Глава 4 ВЕЧЕР МУЗЫКИ
Белкин так и не осмелился подойти к Люсе и объяснить, что же случилось. При встрече с ним ее лицо не выражало ничего, словно его и не было рядом.
Она даже улыбаться стала чаще. Видно, привыкла к студентам, полюбила этот веселый народ и перестала чувствовать себя чужой. Она теперь не пропускала ни одного похода на каток, ни одной воскресной вылазки на лыжах. Вместе со всеми бесстрашно мчалась с круч, падала. Вставала, отряхиваясь, и смеялась под дружный хохот. Она смеялась громко и заразительно — так, что тайга оглашалась звонким эхом. Лешка, обычно находившийся неподалеку, видел ее лучистые глаза, слышал смех и досадовал еще больше. Он ревниво замечал, что возле нее постоянно крутятся «звери», в том числе и Володька Лебедев. Он подозревал, что Лебедев сам не равнодушен к Люсе и специально затеял тот спор. Лешка злился: какой он дурак, если позволил так надуть себя! Посещал лекции, готовился к семинарским занятиям, ходил по воскресным дням на охоту и рыбалку, но прежнего удовлетворения не было.
Учиться плохо он не мог: по всем предметам оставались отличные оценки, но и они не радовали. Даже раздражали. Алексею казалось, из-за того, что он отличник, ребята сторонятся его. А это, конечно, замечает Люся.
Но произошло событие, которое все повернуло.
В институте проходил смотр самодеятельности. Оркестр, с которым выступал Белкин, был его детищем. Сам подобрал ребят, занимался с ними.
И вот они — на сцене. В черных костюмах, белых сорочках, темных галстуках. Форма придала им строгость. Пальцы ударили по струнам, и полилась искрящаяся звуками мелодия:
Светит месяц,
Светит ясный…
Зрительный зал подчинялся музыке: лица слушателей были то нежными, то серьезными.
В заключение Алексей Белкин солировал в концерте Будашкина для балалайки с оркестром.
…Он видел перед собой далекий таежный бор, в котором сосны высокие, прямые… Синее, без единого облачка небо… Неширокую горную речушку, звенящую на крутых замшелых валунах. И был он уже не здесь, в зале, а в небольшом тихом городке, затерявшемся в уральской тайге. Представил, как собрались они снова в большой комнате и начали играть. Отец, мать, Анатолий, Валера и Коля — на гитарах, Владимир — на мандолине, а он — на балалайке. Вспомнил, как соседи шутили: «У Белкиных семейный оркестр!» — и улыбнулся.
В первых рядах сидела Люся. Она облокотилась обеими руками о спинку стула и, подперев ладонями маленький подбородок, пытливо смотрела на сцену. Лицо ее было сосредоточенным, а глаза ловили каждое его движение.
Аплодисментов он не слышал.
А после концерта в гардеробе почувствовал чей-то взгляд. Рядом, в двух шагах, стояла Люся. Он отвел глаза, заспешил к выходу. И услышал ее голос:
— Леша, никуда не спешишь? Ведь нам по пути…
Они вышли и утонули в густой февральской мгле.