— Я считаю так, потому что это правда. — Ее голос казался другим под сенью веток. Она говорила как близнецы.

Эндер наклонился, чтобы выбрать другой камень. Он взял хороший камень, встряхнул его и передал ей.

— Хочешь попробовать?

Она взяла камень с его руки. Она знала, как бросать. Отец научил ее. Он был хорош в этом, гораздо лучше ее. Пускание «блинчиков» являлось одним из способов времяпрепровождения на юге, возможностью обозначить отсутствие времени. Для того чтобы преуспеть в этом деле, нужно практиковаться, а также развивать навык определения хороших камней на берегу. Вы должны быть сильными, чтобы совершить хороший бросок, и обладать изяществом и легкостью прикосновения. Она никогда не видела такой случайной удачи, которая только что улыбнулась Эндеру. И это раздражало ее. Она швырнула камень в сторону воды, не заботясь куда он долетит.

Камень не смог долететь дальше ближайшей ветки дуба. Он отскочил от ветки и скатился в арку, приземляясь около ее ноги. Эндер поднялся и взял камень. Его пальцы задели ее ботинок.

И снова он заставил камень танцевать по пруду, набирая скорость и проплывая абсурдные расстояния между прыжками. Он приземлился позади первого камня на противоположной стороне пруда.

У Эврики промелькнула мысль.

— Тебя наняла Майя Кейси сказать мне, чтобы я оставила Брукса в покое?

— Кто такая Майя Кейси? — спросил Эндер. — Имя мне кажется знакомым.

— Может быть я как-нибудь познакомлю тебя с ней. Ты мог бы обсудить техники преследования.

— Я тебя не преследую. — Эндер отрезал ее, но голос был неубедительным. — Я наблюдаю за тобой. Есть разница.

— Ты вообще слышал, что только что сказал?

— Тебе нужна помощь, Эврика.

Ее щеки покраснели. Несмотря на предположения кучки психологов в прошлом, Эврика не нуждалась ни в чей-либо в помощи с того момента как ее родители развелись несколько лет назад.

— Кого ты из себя возомнил?

— Брукс изменился, — сказал Эндер. — Он больше не твой друг.

— И когда же произошла эта метаморфоза, скажи на милость?

Взгляд Эндера переполнился эмоциями. Он, казалось, не хотел произносить следующие слова.

— В прошлую субботу, когда вы были на пляже.

Эврика открыла рот, но не могла произнести ни слова. Этот парень шпионит за ней даже больше, чем она думала. По ее рукам пробежали мурашки. Она видела, как аллигатор высовывает свою зеленую мордашку из воды. Она привыкла к ним, конечно же, но ты никогда не знаешь, когда даже самый выглядевший снаружи ленивый аллигатор может щелкнуть своими зубами.

— Почему ты думаешь, вы начали ссориться в этот вечер? Почему он взорвался сразу после того, как поцеловал тебя? Брукс, которого знаешь ты — твой лучший друг, сделал бы такое? — Эндер говорил быстро, будто знал, что, если остановится, она заставит его замолчать.

— Хватит, придурок. — Эврика поднялась. Ей нужно выбираться отсюда, как-то.

— Почему еще, Брукс не извинялся столько дней? Зачем ему понадобилось столько времени? Так ведут себя лучшие друзья?

На краю навеса ветвей Эврика сжала кулаки. Ее охватило мерзкое чувство, когда она представила, что пришлось бы сделать Эндеру, чтобы все это узнать. Она бы завесила окна и получила судебный заперт. Ей хотелось вытолкнуть его сквозь эти ветки и прямо в пасть аллигатора.

И тем не менее.

Почему Брукс так долго ждал, чтобы извиниться? Почему он до сих пор ведет себя так странно с момента их поцелуя?

Она повернулась, все еще желая скормить Эндера аллигатору. Но взглянув на него сейчас, ее мозг не соглашался с ее телом. Она не могла отрицать этого. Она хотела бежать отсюда — и бежать к нему. Хотела толкнуть его на землю — и упасть на него сверху. Хотела позвонить в полицию — и чтобы Эндер больше узнал о ней. Хотела никогда его больше не видеть. Если она никогда не увидит его снова, он не сможет навредить ей, и ее желание пропадет.

— Эврика, — тихо позвал Эндер. Неохотно она повернулась к нему здоровым ухом. — Брукс обидит тебя. И не только он.

— О да? И кто же еще? Его мама, Эйлин?

Эйлин была милейшей женщиной в Нью-Иберии — и единственной женщиной, чья доброта, Эврика знала, не была слащавой. Она носила каблуки, когда готовила еду, но позволяла волосам обрасти натуральной сединой, что случилось очень рано при воспитании двух сыновей в одиночку.

— Нет, Эйлин тут ни причем, — сказал Эндер, как будто он был неспособен различить сарказм. — Но она беспокоится о Бруксе. Прошлой ночью она искала наркотики в его комнате.

Эврика закатила глаза.

— Брукс не принимает наркотики. И между ним и его мамой отличные взаимоотношения. Зачем ты это придумываешь?

— Вообще-то, они оба прошлой ночью орали друг на друга. Все соседи слышали; ты можешь спросить кого-нибудь из них, если не доверяешь мне. Или спроси себя: «Почему еще его мама всю ночь не ложилась спать, а пекла печенье?»

Эврика сглотнула. Эйлин пекла, когда была расстроена. Эврика сто раз ела доказательство этого, когда старший брат Брукса был подростком. Этот порыв должно быть шел оттуда же, откуда шла нужда отца готовить что-нибудь, чтобы подпитать свою печаль.

И только что этим утром, перед первым звонком, Брукс бродил по коридору с пластиковым контейнером печений из арахисового масла, смеясь, когда несколько человек обозвали его маменькиным сынком.

— Ты не знаешь о чем говоришь. — Она имела в виду: «Откуда ты все это знаешь?» — Почему ты это делаешь?

— Потому что я могу остановить Брукса. Я могу помочь тебе, если ты мне позволишь.

Эврика покачала головой. С нее хватит. Она вздрогнула, когда погружалась в пространство между ветками и прорывалась через них, щелкая прутьями и разрывая мох. Эндер не пытался ее остановить. Уголком ее глаза, она заметила, как он закончил метать еще один «блинчик».

— Ты был намного симпатичнее до того, как начал разговаривать со мной, — она крикнула ему в ответ, — когда ты был лишь парнем, который врезался в мою машину.

— Ты считаешь меня симпатичным?

— Больше нет! — Она была связана ветками, ненавистно громя все на своем пути. Она споткнулась, поранила колено, но проталкивалась дальше.

— Тебе помочь?

— Оставь меня в покое! Сейчас и вообще!

Наконец-то она протолкнулась через последний слой веток и остановилась. Холодный воздух прошелся по ее щекам.

Камень пронесся через дыру в ветках, которую она создала. Он три раза подпрыгнул на воде, словно ветер, колеблющий шелк; затем отскочил вверх, в воздух. Он поднимался все выше и выше... и врезался в окно планетария, где он оставил за собой неровную дыру. Эврика представила, как все искусственные звезды внутри упали с настоящего серого неба.

В тишине, которая последовала за этим, Эндер проговорил:

— Если я оставлю тебя в покое — ты умрешь.