слуховые галлюцинации в его сознании продолжали кричать, посылая сигналы к убийству, подтачивая его волю. Только убив стоящего перед ним человека или получив то, чего он хотел, он мог избавиться от этого отвратительного облика и от этой боли.
Он не знал, как долго сможет продержаться.
Сун Цинши поднял голову и тихо сказал:
– Это бесполезно.
Та же сцена, та же мольба, наконец, напомнили ему о том, что произошло в поместье Золотого Феникса.
– Подделка, в конце концов, все равно остается подделкой. Ее нельзя сделать настоящей, – тяжело вздохнул Сун Цинши и дал ему настоящий ответ, – Я не могу тебе лгать. Ты – гений Гу, которым я восхищаюсь, и ты был моим лучшим другом. Ты такой хороший. Ты много помогал мне... поэтому... я никогда не смогу обмануть твое сердце ложью. Это было бы бесчестьем по отношению к твоим чувствам...
Ань Лун уставился на него пустым взглядом, как будто встретил его впервые.
В глазах Сун Цинши стояли слезы. Он улыбнулся ему и сказал:
– Я тоже тебя поймал.
С самого начала он ждал такой возможности. Хвост скорпиона связал их обоих, и никто не мог убежать.
Ань Лун наконец понял, что смерть – это лучшее, что у него есть.
Он улыбнулся и опустил голову, заключив покрытого кровью юношу в объятия. Он обменял каждый дюйм своего обожженного тела на эту мгновенную ясность. Он нежно поцеловал его в лоб; его губы сгорали дюйм за дюймом, пока их первоначальный вид не стал едва различим. Все ради этого последнего прощания.
Самое болезненное объятие и самый болезненный поцелуй в мире, но он был совершенно согласен.
Черный и красный лотосы в небе насильно слились воедино, превратившись в блестящее золото и испуская дыхание смерти.
Ань Лун плавно опустил голову, все еще полагаясь на Сун Цинши, чтобы подтолкнуть этот лотос смерти в свое тело. Лотос мгновенно взорвался, разрушив твердую чешуйчатую броню, и пронзил его грудь. Все органы были разрушены, брызнула кровь, но он ничего не мог сделать, чтобы остановить это. Кровь быстро окрасила гравий в красный цвет и проникала в землю капля за каплей.
Оказалось, что кровь полудемона тоже была красной.
Слуховые галлюцинации в его сознании практически превратились в бешеный сигнал тревоги. Море его сознания пришло в смятение. Он почувствовал, как его тело насильно восстанавливают, лишая его права умереть. Это нарушало законы неба и земли. Его тело переживало странную трансформацию. Что же происходит?
Ань Лун был несколько встревожен.
Вытащив скорпионий хвост, Сун Цинши срочно обработал рану и остановил кровотечение с помощью золотых игл и лекарств. Он медленно подполз к Ань Луну, проверил аномальные изменения в его теле и подтвердил свои собственные суждения. – Судьба выбрала Ань Луна в качестве шахматной фигуры, чтобы уничтожить Юэ Ухуаня. И поэтому ему не позволили умереть от его собственной руки.
В отсутствие удачи его можно было убить только силой.
– Не бойся, – мягко утешал Сун Цинши, – Смерть – это не настоящий конец, а новое начало.
Золотой Свет Заслуг в свитке с изображением был очень нежным. Он не хотел показывать ему боль смерти снова и снова. Напротив, он хотел, чтобы Сун Цинши увидел возможность, открывающуюся при новом рождении. Если смерти, предусмотренной Небесным Законом, избежать не удалось, оставалось только воспользоваться каждым мгновением, дать Юэ Ухуаню достаточно напоминаний и обещаний, оставить достаточно приготовлений, а затем ждать начала нового цикла перерождений.
Как Феникс Нирваны, навстречу смерти и рождению...
Это был правильный ответ, который дал свиток с картинкой.
Ань Лун посмотрел на его спокойное выражение лица и постепенно тревога и беспокойство улеглись в его сердце.
Сун Цинши изо всех сил пытался вырвать из своего тела разорванную Зарождающуся Душу. Самоподрыв культиватора Зарождающейся Души мог уничтожить всех существ в радиусе ста миль. Он уничтожит себя, уничтожит Ань Луна, уничтожит все тайное царство, уничтожит все.
Каждая трещина на его Зарождающейся Душе означала шаг в сторону от Пути Бессердечных.
После долгого наблюдения за ним, Ань Лун, наконец, задал вопрос, который он давно хотел знать:
– Цинши, ты сожалеешь об этом? Ты спас белоглазого волка из грязного болота, неблагодарного негодяя, который отплатил за доброту враждой… причинял тебе боль снова и снова...
Сун Цинши немного подумал и покачал головой:
– Я никогда об этом не жалел.
Ань Лун не смел в это поверить:
– Почему?
Сун Цинши улыбнулся:
– Если бы я не спас тебя, как бы мир обрел такого потрясающего влюбчивого Короля Гу? Высокомерного и неуступчивого бога войны. Те времена наших приключений... были по-настоящему счастливыми.
Он прервал свои слова, внезапно вспомнив, что на свитке с картинками рядом с Фениксом время от времени появлялся величественный и властный Черный Дракон.
Черному дракону нравилось провоцировать Феникса. Тогда они сражались среди облаков, сражались до темноты. После боя они мирились и летели бок о бок... казалось, что они хорошие друзья.
Сун Цинши завидовал им.
Черные чешуйки на лице Ань Луна, вертикальные зрачки его глаз. Они постепенно перекликались с Черным Драконом в его памяти. С него содрали драконью чешую, удалили драконьи мышцы. Он превратился в уродливое чудовище, утратил былой блеск, потерял всю свою гордость, но он все еще боролся, все еще сопротивлялся. Он скорее умрет, чем превратится в шахматную фигуру, управляемую Судьбой.
Сун Цинши смотрел все внимательнее и серьезнее. Ань Лун загородил его взгляд рукой и в страхе сказал:
– Не смотри на меня. Я чудовище.
Сун Цинши ответил:
– Не бойся, это не настоящий ты.
Ань Лун спросил:
– Каким должен быть настоящий я?
Сун Цинши подумал о Черном Драконе, который сопровождал Феникса в полете над Девятым Небом:
– Наверное, очень красивым.
– Что за чушь, – не удержался от смеха Ань Лун. Смех потревожил рану в его груди, но он был очень счастлив. Он громко сказал, – Убей меня. Иначе, пока я еще дышу, я обязательно убью тебя и Юэ Ухуаня...
Голос в его голове становился все более напряженным, и словно машина, которая вот-вот будет разрушена, издавала волну за волной опасных гулов.
Ань Лун посмотрел на него и мягко сказал на прощание:
– Если мы сможем встретиться снова, третьего раза не будет.
Сун Цинши улыбнулся и кивнул:
– Я тебе верю.
Его Зарождающаяся Душа постепенно рассыпалась, собираясь разорвать планы Судьбы.
……
Внезапно раздался бешеный сигнал тревоги. В воздухе появилась странная черная дыра, поглотившая Сун Цинши и заблокировавшая силу взрыва Зарождающейся Души.
Из пустоты донесся хаотичный голос Системы. Он заикался, как зараженный вирусом инструмент, который потреблял слишком много энергии и находился на грани сбоя.
«Исполнитель Сун Цинши, количество провалов: одна...»
«Исполнитель Сун Цинши, количество провалов: тысяча триста пятьдесят»
«Исполнитель Сун Цинши, количество провалов: одна...»
«Исполнитель Сун Цинши, количество провалов: тысяча триста пятьдесят»
«Пересмотр сюжета. Отправляю исполнителя».
«Пересмотр сюжета. Отправляю исполнителя».
……
Перед тем, как Сун Цинши исчез в черной дыре, он успел лишь бросить последние слова Ань Луну:
– Не убивай Юэ Ухуаня, ты пожалеешь об этом!
Ань Лун изо всех сил пытался встать, желая остановить его. Но травма повлияла на движения его тела, и в итоге он опоздал на полшага и беспомощно наблюдал, как тяжело раненный Сун Цинши каким-то образом исчезает. Его разум был в смятении. Он не мог понять, что произошло.
Он попытался схватить его, но набрал лишь горсть воздуха и ничего не почувствовал. Не было ни волнения заклинания, ни следов колдовства.
Ему показалось, что дыхание Сун Цинши стерлось с лица земли, словно его никогда и не было. Демонизация его тела постепенно отступила, и он вернулся к своей человеческой форме. Подобное уже случалось, когда умер Сун Цинши.
Ань Лун сидел на месте в оцепенении, пока большинство серьезных повреждений на его теле не были устранены. Ничто не могло привести его в чувство.
Слуховые галлюцинации в его сознании стали намного слабее, но они продолжали болтать, как и прежде.
«Он лжет...»
«Не верь. Ты не пожалеешь об этом...»
«Это я спас тебя».
«Быстро, быстро, иди в Долину Короля Медицины. Убей Юэ Ухуаня».