— Сделай это сегодня вечером, детка, и думай обо мне, пока моя сперма всё ещё горячая внутри тебя.

Она прикусывает нижнюю губу, а затем улыбается.

— Я так и сделаю.

— Выйди на сцену и заставь меня гордиться тобой. Я буду наблюдать.

Она приподнимается на цыпочки и запечатлевает поцелуй на моей щеке. Затем она опускается на пол и поворачивается, неторопливо выводя свою великолепную задницу из трейлера.

Чертовски люблю её.

Очень сильно.

***

Амалия

Сейчас

— Ты готова? — говорит Скарлетт, и даже я слышу рёв толпы.

На ярмарке был более, чем аншлаг после того, как они объявили, что Скарлетт будет выступать. Ожидается, что сюда придут и уйдут более двадцати тысяч человек, и я бы предположила, что значительная часть этих людей пришла сюда, чтобы посмотреть первое шоу Скарлетт. Я волнуюсь, но в то же время очень рада вернуться к этому занятию. Мы собираемся спеть ту песню последней, в качестве заключительной, и Скарлетт говорит, что надеется, что это познакомит людей со мной и моим голосом.

Она хочет, чтобы у меня появилась фанатская база.

Сама мысль о том, чтобы быть даже близко к тому, чем она является, приводит меня в ужас.

Но это также и сбывшаяся мечта.

— Я нервничаю, но так взволнована, — отвечаю я ей. — Ещё раз большое тебе спасибо за то, что дала мне этот шанс. Без тебя я бы никогда не была там, где я есть.

Она встряхивает своими великолепными кудрями и говорит:

— Ни коим образом. Ты невероятна, Амалия. Никогда никому не позволяй говорить тебе, что я воплотила твои мечты в реальность. Ты воплотила их в жизнь, потому что у тебя есть талант, за который большинство людей убили бы, включая меня.

Я наклоняюсь вперёд и крепко обнимаю её.

— Удачи там, я буду рядом с тобой, — говорю я ей.

— Пойдём надерём кому-нибудь задницу!

Объявляет диктор и представляет нас, и Скарлетт хватает меня за руку, сжимая её, прежде, чем взбежать на сцену. Толпа сходит с ума, рёв слышен даже мне, и я стою рядом с Айзеком, ожидая, когда нас позовут. Когда он кивает мне, я делаю глубокий вдох и выхожу на сцену, направляясь к своему пианино. Я смотрю на толпу и слепящие огни, и моё сердце бешено колотится. Это потрясающе.

Я никогда не избавлюсь от этого чувства.

Скарлетт что-то говорит в микрофон, а потом поднимает руку, оглядывается на меня через плечо и кивает. Я знаю список воспроизведения от начала до конца, и музыка звучит достаточно громко, чтобы я могла слышать основные тона. Тем не менее, Скарлетт всегда убеждает меня, что пора начинать. Я наблюдаю, как Айзек начинает играть на гитаре, затем бросаю взгляд на Элиаса за барабанами, а затем закрываю глаза и начинаю играть.

Я слышу несколько искажённый звук голоса Скарлетт, когда она начинает петь, и на моих губах появляется улыбка, когда я подыгрываю ей с закрытыми глазами, слушая музыку в своей голове. Я закрываю глаза в основном для того, чтобы не отвлекаться. Я обнаружила, что если я открою глаза и буду слишком часто оглядываться по сторонам, то отвлекусь и буду застигнута врасплох, и в конечном итоге я забуду свои ключи. Итак, я проигрываю песню у себя в голове и на пианино.

Когда всё заканчивается, я открываю глаза и наблюдаю, как толпа сходит с ума, аплодируя и размахивая руками и телефонами. Скарлетт зовёт их, подняв руки вверх, смеясь и откидывая волосы назад. Это идеально. Весь этот момент прекрасен. Мы играем ещё несколько песен, и приходит время мне пойти и спеть со Скарлетт. Она поворачивается и подзывает меня, и я нерешительно покидаю своё место за клавиатурой и подхожу, становясь рядом с ней.

Она поворачивается ко мне, чтобы я могла прочитать по её губам, когда она говорит:

— Это моя лучшая подруга, Амалия. Она невероятно играет на пианино, которое вы слышите на заднем плане, но она также потрясающая певица. На самом деле, она настолько хороша, что мы собираемся выпустить несколько песен дуэтом в моём следующем альбоме.

Толпа вскидывает руки и подбадривает меня, и моя улыбка становится шире.

— Мы собираемся спеть для вас песню, так что расслабьтесь и наслаждайтесь.

Она поворачивается ко мне, чтобы я могла её видеть, а потом начинает петь. Моё сердце бешено колотится, ладони потеют, а в животе всё переворачивается, но я удерживаю её взгляд, как мы и тренировались. Я делаю глубокий вдох, а затем пою. Сначала это звучит мягко, мои нервы берут надо мной верх, но постепенно я раскрываюсь, и моё пение становится громче, мой голос становится увереннее с каждой секундой.

Скарлетт широко улыбается, а потом мы движемся по сцене, поём, пожимаем руки толпе, которая просто сходит с ума. Я вижу не одно разочарованное лицо в толпе, когда встречаюсь с ними взглядом, и я знаю, что это из-за опубликованной обо мне статьи. Скарлетт предупредила меня, что я, возможно, увижу кое-что из этого, но она сказала мне не волноваться, это часть индустрии, и я получу от этого изрядную долю.

Итак, я широко улыбаюсь хмурым людям и продолжаю петь.

Мы на середине песни, когда мимо меня проносится крошечная вспышка красного света. Это происходит так быстро, что я почти думаю, что мне это почудилось. При свете прожекторов, падающем на сцену и на нас со Скарлетт, это было бы так легко не заметить. Но я обращаю внимание на эти вещи, больше внимания, чем большинство людей, из-за моего слуха, и это было странно.

Я оглядываюсь по сторонам, продолжая петь, и вижу, как он снова проносится мимо нас. Мои внутренности скручиваются, и меня охватывает ужасное предчувствие. Предупреждение. Тревожные звоночки поют в моём теле и говорят мне одно — уходи со сцены. Немедленно. И возьми Скарлетт. Красный свет снова мелькает мимо, и его так легко не заметить в море мигающих огней, но я не спускаю с него глаз и придвигаюсь ближе к Скарлетт. Когда он нацеливается на неё, идеально сочетаясь с её красным блестящим платьем, я действую быстро.

Никто никогда этого не увидит.

Это такой хорошо продуманный план.

Весь этот свет на сцене, и толпа, и платье Скарлетт — как будто всё было задумано именно так.

Я видела достаточно фильмов, чтобы знать, что это нехорошо.

Я не думаю, я двигаюсь быстро.

Я бросаюсь на Скарлетт, и мы обе падаем на сцену с такой силой, что я понимаю, что, вероятно, сбила её с толку.

На мгновение толпа перестаёт кричать, оркестр перестаёт играть, и всё, что можно услышать в почти тихой ночи, — это звук выстрела. Он ударяет по барабанам прямо за спиной Скарлетт, отскакивает и врезается в источник света. Все начинают кричать, люди начинают лихорадочно двигаться, и я на мгновение остаюсь сверху Скарлетт, всё моё тело застывает от паники. Я так боюсь. Выстрел может раздаться в любую секунду и прикончить меня.

Мы должны двигаться.

Я поднимаюсь и хватаю Скарлетт. Её безумные глаза встречаются с моими.

— Мы должны бежать.

Охрана уже выбегает на сцену, направляясь прямо к Скарлетт. Я отхожу в сторону, и они хватают её, стаскивая со сцены. Какое-то мгновение я стою там, не зная, куда идти. Сторона, в которую они увели Скарлетт, переполнена людьми. Я стою на сцене, открытая и являюсь мишенью. Итак, я поворачиваюсь и бегу в противоположном направлении. Мне нужно уйти с этой сцены. Это всё, что я знаю.

Я сбегаю вниз по лестнице и огибаю заднюю часть сцены, направляясь к гримёрке Скарлетт, куда, я уверена, её отведут.

Кто-то хватает меня сзади.

Сначала я подумала, что это может быть Малакай, но, когда к моему виску приставляют холодный пистолет, я понимаю, что это не так.

Мне кажется, что моё сердце перестаёт биться. Меня затягивают в темноту сцены, вниз, за две массивные балки, поддерживающие её, и мой голос вырывается из горла, когда страх сжимает меня. Огромная рука поднимается и зажимает мне рот, и я наблюдаю, как люди всё ещё бегают вокруг, отчаянно пытаясь понять, что произошло.

Потом я вижу его. Малакай.

Я хочу закричать, дать ему знать, что я прямо здесь, спряталась за сценой в темноте, мужчина держит меня, но я не могу пошевелиться, я не могу закричать, и пистолет, прижатый к моей голове, впивается сильнее. Предупреждение.

— Где, черт возьми, она? — я читаю по губам Малакая, когда он рычит, отчаянно оглядываясь по сторонам.

— Была здесь секунду назад, — говорит Мейсон, обшаривая взглядом окрестности.

Они проходят прямо мимо меня.

Они меня не видят.

Слёзы катятся по моим щекам, когда я наблюдаю, как они паникуют, на лице Малакая выражение, которое я не скоро забуду. Он боится за меня. Я знаю, о чём он думает, и он прав, просто он ещё этого не знает. Он отдаёт ещё несколько приказов тем немногим людям, которые были с ним, и снова начинает поиски, оставляя меня здесь с этим монстром, кем бы он ни был.

Через несколько мгновений, когда люди утихли и направились в сторону Скарлетт, мужчина выводит меня прямо к барьеру, окружающему заднюю часть ярмарки. В ограждении, окружающем его, прорезана огромная дыра. Он просто отодвигает рекламную сетку, покрывающую забор, и проскальзывает сквозь неё. Никто никогда не узнает, если не посмотрит. Как только мы оказываемся на другой стороне, он разворачивает меня лицом к себе, и я его не узнаю.

Но он знает, что я частично глухая, потому что смотрит на меня, чтобы заговорить со мной. А это значит, что он, вероятно, с Треем.

Это, должно быть, Трей.

Я чувствую себя больной.

Мной овладел страх, и мои руки дрожат.

— Ты пойдёшь со мной. Если ты дёрнешься, я повернусь и застрелю ближайшего парня, которого смогу найти. Тебе придётся понаблюдать за этим. Тебе придётся с этим смириться. Затем я вышибу тебе мозги. Ясно?

Я киваю, борясь со слезами.

Он притягивает меня к себе, как будто просто прижимает к себе свою девушку, пока они идут сквозь толпу. Повсюду люди, нас бы не заметили, даже если бы нас искали. Люди в толпе слишком обезумели, чтобы обращать на это внимание. Как только он выходит из темноты возле забора, мы смешиваемся с толпой, и он обнимает меня с такой силой, что мои рёбра горят от предупреждения, которое дают мне его пальцы.