2

ЛЕВИН

— Ты уже бывал здесь?

Это первый вопрос из уст Елены, когда мы сходим с корабля. Я почти не слышу ее, настолько я напряжен и раздражен. Капитан привел аргумент, что я должен оставить Елену на борту, пока не вернусь с обещанной платой. Когда я сказал ему, что шансов на это абсолютно нет, возникла значительная вероятность насилия. Я не хотел вступать в бой со всей командой грузового судна, которое доставило нас сюда, но был полностью готов к этому.

— Да. Несколько раз, по работе, — коротко говорю я ей, пока мы идем, медленно, из-за ее лодыжки, держа голову наготове, чтобы капитан не послал за нами кого-нибудь, чтобы схватить Елену и забрать ее обратно. Он согласился, чтобы я вернулся с деньгами позже, но я не выжил бы так долго в сфере своей деятельности, веря всему, что мне говорят. — Поэтому я знаю, где нам лучше остановиться на ночь.

У меня нет никакого желания возвращать деньги капитану. Какие бы деньги мне ни удалось раздобыть, нам с Еленой нужно будет вернуться в Бостон. Мне нужно как можно скорее увезти ее отсюда.

— Тебе здесь нравится? — Спрашивает она, ее голос слишком высок для искренней радости. Я вижу, что она пытается завязать разговор, пытается поднять нам обоим настроение, но больше всего мне сейчас хочется тишины. Мне нужно обдумать наши дальнейшие действия. В прямом и переносном смысле, Елене нужно позаботиться о своей лодыжки, пока она снова не начала опухать и беспокоить ее. Дни, проведенные на корабле, пошли ей на пользу, она могла посидеть и подлечиться, и отек уже почти сошел, когда я проверял ее вчера вечером, но это еще не на сто процентов.

— Здесь так же хорошо, как и в любом другом месте. — Я оглядываю ее. — Когда мы приедем в отель, Елена, позволь мне говорить. Хорошо? Просто следуй моим указаниям.

Ее глаза сужаются, но она кивает.

— Конечно, — наконец говорит она, выпустив длинный вздох, идя в ногу со мной. — Как скажешь.

В ее голосе есть нотки, которых мне бы не хотелось слышать. Я знаю, что она обижена на меня, что ее задело то, что я сказал, когда она разговаривала со мной на палубе. Я знаю, что она хотела бы, чтобы я сказал что-то другое.

Лучше, если она обижена. Если она будет держаться на расстоянии, то и мне будет легче.

Во всяком случае, я так себе говорю.

Я останавливаю такси, когда мы выходим на главную улицу, не сводя глаз с Елены. У меня возникает сильное желание положить руку ей на спину или дотянуться до ее руки, но я сдерживаю его. Прикосновение к ней только ухудшит ситуацию, и чем больше я буду держать руки подальше от нее, тем лучше. На корабле было достаточно тяжело ухаживать за ее травмированной лодыжкой и не помогать ей, когда ей нужно было встать.

Я просто больше не уверен в своем самообладании. Не после того, что случилось на пляже.

Пока мы едем, Елена сидит молча, сложив руки на коленях. Она выглядит изможденной, вероятно, из-за ночей, проведенных в неудобной позе под палубой. Я тоже почти не спал, сон означал время, когда я не мог присматривать за ней, а это был риск, на который я не мог пойти, если не было крайней необходимости.

— Мы поспим, когда доберемся до отеля, — говорю я ей, желая придать ей уверенности. Что-то, что заставит ее почувствовать себя лучше.

— Я не знаю, смогу ли я нормально спать в ближайшее время, — тихо говорит она, все еще глядя в окно. — Не раньше, чем мы выберемся отсюда. Возможно, не раньше, чем мы вернемся в Бостон.

— Я не позволю, чтобы с тобой что-то случилось. Я позабочусь об этом. Просто постарайся немного отдохнуть и расслабиться.

Она начинает что-то говорить, ее темные глаза переходят на меня, а потом она просто кивает.

— Я постараюсь, — говорит она наконец, тяжело сглатывая, и снова отворачивается к окну.

Отель, в который я нас привожу, не привлекает особого внимания. Он находится в стороне от дороги, и это больше всего его характеризует, он на пересечении нескольких улиц в той части города, которая не совсем трущобы, но и не особенно красива или туристична. Здесь не так много посетителей, а значит, меньше шансов, что нас заметят. Здесь также не слишком уютно, но, по крайней мере, у нас будет чистая постель… скорее всего.

— Помни...

— Говоришь ты. — Елена заканчивает фразу, когда мы выходим из такси, и я расплачиваюсь, приглашая ее следовать за мной, пока мы идем к отелю. Это простая белая штукатурка с вывеской над ней и неоновой надписью в окне "Вакансия". Я еще раз взглянул на Елену, прежде чем протянуть руку, чтобы открыть дверь. После того, что случилось со змеей, я не могу отделаться от ощущения, что мне нужно постоянно следить за ней, чтобы убедиться, что она не исчезнет снова.

— Именно так. — Я открываю дверь, и маленький колокольчик звонит, сообщая тому, кто сидит за столом, о нашем приходе.

Человек за стойкой оказывается остролицым мужчиной лет двадцати пяти, который выглядит так, словно ему уже надоело дежурить в отеле. Он едва поднимает на нас глаза, когда я подхожу к стойке, и это меня вполне устраивает. Чем меньше глаз на нас, тем лучше, как по мне.

— Две комнаты, — говорю я ему. — Верхний этаж, если можно.

— Как будете оплачивать? — Он по-прежнему не поднимает глаз, постукивая по клавиатуре старинного вида.

— Я не плачу. Скажи Эрнандесу, что человек за твоим столом сказал el lobo mira (исп. смотрящий волк). Он поймет, что это значит.

Мужчина, скорее мальчик, на самом деле, поднимает на меня глаза.

— Я не знаю о...

— Позвони ему, если хочешь. — Я одариваю его натянутой улыбкой, которая не очень-то и расширяется к краям. — Он скажет, чтобы ты дал нам две комнаты на верхнем этаже, как я и просил. Если там есть дверь, соединяющая их, будет прекрасно. Об остальном не беспокойся.

Я чувствую, как Елена сдвигается рядом со мной, и понимаю, что у нее есть свое мнение насчет двух комнат. Я знаю, что она ожидала, что я сниму нам одну комнату, чтобы я мог присматривать за ней, и что она надеялась воспользоваться этим. Но я могу присматривать за ней поставив надежную дверь между мной и тем, что она хочет.

— Мне придется позвонить ему... — Клерк колеблется, словно решаясь на мой блеф, но блефа нет.

— Давай, сынок. Позвони ему.

Брови у клерка уже на уровне линии роста волос, но он тянется к столь же древнему на вид телефону, не сводя с меня глаз в ожидании, пока кто-нибудь возьмет трубку.

— Мистер Эрнандес? Да, это Маттео. У меня тут человек, который говорит, что ему не нужно платить за номер. Да, я знаю, что это чертовски странно. Он просил передать вам el lobo mira, что звучит так же, как...

Маттео на мгновение замолкает, его глаза слегка расширяются. Они перебегают на меня, на Елену, снова на меня, а потом снова вниз, пока он слушает, что говорят на другом конце линии.

— Конечно, — говорит он наконец. — Да, конечно. Прямо сейчас. Я скажу ему.

Он кладет трубку и, сглотнув, снова начинает печатать.

— Две комнаты. Верхний этаж. И… две соединены. Именно то, о чем вы просили. — Он улыбается, доставая два ключа и протягивая их мне. — Для вас, сеньор...

— Не беспокойся ни о чем. — Я беру ключи, кивая ему. — Запиши любое имя, какое захочешь. Это не имеет значения.

Я жестом приглашаю Елену следовать за мной, и она, широко раскрыв глаза, направляется к лестнице, которая ведет нас в наши комнаты.

— Что значит, смотрящий волк? — Шипит она, пока мы идем, делая дополнительные шаги, чтобы не отставать от меня, несмотря на лодыжку. — Что это?

— Я же говорил тебе, я бывал здесь раньше, по работе. Этот отель знает меня. Не лично, но они знают, на кого я раньше работал. Они знают кодовые слова. Обычно клерки в курсе, но, думаю, здесь давно не останавливался никто из наших. Должно быть, это новый парень.

— Это нормальная идея, использовать такие рычаги, когда ты больше не работаешь на них? — Елена немного запыхалась, когда догнала меня. — Немного помедленнее, мне тяжело.

Меня снова охватывает чувство вины. Я должен был протянуть ей руку, обхватить за талию, все, что могло бы облегчить ей подъем по лестнице. Я мог бы попросить комнату на первом этаже. Но и то, и другое опасно: первое - потому что от прикосновения к ней мне кажется, что я схожу с ума, а второе - потому что тому, кто нас преследует, будет гораздо легче нас найти, если мы будем на первом этаже.

— Направо или налево? — Спрашиваю я, когда мы поднимаемся в комнаты, и Елена пожимает плечами.

— Разве это имеет значение?

— Я думаю, они все практически одинаковые. — Я окидываю ее взглядом. — Просто решил, что будет вежливо позволить даме выбрать.

Елена морщит нос.

— Верно, наверное. Ты сказал, что их соединяет дверь?

Я сужаю глаза.

— Она будет заперта, Елена. Это нужно для того, чтобы я мог добраться до тебя, если понадобится. А не для того, чтобы ты пыталась войти в мою комнату посреди ночи.

Ее щеки вспыхивают, на скулах появляются горячие красные точки, и она резко отводит взгляд.

— Не льсти себе, — резко говорит она. — Я просто хотела знать, что ты будешь рядом, если что-то случится. Знаешь, ведь твоя работа - обеспечивать мою безопасность.

Я ничего не говорю, отпирая дверь в комнату справа. Нет смысла продолжать этот разговор. Все, что скажет кто-то из нас, только усугубит ситуацию.

— Дом, милый дом. — Я открываю дверь, позволяя ей войти первой. — Ты можешь принять горячий душ и хорошо выспаться. Я позвоню и закажу еду на вынос. Утром мы решим, что делать дальше, а пока давай просто наслаждаться тем, что можем лежать в горизонтальном положении в настоящей кровати.

Елена переводит взгляд на меня, и я вижу на ее лице выражение, которое заставляет меня пожалеть, что я не сформулировал это по-другому.

— Просто... — Я прочищаю горло и отхожу в сторону. — Стучи, если тебе что-то понадобится. Я буду в соседней комнате, посмотрю, что можно купить из еды. Я принесу ее тебе, когда ее доставят.

На лице Елены мелькает разочарование, но она лишь кивает. Я отступаю назад, закрывая дверь, и делаю все возможное, чтобы не думать о том, что по ту сторону двери она, возможно, начинает раздеваться, что еще через пару минут она окажется под горячими струями воды, голая и блестящая, с мылом, стекающим по ней...