Глава 29

— Это я его убила? — негромко спросила я Бернадетт, когда мы сидели одни на пластиковых стульях в зоне ожидания участка.

Бернадетт раздраженно подняла бровь.

— Ты думаешь, что убила его?

Я пожала плечами.

— После того как Коллин передал мне сообщение Райны, я снова подняла щиты. — Я оглянулась, проверяя, нет ли поблизости кого-нибудь, кто мог бы нас услышать. — Не думаю, что я это сделала, но в момент, когда все произошло, меня не было в его голове.

— Значит, это не ты, — заявила Бернадетт. — Если бы это произошло по твоей вине, ты бы знала. У меня возникли проблемы с подключением к твоей энергии в конце, но с моей стороны зеркала это звучало так, будто он умолял Райну.

— Теперь ты мне веришь? Что она жива?

Бернадетт помрачнела.

— До того, как все пошло наперекосяк, я все же ее увидела. Я просто не понимаю, как она все эти годы отгораживалась от меня.

В главной комнате за углом Стоун, Мэгги и окружной прокурор оценивали ситуацию с окровавленным телом Коллина. Все произошло так быстро, и я не успела ничего сообразить, пока Стоун не вытащил меня из комнаты. Разбив плексигласовое окно, Коллин бросился шеей вперед на большой осколок, перебив себе артерию. Он истекал кровью, а я наблюдала за ним, слишком потрясенная, чтобы пошевелиться. Его тело яростно билось об окно, пока не замерло, повиснув, как пальто на крючке.

— Как думаешь, долго они заставят нас ждать? — проворчала Бернадетт. — Я голодна.

Хотя я была готова лишиться своего завтрака, знала, что еда помогает Бернадетт восстановить силы после использования ее экстрасенсорных способностей. Но я не понимала, как она могла так легкомысленно отнестись к гибели Коллина. Ведь он, в конце концов, приходился ей внуком.

— Может быть, — произнесла Бернадетт, глядя в другой конец комнаты. — Но я же не знала его. И, судя по всему, его бы все равно изгнали из семьи. Жаль только, что я не узнала о нем раньше. Я бы заперла его с моей тетей в Доме Кэрролла.

Я уставилась на Бернадетт.

— Ты что, прочитала мои мысли?

Бернадетт пожала плечами.

— Ты проецируешь. Когда тебя что-то волнует, ты гонишь от себя лишние мысли и иллюзии. Тебе нужно тренироваться в защите. Если не ради себя, то ради меня. Твои мысли катастрофически скучны.

Услышав повышенный голос Мэгги, мы обе заглянули в главную комнату за углом.

— Если бы в вашем участке была нормальная комната для допросов, этого бы не случилось! Этот чертов стол даже не был прикручен, — кричала Мэгги.

— Может, вам стоило спросить, готовы ли мы вести допрос, прежде чем переводить сюда Коллина! — проорал в ответ Стоун.

— Окно было сделано из пластика! — завопила Мэгги.

— Плексиглас! Толстое оргстекло! — воскликнул Стоун.

— Недостаточно толстое! — снова рявкнула Мэгги.

— Я заметил! Вам повезло, что Давина не пострадала! — зло высказался Стоун.

Я почувствовала, что кто-то вошел в зону ожидания, и оглянулась. Келси и Боунс встали рядом со мной, наклонившись, чтобы заглянуть за угол.

— Я получила сообщение от Мэгги, — пояснила Келси. — Что происходит?

— Коллин Куэйд покончил с собой в комнате для допросов.

— Еще один псих мертв, — одобрил Боунс с ухмылкой. — По-моему, звучит неплохо. Почему все так взволнованы?

— Все не так просто, — ответила Келси. — Кого-то со значком сделают козлом отпущения в СМИ. Тот, кого они обвинят, будет искать новую работу.

— Так вот в чем дело? — спросила я, вставая. — Ну, почему они просто не сказали об этом. — Я завернула за угол и вошла в главную комнату. Стоун и Мэгги уже перестали кричать друг на друга, но оба ходили взад-вперед.

— Нам нужно решить, кто виноват, — проворчал окружной прокурор Мэтт Корб.

— Виноват город, — заявила я достаточно громко, чтобы все услышали.

Мэгги и Стоун уставились на меня.

— Каждый год полиция подает в городской совет просьбу о выделении денег на обновление участка, но каждый год получает отказ. Это общеизвестный факт. Обвините город в том, что нет нормальной комнаты для допросов. Им будет не только стыдно, но и деньги на ремонт найдутся.

— Да, все так, как она сказала. Только... — Бернадетт усмехнулась: — Скажите СМИ, что семья Куэйд, узнав о нехватке финансирования, пожертвовала участку тридцать тысяч долларов, чтобы начать столь необходимые улучшения. И мы назначим Айзека следить за ходом работ. Уверена, он хорошо понимает что нужно.

— Серьезно? — спросил Стоун у Бернадетт.

— Что? Мои деньги тебя не устраивают?

— Дело не в этом. Просто... — Глаза Стоуна скользнули в мою сторону, прежде чем он снова посмотрел на Бернадетт. — Вы не слывете в городе местным героем.

— Я знаю, что эти простодушные люди говорят обо мне, детектив, — съязвила Бернадетт. — И хотя мне все равно, что думает город, Давина, похоже, намерена вписаться в компанию этих деревенских мужланов. Может быть, пожертвование поможет сгладить неприязнь к ней.

Стоун, Мэгги и Мэтт уставились друг на друга, прежде чем Мэтт сказал:

— Думаю, я смогу это устроить.

— Значит, мы все согласны? — спросила Мэгги. — Мы обвиняем во всем сокращение бюджета?

Стоун пожал плечами и посмотрел в сторону Айзека.

— Хорошо, — сказал Айзек, заправив большой палец за пояс. — Я напишу отчет и дам вам обоим по копии. — Айзек повернулся к Бернадетт. — Мне понадобится и этот чек. По дороге в банк я обязательно столкнусь с нужными людьми, чтобы они знали о нем.

Бернадетт достала чековую книжку, почти такую же большую, как ее сумочка, и протянула ее мне. Я подошла к стойке и открыла книжку, заполнив все необходимые данные, а затем протянула ручку Бернадетт для подписи.

— Ты вписана в счет, — заявила Бернадетт. — У тебя есть право подписи.

Я внимательно посмотрела на имя владельца счета, напечатанное на чеке. Там значился не траст, а личный расчетный счет Бернадетт.

— Почему мое имя фигурирует в твоем личном счете?

— Почему, почему, — пробурчала Бернадетт. — Ты должна иметь доступ к счету, чтобы подписывать чеки. Зачем еще нужно твое имя?

Поджав губы, я слишком резко чиркнула ручкой по чековой бумаге, когда ставила подпись. Отбросив ручку, я вырвала чек и передала его Айзеку, а затем бросила чековую книжку обратно Бернадетт.

— Она и впрямь достает тебя? — прошептала Келси.

— Как клещ, — ответила я, не заботясь о том, услышала ли меня Бернадетт.