Он прижимает свое лицо к моему, эти холодные голубые глаза смотрят на меня, пока он возится с брюками. Его ремень расстегивается, лязгающий звук заглушается женским смехом, и через несколько секунд его член оказывается снаружи, мои трусики отброшены в сторону, и он входит в меня одним плавным, уверенным движением, прижав меня к стене.

Когда он начинает двигаться, я закрываю глаза, теряясь в ощущениях его члена, заполняющего мое тело. С каждым толчком он издает тихий рычащий звук, но мне уже все равно, слышат ли его. Кроме того, женщины моют руки, так что звук льющейся воды перекрывает любой шум, который мы производим.

Потому что мы оба становимся шумными. Я открываю глаза, хнычу под его ладонью, его пальцы сжимают мое лицо, и мне это нравится. Я не должна, но это так заводит, то, как он держит меня. Смотрит на меня. Трахает меня.

Мое тело покалывает, мой второй оргазм за ночь висит вдалеке, и я не могу отвести от него взгляд. Женщины выходят из ванной, и он увеличивает скорость, трахая меня всерьез, его член быстро входит и выходит из моего тела. Его движения отрывисты, почти неуправляемы, и волна оргазма накатывает на меня из ниоткуда, резкий крик вырывается из меня, звук громкий даже из-под его руки.

Он убирает ее от моего рта, целует меня, глотая мои стоны, пока моя киска обсасывает его член, а мой собственный оргазм вырывает его прямо из него. Пока он сам не застонал в мои губы, его большое тело содрогнулось, его сперма заполнила меня.

Черт. Мы не использовали презерватив. Не пользовались и прошлой ночью, хотя я не должна была забеременеть, благодаря тому, что принимаю противозачаточные.

Но он трахает других женщин. Я не знаю, как часто, но достаточно, чтобы понять, что я должна быть обеспокоена.

Его поцелуи становятся нежными. Почти сладкими, когда дрожь, сотрясающая его тело, постепенно стихает. Он прикасается к моему лицу, проводит пальцами по щеке, медленно отстраняясь, чтобы посмотреть на меня. Наши тела все еще соединены, его член глубоко вошел в меня, и мы смотрим друг на друга, наши груди прижимаются друг к другу, когда мы пытаемся успокоить дыхание.

— Я умираю от голода, — это первые слова, которые он произносит, и я не могу сдержаться.

Я разражаюсь смехом.