– Так что меня переводят в психушку, – мрачно заключила Катя.

– Тебя это огорчает? – удивилась Оля. – В тюрьме лучше?

– Не знаю, – призналась женщина. – Здесь я одна, скучно. А там хоть психи есть, и медики. Может, будет веселее.

– Главное, что из психушки ты выйдешь быстрее, – сказал Боря. – Так что считаю свою задачу адвоката успешно выполненной.

– Спасибо, красавчик! Но заплатить за твои услуги мне нечем. Разве что могу отработать телом, хочешь?

– Катя! Ты опять за своё! – рассердилась Оля.

– Да что такого? Пошутила. Вы будете приходить ко мне в психушку? Ну, проведать.

– Боре там делать нечего, – сказала подруга, – а я к тебе наведаюсь как-нибудь, если пустят. Так что давай, не грусти!

Глава 7. В прачечной

– Вообще-то я нормальная, – заявила Катя. – Меня определили в психушку просто так, по блату. Просто на меня завели липовое дело, и я присела на нары. Чтобы вытащить меня, адвокату пришлось подделывать документы, ставить диагноз задним числом, понимаешь? Хорошо, что у меня везде связи есть. Нужные люди подсуетились и всё сделали. Но я нормальная, ты не думай! Я вообще не больная.

– Не сомневаюсь, – сказал водитель.

– Слушай, а долго ещё ехать?

– Слава богу, нет...

– Вот и мне мама так говорила, когда мы к тёте Люде на машине ехали. Я маленькая была, мне сильно хотелось пить, а папа воду забыл...

– Приехали, выходи! – прервал её рассказ водитель и вздохнул с облегчением.

Катя вышла из автомобиля, который тут же уехал. Катя осмотрелась. Она находилась на ограждённой территории. Высокий забор из металлических прутьев. Ворота со шлагбаумом. А ещё – большое здание буквой «П», в разных местах от трёх до пяти этажей.

Подошла коротко стриженная женщина лет тридцати, в белом халате. Сказала:

– Доброе утро, Екатерина. Идите за мной.

– Вы наденете на меня смирительную рубашку? – спросила Катя.

– Нет, мы помесим вас в комфортную палату и назначим лечение.

– Правда?! – удивилась пациентка, – А кормят хорошо?

– Лучше, чем в СИЗО, – заверила её медик, открывая большую стеклянную дверь в больницу.

– А как вас зовут?

– Варвара Григорьевна.

– А меня Катя. Скажите, а у вас вода горячая есть? В тюрьме я мылась раз в три дня. А телефоном можно пользоваться? А нормальные люди здесь есть, или только психи? А на улице гулять можно? А процедуры сильно болезненные? А когда мне выдадут...

– Подождите! – женщина в белом халате поморщилась, нажимая на кнопку вызова лифта, – я не могу ответить на все вопросы сразу.

– Извини, Варя, что-то я разволновалась немного, первый раз в психушке, понимаешь? Я первый раз немного волнуюсь в новых местах... Рассказать, как я первый раз была на ипподроме? Когда я увидела лошадь...

– Подождите! – снова остановила её медик, – Мы не подружки, ясно? Я старшая медсестра в отделении, где вы будете проходить лечение. И я не Варя, а Варвара Григорьевна.

– Да ладно, мы же примерно одного возраста, чего нам выкать, – отмахнулась Катя.

– Потому что мы в разном статусе, – объяснила медсестра, – это вы у себя во дворе по возрасту будете распределять, кому выкать, кому тыкать. А здесь есть медики, а есть пациенты. Мы – из разных миров, и друзьями не станем, понятно?

– Понятно, – буркнула Катя. – Мы из мира проклятых, а вы – из мира небожителей.

– Как вам ваша фантазия объяснит, так и будет, – согласилась медсестра, – но обращаться ко мне прошу по имени отчеству. А вот и ваша третья палата. Входите. – Она открыла одну из дверей.

Катя осторожно заглянула внутрь, прежде чем войти. В палате она увидела четыре кровати – две занятые и две свободные.

– Сейчас только восемь утра, – объяснила старшая медсестра, – многие ещё спят. Строгого графика у нас нет, кто когда хочет, тогда и спит. Утром людей мы не будим, но завтрак в девять. Не придёте – ваше дело, но следующий приём пищи в два, а затем – в восемь.

– Есть после шести вредно! – зачем-то сказала Катя, хотя на самом деле она ела когда угодно, и на часы никогда не смотрела.

– Ну так не ешьте, – пожала плечами медик. – У нас никто никого ни к чему не принуждает. Кроме лечения, конечно.

– Скажите, а надолго меня упрятали в психушку?

– Это как врач решит. Я – старшая медсестра, моё дело – процедуры делать и другими медсёстрами командовать. А все назначения делает доктор. Он же поставит диагноз и решит, когда вы готовы к возвращению домой. Некоторые возвращаются через месяц, другие находятся здесь годами.

– Годами?! – ужаснулась Катя.

– Некоторые болезни нельзя вылечить, а люди, которые ими страдают, опасны для общества и для самих себя, – сказала Варвара Григорьевна. – Но вы выглядите более-менее адекватной женщиной. Думаю, вы надолго здесь не задержитесь.

– Конечно, я выгляжу адекватной, – обрадовалась пациентка, – ведь я полностью здорова! Меня просто упрятали сюда по блату, чтобы спасти от тюрьмы. Понимаете, я просто отравила одного мужика, а когда он уснул, я оседлала его член. Но у него изо рта пошла пена! Я испугалась... И ещё я взяла деньги из его сумки, но только понарошку, чтобы потом вернуть...

– Хотя нет, думаю, вы пробудете здесь минимум несколько месяцев, – задумчиво сказала медсестра. – Переодевайтесь в пижаму, в тапки. Вашу одежду и обувь заберут, а после выписки вы всё получите обратно. – И Варвара Григорьевна пошла в свой кабинет.

Катя пожала плечами и стала выбирать кровать. Она решила занять ту, которая находится ближе к выходу, справа у стены.

Женщина решила посмотреть на своих соседей. Она подошла к спящим пациентам и вгляделась в лица. Одна пациентка – пожилая женщина с короткими седыми волосами. На тумбочке Катя увидела очки. Вторая – молоденькая девушка, рыжая и в веснушках, с длинными вьющимися волосами. Очень худая. Рука, выглядывавшая из-под одеяла, напоминала сухую палку.

На своей постели Катя увидела пижаму розового цвета. Скинув её прямо на пол, женщина разлеглась на кровати, подложив руки под голову. Она лежала в той же одежде, в которой её привезли вначале в СИЗО, а затем – в психиатрическую больницу. Всё те же джинсы и свитер: немного грязные. В тюрьме одежду так и не постирали.

Так Катя пролежала минут двадцать, размышляя о своей нелёгкой судьбе. Несправедливо осуждённая и засунутая в психушку, несмотря на полную адекватность – так она о себе думала.

Вдруг краем глаза Катя заметила на соседней кровати шевеление. Это проснулась рыжая девушка. Она сладко зевнула, потянулась и открыла глаза. Увидела Катю.

– Ой, здравствуйте! – сказала рыжая. – Вы теперь тоже тут лечитесь?

– Можно на ты, я тебе не старуха какая-нибудь, – ответила женщина.

– Хорошо, – согласилась девочка и вылезла из-под одеяла. Она была очень худой. Пижама болталась на теле рыжей пациентки, как на вешалке.

– Здесь что, плохо кормят? – забеспокоилась Катя.

– Не знаю, я редко хожу есть, – призналась рыжая.

– Ты объявила голодовку, чтобы тебя выпустили?

– Нет, просто...

– Плохой аппетит? – продолжила угадывать Катя.

– Нет, я просто...

– Аллергия на все продукты?

– Да нет же! Просто я и так толстая, куда мне ещё есть... Нужно поддерживать форму. Иначе Андрюша меня не полюбит. Это мой парень. Вернее, пока что он мне не парень... Но скоро будет. По правде говоря, мы ещё даже не познакомились...

– О, да у тебя проблемы с парнями? Ну ничего, я тебя обучу нескольким хитростям. Я в деле мужчин – эксперт. Начать отношения для меня вообще не проблема. Потом, конечно, проблемы появляются, но в начале...

– Мне не нужны парни, – вздохнула рыжая. – Мне нужен только Андрюша.

– Как тебя зовут? – спросила Катя.

– Илона.

– Почему ты в психушке?

– Анорексия.

– Что это? – удивилась Катя.

– Они думают, что я плохо ем и что я худая. Но на самом деле я толстая, и мне нужно похудеть. Никто этого не понимает!

– Ты что, совсем дура?!

– Зачем же обзываться... – обиделась рыжая.

– Да ты посмотри на себя, тощая как скелет! Кожа да кости... Какой мужик на тебя влезет? Сисек почти не осталось, какие-то две тряпочки висят. Задница плоская, скулы в разные стороны торчат.

– Просто ты ничего не понимаешь в женской красоте, – объяснила Илона. – Женщина должна быть стройной, утончённой! Тогда она может понравиться такому мужчине, как Андрюша.

– Ах-ха-ха-ха-ха! – громко рассмеялась Катя. – Кому ты можешь понравиться, скелет? Тебя мужик полапать захочет, так не сможет, потому что ладонь себе насквозь проткнёт твоими костями.

– Чего шумите, молодёжь? – послышалось с дальнего угла палаты номер три. Это бабка проснулась. Она села на кровати и надела очки.

– Привет, бабка! – весело поздоровалась Катя. – Как зовут?

– Можно просто Иллинишна.

– А я – Катя.

– Ты, Катя, почему место моего мужа заняла? Ему, бедному, пришлось на другую кровать перебираться.

– Какого мужа? – удивилась Катя. – Я никого не видела. И вообще, это ведь женская палата. Или тут можно вместе с мужиками лечиться? Это было бы здорово, потому что мужика у меня уже почти два месяца не было! Прям зудит всё между ног.

– Разуй глаза, да посмотри! – сказала Иллинишна, – Вон мой дед лежит, – и она указала пальцем на пустую кровать.

– Там никого нет!

– Э-э-э, ты такая же, как и все здесь, ничего не видишь, – покачала головой бабка. – Я думала, хоть кого-то нормального подселят. Ни одного вменяемого человека на весь дом престарелых.

– Дом престарелых? Аха-ха-ха! Да мы в психушке, бабка, очнись!

– Ты, может, и в психушке, – согласилась Иллинишна, – а мы с дедом – в доме престарелых. Так что ты потише, пожалуйста, не разбуди деда. Хотя... Вряд ли у тебя это получится. Спит, как убитый. Совсем глухой стал.

– Она совсем того, – прошептала рыжая девушка, покрутив пальцем у виска.

– Как и ты, – заметила Катя.

Она улеглась на кровать, скрестив руки и глядя в потолок. Потом сказала, обращаясь сама к себе:

– Что я тут делаю? Одни психи кругом! Хоть бы буйных не было...

Дверь в палату открылась. Заглянул высокий крепкий мужчина в белом халате: