ГЛАВА 39

ГЛАВА 39

«Сидим крепко, как подставки для книг / страницы между нами исписаны без конца» – Strong by One Direction

Аарон

София ещё крепко спит, когда мы с Питером приехали в аэропорт, чтобы встретить Колина и Лили. По крайней мере, так сказала мне Карин в сообщениях, которые она мне прислала. Кто-то же должен был остаться и занять Софию на случай, если она проснется.

Сомневаюсь, но что если София спросит где я в такое раннее утро? Легче сказать, что я вышел с её отцом, чтобы купить пару рождественских подарков в последнюю минуту, чем как-то объяснять, почему мы втроём одновременно ушли.

Хотя, может быть, София не поверила бы отговорке с рождественским подарком, потому что, насколько мне сказали, магазины не работают по праздникам, а канун Рождества здесь для них как Рождество. Это сбивает меня с толку, правда.

Гораздо логичнее проснуться рождественским утром и открыть подарки, чем раздавать их в канун Рождества после ужина.

— Магазины сегодня открыты? – спрашиваю я Питера, пока мы ждем. Я спрашиваю не потому, что мне нужно купить ещё один подарок, а потому что мне искренне интересно узнать. График работы в Германии чертовски сбивает с толку.

Питер кивает.

— До двух часов дня, насколько я знаю. Тебе нужно что-то?

— Нет, у меня всё есть. Мне просто интересно.

Да, у меня даже есть подарок для Колина и Лили, хотите верьте, хотите нет. У меня была идея пригласить Лили и Колина на день рождения Софии с тех пор, как я узнал, что буду здесь, поэтому я купил пару подарков на всякий случай.

Затем к нам подходят Лили и Колин. Я сдерживаю желание фыркнуть вслух, когда обнаруживаю, что их руки сцеплены. Мне удаётся не подавиться и казаться счастливым, увидев их обоих. Я счастлив их видеть, мне просто не нравится видеть их такими… влюбленными. Это как-то странно, особенно когда язык моего лучшего друга теряется во рту моей сестры.

Я рад за них, правда. Я не могу представить никого лучше для своей сестры, и я знаю, что Колин делает её по-настоящему счастливой. Возможно, я всё ещё немного озадачен тем, что мне пришлось увидеть в свой день рождения.

— Пожалуйста, закрой свое лицо. Мои глаза не могут вынести этого уродства, – говорит Колин вместо сердечного приветствия.

В этом весь он. Я бы забеспокоился, если бы он пожал мне руку в знак приветствия или обнял бы меня одним из своих слишком любимых братских объятий. Я получаю их каждый раз, когда он пьян или когда у него что-то в рукаве.

— Чувак, мои глаза только что пришли в себя после того, как я видел тебя в последний раз, и теперь весь прогресс идет насмарку.

Вместо объятий или чего-то подобного Колин протягивает мне кулак. Естественно, я поддаюсь удару кулаком, потому что ты никогда не должен игнорировать его. Игнорировать удары кулаками или «дай пять» супер не круто.

Затем я подхожу к сестре и притягиваю её для братских объятий. Она хихикает, но в конце концов смыкает руки вокруг моего торса, чтобы ответить взаимностью на объятия.

— Тебе не хватало ласки последние несколько дней?

— Да, но я подумал, что объятия не повредят, потому что у вас, ребята, много работы. Так что считайте это моей формой оплаты вам.

Мы отстраняемся друг от друга, и я улыбаюсь её ошеломленному лицу. По крайней мере, пока Лили не отвернется, чтобы поприветствовать Питера.

После пары вопросов из разряда «как прошел твой полет» и светской беседы мы, наконец, возвращаемся к дому Карлсенов или, скорее, к их сараю. Мы ещё не успели всё украсить, так как София вчера вернулась домой, и, поскольку я не хотел, чтобы она что-то заподозрила, нам всем пришлось вернуться в дом, чтобы не вызывать лишних подозрений.

Но теперь у нас есть ещё пара часов, чтобы всё закончить.

Около половины седьмого утра мы возвращаемся домой и врываемся в сарай. Питер достаточно любезен, чтобы отнести багаж Колина и Лили в дом, чтобы у Софии было меньше шансов обнаружить их заранее.

— О, в вашей комнате есть одежда. Я хотел бы попросить вас надеть их. Даже если это не ваш цвет, – говорю я им, не утруждая себя дальнейшими объяснениями.

— У тебя действительно большие планы, – говорит Колин, оглядывая почти законченный сарай. — Выглядит неплохо.

Лили делает то же самое, просто озираясь с довольно впечатлённым выражением лица.

— Я начинаю понимать, почему вечеринка начнётся, как только сядет солнце.

Вы поймете, только когда увидите. Повсюду огни… они будут хорошо смотреться только в темноте. С солнечным светом, сияющим через два окна, это выглядит странно.

— Ага. Но нам всё равно нужно позаботиться о цветах. Их доставили прошлой ночью. У Карин хватило времени только на то, чтобы поставить их в воду, так что теперь нам нужно поставить их в разные вазы и сделать так, чтобы они смотрелись здесь красиво.

Нам предстоит чуть больше работы, чем я себе представлял. Всегда предстоит выполнить больше работы, чем себе представляешь изначально.

— Хотя мне интересно… – Колин поворачивается ко мне, слегка прищурившись, — Это просто день рождения Софии? Зачем так перебарщивать?

— Потому что её глупый бывший собирается сделать предложение Джулии.

Лили задыхается, подносит обе руки ко рту.

— Ни за что.

— Да. Кстати, ты можешь поверить, что тот парень изменял Софии? Например, кто, чёрт возьми, стал бы это делать?

Моя кровь до сих пор закипает, когда я думаю об этом. Иногда мне жаль, что София не сказала мне об этом, потому что каждый раз, когда я вижу лицо Леона, мне хочется бесплатно сделать ему ринопластику.

Колин подходит к тому месту, где цветы разделены на пять огромных ведер.

— Похоже, ты действительно злишься из-за этого, малыш. – Он достает один букет, глядя на него так, будто сомневается в каждом решении, принятом им в жизни.

— Так и есть.

Он ухмыляется, хотя и поворачивается, чтобы не дать мне увидеть, что он делает. Жалко, я уже увидел.

— Знаешь, для того, кто утверждает, что не испытывает к ней чувств, ты очень расстраиваешься из-за дерьма, в котором нет твоей вины. – Колин подходит к столу посреди сарая и ставит цветы в вазу. — В последний и единственный раз, когда я так расстроился из-за того, что не было в моих руках, было связано с Лили, и мы все знаем, чем это закончилось, – он улыбается моей сестре, затем подмигивает, когда видит ответную улыбку.

— Ладно, и, может быть, то дерьмо, которое Мейв затевала с Майлзом. Но это всё же другой вид безумия.

Вздохнув, я начинаю делать то же, что и Колин – беру букет цветов и ставлю его в одну из пустых ваз.

— Я не то чтобы влюблен в Софию. Мне просто не нравится, когда с ней трахаются.

— Потому что лучше, чтобы ты её трахнул, – говорит Лили, стряхивая со стульев сено.

Я стону.

— Не говори так.

Серьёзно, она моя сестра. Если бы Колин так сказал, меня бы это не взбесило так сильно, как когда это сделала Лили.

— Но это правда. Ты едва мог держать штаны в присутствии Уинтер. Могу только представить, как это должно быть ужасно для тебя, когда рядом София. – поддакивает Колин моей сестре. — Ты когда-нибудь думал о том, чтобы просто сказать ей, что ты чувствуешь?

— Я сказал, – оба смотрят на меня, подняв брови, — вроде как.

Сев на один из стульев, я пинаю лежащее передо мной сено, постукивая ногой по дереву.

— Мы встречаемся, ты же знаешь. Типа, искренне. Она теперь моя девушка. Но это… сложно.

— Правда? – Лили подбегает ко мне, становится на колени и держит руки на моих коленях, чтобы не упасть. — Ты не упомянул об этом.

— Это не такое уж большое дело.

Для меня. Я годами терялся в догадках, смогу ли я сдержать своё обещание. А сейчас мы с Софией встречаемся. Ещё велика вероятность, что всё зря.

— Есть вероятность, что она никогда не вернётся в Америку после того, как выпустится.

— Что? – Колин роняет букет в вазу, его голова мгновенно поворачивается ко мне, — Почему, чёрт возьми, нет?

— По причинам, о которых я не могу сказать. Но это важно, и я бы полностью понял, если бы она не вернулась, понимаете? Это просто…

— Вы снова будете отделены океаном. У вас почти не будет возможности регулярно видеть друг друга. – заканчивает за меня Лили, когда я просто замолкаю, мне удаётся только кивнуть. — Но ведь ты мог бы переехать в Германию, верно? Тебе придётся выучить новый язык, потому что я сомневаюсь, что ты сможешь прожить здесь всю оставшуюся жизнь, полагаясь на то, что София будет переводить.

— Я не могу.

Переехать в другую страну – это чертовски сложно. Получить временную рабочую визу или визу для путешествий намного проще, чем переехать в страну, которую ты посещаешь.

— Да, он не может, – говорит Колин. — Ему предложат стать профессионалом, и уж точно не в Германии.

— Я бы бросил ради неё хоккей, но сомневаюсь, что буду счастлив.

— А говоришь, что не влюблен. – моя сестра закатывает глаза и плюхается передо мной, — Ты когда-нибудь думал о том, что, возможно, София тоже не будет счастлива вдали от своей семьи?

Я думал об этом за два дня примерно миллион раз.

— Кроме того, Рон, если ты не думаешь, что ваши отношения куда-то продвинутся, то зачем вообще заморачиваться о них? – спрашивает Лили.

— Потому что я бы предпочел провести с Софией хоть какое-то время, чем вообще ничего.

— Вот дерьмо, – страдальчески протягивает Колин. – Ты был прав.

Прав в чём? Я не сказал ничего особенного.

Лили смеётся, и на этот раз меня не так сильно раздражает её смех. Не знаю, почему. Раньше я ненавидел это, потому что всегда думал, что она смеётся надо мной. Но в последнее время, даже если она смеялась надо мной, это лучше, чем никогда больше не слышать её смех.

— Говорила же тебе, Аарон человек для отношений.

Отлично. Да, это определенно смех над Колином, который, по-видимому, думал, что я не заинтересован в отношениях.

Я не заинтересован. Не заинтересован, если это отношения без Софии. Колин вытаскивает бумажник из кармана, открывает его, вздыхает и снова закрывает. Затем он смотрит на Лили.