Оперевшись на локоть, он наблюдал, как я запрыгнула на одной ноге в трусики и натянула их на бедра. Затем нашла его рубашку, потом свою и не обращала на него внимания, пока не прикрыла почти всё тело.

— Кэссиди, — тихо сказал он, и мое имя прозвучало так непривычно знакомо этим голосом. Как будто это было чье-то другое имя. Пока мы были заняты, разразилась настоящая буря и накрыла комнату густым мраком. К счастью, я не могла видеть его голубые глаза.

— Тебе пора. — Я бросила ему рубашку и вышла из комнаты, дошла до прихожей и облокотилась на дверь гардероба, чтобы перевести дух. Я прижала ладонь к груди и ожидала, что голоса, паника, испуг и тревога обрушатся на меня, но вокруг была лишь тишина. В моей голове нет места для Джонатана и Бейли, когда все мои мысли были заняты великолепным телом, завязывающим шнурки на ботинках в другой комнате.

— Ты уверена, что хочешь, чтобы я ушел? — его голос звучал тихо и близко, совсем рядом по ту сторону стены, за которой я пряталась. Я представила, как он зеркально отражал меня. Представляла его яркие глаза и гладкую челюсть.

— Да, — прошептала я. Прикоснулась пальцами к своим помятым губам и сглотнула панику. — Пожалуйста, уходи.

Он стоял там будто целую вечность. Я чувствовала жар его тела через стену, ощущала его форму и слышала его ровное и глубокое дыхание. Я чувствовала запах его землистого, потного тела. Это была ужасная ошибка, ужасная, ужасная ошибка, которую я никогда не смогу исправить. Если кто-то узнает об этом, в лучшем случае меня назовут отчаявшейся и неконтролируемой. В худшем — решат, что это какая-то месть, уловка, чтобы заставить Джонатана ревновать.

Наконец я услышала, как открылась дверь. Внезапный неистовый стук дождя по заднему крыльцу и водосточным трубам наполнил тихую темноту. Затем дверь закрылась, оставив меня в одиночестве стирать следы нашего ошибочного свидания.