Глава 101 «Густой туман»

 

____

Всех озадачило новое убранство Военного совета

____

В последнее время в жизни Чан Гэна все складывалось чересчур гладко. Сначала ему удалось придумать наилучшее решение для ситуации в Цзянбэе и добиться своих целей. Обратно в столицу он возвращался вместе с Гу Юнем. За вычетом тех лет, что Чан Гэн прожил в Яньхуэй, Великая Лян страдала от бесконечных войн и беспорядков. Поэтому Чан Гэну и Гу Юню редко выпадала возможность провести время вместе. Если вы с кем-то через многое прошли, то легко поверить, что вы будете неразлучны веки вечные и никогда не почувствуете холодного дыхания угасающей осени и безмолвие подступающей зимней стужи.

Чан Гэн всегда отличался чрезмерной осторожностью и был крайне предусмотрителен, не упуская ни единой мелочи. Поэтому Чан Гэн тщательно обдумывал свои поступки и редко совершал ошибки. Последние несколько дней он нежился в царстве любви и ласки. После предупреждения Гу Юня Чан Гэн понял, что действительно стал несколько забывчив.

Чан Гэн успокоил разум и постепенно стал восстанавливать в памяти последнюю встречу с Ли Фэном — уж больно странное чувство она оставила на душе. Покои правителя утопали в тяжелом запахе лекарств. Их толстые стены и молчаливые слуги производили гнетущее впечатление. Повсюду чувствовалось горькое дыхание смерти. Но ведь Ли Фэн был еще так молод. О чем он думал? Неужели и правда разочаровался в этом бренном мире?

Некоторые со временем падают духом, если у них что-то не получается, и поручают это другим. Ли Фэн точно был не из их числа. Человек, привыкший легко сдаваться, не решился бы выступить из разгневанной толпы во время восстания в северном гарнизоне или не поднялся бы на борт красноглавого змея, когда враги окружили столицу.

Гу Юнь действительно напомнил Чан Гэну об одной крайне важной вещи. Чан Гэн насторожился, на шее выступил холодный пот. Душу его охватили сомнения, и радость на лице сразу померкла.

Чан Гэн был довольно смышленым, и Гу Юнь знал, что он поймет. Достаточно слегка намекнуть, чтобы Чан Гэн обо всем догадался. Гу Юнь не стал дальше развивать тему, а протянул руку и погладил его по голове.

Тот схватил его за руку и опустил ее ниже. Гу Юнь терпеливо ждал, пока Чан Гэн обдумает свои недавние поступки. В ответ он рассчитывал услышать что-нибудь вроде «Что бы я без тебя делал?» Чан Гэн неожиданно долго сжимал его руку. Правда, вместо того чтобы раскаяться и пересмотреть свое поведение, он свалил вину на него:

— Это из-за тебя я совсем потерял голову.

Гу Юнь осекся.

Прошло всего полдня с момента его возвращения в столицу, а он успел побывать уже и «сластолюбцем» и «бедствием». Что за день!

Как робкий и замкнутый мальчишка вырос в Его Высочество Янь-вана? Куда подевались его скромность и бескорыстие?

Гу Юнь сбросил шаловливую руку Чан Гэна и снял с пояса флягу с вином. По привычке Чан Гэн попытался его остановить:

— В такую погоду нельзя пить холодное вино!

Гу Юнь ловко перебросил флягу из левой руки в правую и обнял Чан Гэна. Затем притянул его к себе за подбородок и одарил мимолетным поцелуем. Не дожидаясь ответной реакции, Гу Юнь встал, накинул верхнюю одежду и усмехнулся:

— Съезжу в северный гарнизон. Будешь сегодня ночевать в одиночестве. Перед сном не забудь дважды прочитать сутры, чтобы не потерять голову.

Чан Гэн осекся.

А как же данное им по пути в столицу обещание?!

Кто бы мог подумать, что великий Аньдинхоу не держит слова!

Хотя Гу Юнь дразнил Чан Гэна, но у него действительно имелись важные дела. Ему следовало сразу поехать в северный гарнизон, но, беспокоясь за Чан Гэна, он принял решение вернуться в поместье, дождаться его возвращения и вместе поужинать. Выяснив, как дела во дворце, Гу Юнь вскоре покинул родной дом и поспешил по делам.

В обязанности северного гарнизона входило не только руководить обороной пригородов столицы, но и в случае чрезвычайной военной ситуации служить перевалочным пунктом по пути в столицу. Гу Юня беспокоил неожиданный визит посла северных варваров. Разобравшись с делами семейными, он теперь мог позаботиться и о делах государственных.

В столице стояла поздняя осень. Выйдя на улицу, Гу Юнь сразу почувствовал неотвратимое приближение суровой зимы и помрачнел. Дул холодный ночной ветер, а он давно привык легко одеваться.

Гу Юнь уже оседлал коня, но не успел выехать за ворота, когда почувствовал, что замерз. Он обреченно вздохнул и повернул назад. Вернувшись, он повесил в конюшне флягу с холодным вином и приказал Хо Даню принести ему теплую накидку, после чего в спешке уехал.

В последнее время Гу Юнь разрывался между столицей и Цзянбэем. То беженцы устраивали беспорядки, то предатели пытались вынудить императора отречься от престола. Но это не означало, что он перестал поддерживать связь с Цай Бинем, оставшимся на северной границе. Раз уж в Цзяннани дошло до того, что «под пылью от вражеских копыт высохли слезы давно тех, кто, горько рыдая, оставил родные края», легко можно было представить, что творилось на северной границе.

Кровная вражда между варварами и жителями Центральной равнины явно продлится еще сотню лет. Лишь спустя два-три поколения их отношения могут немного улучшиться.

Гу Юнь только прибыл в северный гарнизон и не успел даже пригубить воды, когда пришло письмо от Цай Биня.

Послание было довольно кратким, но содержало много ценной информации. Поскольку война длилась уже не первый год, у обеих сторон имелись свои разведчики в стане врага. Так вот, их шпионы среди варваров докладывали, что весной Цзялая Инхо сразила тяжелая болезнь и с тех пор его никто не видел.

Что еще более удивительно, его старшего сына, на плечи которого легла вся забота об отце, тоже давно никто не видел, а его обязанности временно исполнял второй сын.

Всего сыновей у Цзялая было трое, они были единоутробными братьями. Система их престолонаследия напоминала ту, что использовали на Центральной равнине. Власть переходила старшему сыну. Когда отец прикован к постели, неудивительно, что дети старались всячески о нем позаботиться. Но разве мог наследный принц, питающий к отцу сыновнюю любовь и преданность, переложить все свои обязанности на плечи младшего брата? А как же его достоинство?

Наконец удалось пролить свет на то, что творится у варваров. Похоже, смышленый второй сын больше не хотел мириться с тем, что из-за возраста ему придется зависеть от старшего брата. Каким-то образом он поместил Цзялая и наследного принца под домашний арест и захватил власть.

Командующий северным гарнизоном доложил:

— Великий маршал, это далеко не все. Помимо выполнения тринадцати пунктов мирного договора, восемнадцать племен согласились отправить младшего сына Цзялая в качестве заложника, чтобы нас задобрить. Генерал Цай сообщает, что повозка с мальчиком вскоре прибудет на границу. Они запросили у императорского двора разрешение на проезд. Вы приехали как раз вовремя, я уже собирался послать кого-нибудь за вами в поместье.

После чего он подал Гу Юню еще одно письмо.

Все вопросы, касающиеся северных варваров, на пограничных территориях находились в ведении армии. Поэтому прежде, чем дело передали в Военный совет, с бумагами ознакомился владелец Жетона Черного Тигра. Документы были подготовлены крайне тщательно. Варвары предоставили информацию и о третьем принце, и о всех его слугах и сопровождавших.

Пятнадцатилетний третий принц был ребенком болезненным. Его сопровождали посол-переводчик, десяток молодых рабов и рабынь и охраняли двенадцать солдат. Происхождение и имя каждого было указано в письме. В том числе возраст рабов и их обязанности — все в строгом соответствии с таможенным законодательством Великой Лян. Гу Юнь трижды просмотрел письмо, но подвоха не нашел.

— Похоже на правду, — скрестив руки на груди, заметил Шэнь И. — Честолюбивый второй принц взял в заложники отца и старшего брата. Не пожалел и младшего брата, отправив его к нам в качестве заложника. В результате ему удалось единолично захватить власть над восемнадцатью племенами.

— А какой ему прок от этой власти? — Гу Юнь отбросил бумагу в сторону. Он целую вечность сидел у печки в палатке, но никак не мог согреться. В итоге он вытянул руки поближе к источнику тепла и осторожно растер их. — Если они сейчас потерпят поражение, то уже не оправятся. Сколько бы цзылюцзиня они не добывали, весь он уходит на выплату ежегодной дани. Они не сумели защитить ни свою богиню, ни дочь Лан-вана.

Вражда между варварами и жителями Центральной равнины имела давние корни. Еще северные кочевники несколько династий назад имели привычку нападать на южных соседей и грабить их, если год выдался неурожайным. Север прославился своей силой и свирепостью, а юг породил множество прославленных генералов. На протяжении сотен лет ни одна сторона не могла одержать верх в этой вражде. Противостояние зашло в тупик. Пока Великая Лян не начала развивать паровые технологии.

Об этой эпохе было известно только из исторических хроник. Золотой век механиков. Тысячи ли плодородных земель Центральной равнины напоминали огромного зверя, пробудившееся ото сна. Новые типы железной брони росли, как побеги бамбука после дождя — легкая броня, тяжелая броня, гигантский змей, летающие Орлы... Пар поднялся столбом, а железные марионетки наводнили столицу. С каждым днем легкая и тяжелая артиллерия постепенно совершенствовались.

Поначалу дикие варвары презирали «разнеженных южан», которые вместо того, чтобы осваивать морские пути, транжирили ресурсы на роскошь и запретные искусства. Великая Лян действительно решила больше сосредоточиться на разработке железной брони и вооружении. Самоуверенность сгубила северного правителя, Лан-вана. Он полагал, что когти и клыки его приспешников без того достаточно мощны, поэтому упустил шанс вознестись до небес, к густым облакам, при помощи цзылюцзиня. Из-за этого на протяжении десятилетий его страна жила под гнетом врагов и не могла присоединиться к прогрессу. Весь добытый цзылюцзинь уходил в качестве дани. Они не имели возможности развивать собственные технологии изготовления железной брони. Варвары до сих пор во многом полагались на поставки с Запада.